– У меня в машине есть еще, – без особого энтузиазма сказал Валера.
– Можно сходить, – оживился старик. – А по дороге я продолжу свое повествование.
– Так вот, – продолжил он, шагая рядом с Валерой по все той же заросшей аллее. – Аполлонио вместе с Елагиным приехал сюда, в Чернотал. Не как слуга, я подчеркиваю, не как слуга, а как друг, напарник, а если угодно, и наставник. Времена, как ты знаешь, краевед, тогда были не простые. Сам понимаешь: интриги, наемные убийцы… Впрочем, об этом я уже говорил. Не мог же сидеть молодой красавец Елагин в здешней глуши. Определенно подался в столицу и прихватил с собой Аполлонио. А там – прежние друзья, лейб- гвардейцы. Многие уже достигли высочайших постов, иные, как и он сам, – на мели. Словом, втянулся в тамошнюю жизнь: заговоры, пиры, дуэли из-за красавиц… Это, что ли, твоя машинешка? – Аполлон Аполлонович с некоторым презрением взглянул на десяткинскую «копейку».
– Она, – ответил Валера. – Что, не нравится? Но ведь я и сам – маленький человек-человечек. Работник краеведческого музея. – Он достал из багажника бутылку, подкинул ее на ладони. Пить больше не хотелось, да и болтовня глупого старика тоже надоела. Начитался Пикуля, вот и фантазирует. Одно только пока неясно: откуда взялись шпоры? Надо бы все же разобраться…
Валера захлопнул багажник и хмуро глянул на Аполлона Аполлоновича.
– Давай трепись дальше, старик, – проговорил он.
– Я не понимаю твоего тона, краевед? – удивился старец. – Опять на «ты»?
– Но ведь мы уже выпили? – хмыкнул Валера.
– Но не на брудершафт же?! – возмутился Аполлон.
– Не пили, значит, и не будем, – пожал плечами Валера. – Прощайте, господин Гракхо, я уезжаю. Вижу, для краеведческой науки здесь нет ничего интересного.
– Как же?.. – всполошился старик. – Почему так скоро?
Видно было, что ему очень не хотелось отпускать неожиданного гостя.
– А вот так. – Десяткин глянул на часы. – Дело уже к вечеру, а мне нужно попасть домой еще сегодня. Надоело ночевать в степи.
– Так ты в поле останавливался?
– Ну да.
– А где именно? – заинтересовался старик.
– Тут недалеко, возле тополей…
Старик внимательно посмотрел на Валеру, но ничего не сказал.
– Вот если бы у тебя имелось что-нибудь стоящее, – закинул удочку Десяткин, – я мог бы приобрести отдельные вещи.
– Есть, конечно, есть, – оживился Аполлон Аполлонович. – Да что там приобресть? Так отдам. Только не уезжай. Скучно мне здесь. До одури скучно. Каждому новому человеку несказанно рад. Уж извини старика, если что не по-вашему.
– Пустяки, – снизошел Валера, – пойдем к дому.
– И бутылку не забудь.
– Как всегда, все упирается в бутылку, – усмехнулся Валера. – А еще потомок древних римлян. Ладно, пошли.
– Все, что я рассказал, – правда! – заявил Аполлон Аполлонович.
– Охотно верю, – отозвался Десяткин.
– Так вот, – обрадовался старик, решив, что его хотят слушать дальше. – Приехали они в Петербург…
– Да ладно, успокойся. Ты на самом деле кто?
– Последний потомок рода Гракхо. – Гракхо так Гракхо. Должность у тебя какая? Профессия? Почему здесь, в глуши, живете?
– Понимаешь, все мои предки служили камердинерами у Елагиных, я тебе не вру. В гражданскую, конечно, имение пустили на распыл. Елагины в большинстве погибли, а кто эмигрировал. Но наше семейство не поехало.
– А почему? – поинтересовался Валера. – Мог бы на родину предков махнуть.
