Тот по-птичьи наклонил голову набок, словно к чему-то прислушался. В это время напольные часы мягко пробили три.
– Петух пропел, – неожиданно сказал человек.
– Петух… – повторил за ним Сталин. – «На святой Руси петухи поют…» – процитировал он.
– Но день будет не скоро, – продолжил неизвестный.
– А когда? – равнодушно спросил Сталин.
Человек замолчал, что-то обдумывая.
– Не скоро, – повторил он монотонно.
– Без тебя знаю, что не скоро! – грубо промолвил Верховный. – Ну давай, изрекай, когда наступит царство Божие, вещай…
Человек поднял голову и впервые прямо посмотрел на вождя. Рот его открылся, точно он хотел что-то сказать, но не решался.
– Не надо, – сказал Сталин, – уходи!
Он дотронулся до кнопки звонка. Возник Берия.
– Забери его, – произнес Верховный. Он на минуту замолчал, обдумывая что-то. Берия ждал дальнейших приказаний.
– Верни, откуда взял, но смотри не обижай, ты понял?! Не обижай! Он мне еще понадобится.
После их ухода Сталин еще некоторое время раздумывал о том, правильно ли поступил, не выслушав этого странного человека. Он закурил и, окутанный клубами дыма, задумчиво сидел за столом, глядя в одну точку. Выходило, что правильно.
Больше Сталин никогда с этим человеком не встречался, но часто вспоминал о нем. А не лучше ли было все-таки порасспросить его, разобраться: шарлатан ли он или истинный пророк. И появлялось желание снова увидеть его. Но интуиция подсказывала: «Не делай этого», – а Сталин верил в свою интуицию.
Вот и все, что можно сказать о встречах вождя с оракулом. Много позже этот незначительный случай трансформировался в народной фантазии в таинственный и даже зловещий союз двух сверхъестественных личностей. Родилась и пошла гулять легенда. Как почти в каждой легенде, в ней было зерно истины, но не больше. Хотя кто знает? Может, и встречи-то никакой не было, а всю эту галиматью придумал подлец Берия, а его злобные и тупые клевреты запустили ее в массы? Темное это дело. Весьма!
Поезд приближался к столице. Все чаще за окнами стали мелькать рабочие городки и поселки, все меньше было расстояние между станциями. Шоссейные дороги то подходили вплотную к железнодорожному полотну, то виляли в сторону. Олег от нечего делать смотрел в окно на весь этот калейдоскоп жизни и в какой уж раз спрашивал себя, чего ради он поперся неизвестно куда и зачем, вслед за совершенно незнакомым человеком. Приключений, видите ли, захотел. Мало ему было приключений в Монастыре! Он покосился на противоположную полку, где спала Настя, – она вообще спала почти всю дорогу. Ну что он о ней знает? Кроме того, что она рассказала, – ничего. Да и правдой ли была рассказанная история? Красивая девка, спору нет, и неглупа к тому же. Олег вгляделся в лицо спящей. Ее порозовевшие щеки и полуоткрытый рот производили впечатление детской незащищенности, но вдруг Олегу почудилось нечто зловещее: то ли туго натянутая кожа на скулах, то ли темные круги под глазами. И зубы беленькие и остренькие, как у ведьмы. Олег усмехнулся и снова отвернулся к окну. Глупости!
«А если нет?» – спросил внутренний голос.
«Постой, постой… – вдруг вспомнил