– Отец, он тогда еще не был женат, двинул в город, пристроился сначала в москательной лавке приказчиком, потом, когда нэп кончился, работал продавцом, потом – директором магазина. Родились мы с братом… И вот, понимаешь, он постоянно рассказывал про Чернотал, и стало мне казаться, что это некий рай на земле. В Чернотале-то… Но сколько я отца ни просил, так ни разу мы сюда и не съездили, хотя жили недалеко. Больше всего отец боялся, что его узнают местные и сообщат в «чекушку». В НКВД, то есть. Я окончил в городе торговый техникум, брат – педагогический. Потом война. Воевал… Словом, жизнь прожита. И вот, на старости лет, я все-таки решил побывать в Чернотале. Помню, еще работал тогда. Приехал, лето было, прошел вот по этой аллее, где мы сейчас с тобой идем, и, ты веришь, сердце защемило, чуть не упал… Ни разу здесь не бывал, и вот такая реакция. Видимо, действительно существует генная память. Походил по развалинам. Один тлен. Но до чего привлекательно. Действительно, отдохновение души. Вот и решил: как на пенсию выйду, переберусь сюда. Жена у меня померла, дети разъехались, кто куда. Чего мне одному в городе.
В общем, как загадал, так и исполнил. Пришел к директору местного совхоза, эта земля совхозу принадлежит, и тут повезло. Директор знакомый оказался, до войны вместе в техникуме учились. Так и так, говорю, разреши, Платон Петрович, здесь поселиться. «Да ради Бога, – говорит, – коли в отшельники метишь, дело твое». И даже должность для меня придумал. Сторожем здешним назначил. Помог построить это вот домишко. Так и живу здесь.
– Но ведь тоскливо, сам же говорил. А зимой? Электричества, как я заметил, нет…
– А зимой я в город уезжаю, – пояснил старик. – Зимой здесь, конечно, никак нельзя. С ума сойти можно. А как тепло становится, я сюда. Иные на дачу, в сады, а мне здесь дом. Никого нет, ни суеты городской, ни спешки, ни телевизора этого… И правда, живешь как в раю. За продуктами раз в неделю в село хожу, хлеб выучился печь сам.
– Ты прямо Робинзон Крузо! – засмеялся Валера.
– Отец, помню, все рассказывал, как здесь господа жили, – продолжал Аполлон Аполлонович. – Оранжерея имелась, парники… Клубнику зимой ели. А пруд! Это он сейчас в болото превратился, а раньше… Да что говорить? Все я тут облазил, все изучил. Склеп рода Елагиных обнаружил, его в двадцатые снесли. Усыпальницу своих предков тоже нашел. Ну и в доме кое-что раскопал…
– Что именно? – оживился Валера.
– Покажу-покажу, не беспокойся, скрывать не стану. Раз ты краевед и для науки нужно…
– А может, здесь клад зарыт?
– Какой клад, какой клад?! – замахал руками старик.
– Неспроста ведь ты здесь обосновался, наверное, золото ищешь?
– Нету здесь никаких кладов! – с неожиданной злобой выпалил Аполлон Аполлонович.
– Ладно, дед, не сердись, – примирительно сказал Валера. – Давай-ка лучше выпьем.
– А что бы ты сделал, найди клад? – спросил он вновь спустя некоторое время.
– Дался тебе этот клад!
– А все же?
– Нету тут кладов, нет!!!
– А вдруг?
– Уехал бы, – с неожиданной задумчивостью проговорил Аполлон Аполлонович. – К теплому морю уехал. Сейчас можно. Не то, что раньше. Прожил бы остаток жизни в холе и неге. Среди пальм и лимонов.
– С вами все ясно. Не желаете, значит, строить капитализм в одной отдельно взятой стране. Бежите, убоявшись трудностей и катаклизмов. Что и говорить, узко смотрите на происходящие в стране перестроечные процессы.
– Хватит, настроились! – огрызнулся старик. – Догоняли и перегоняли… Теперь ваша очередь: получится – честь вам и слава, а не получится…
– Кишки наружу, – закончил за него Десяткин.
– Вот-вот… Сейчас я тебе покажу, чего тут в доме насобирал.
Аполлон Аполлонович снова скрылся из виду. Его довольно долго не было, а когда он опять появился, то
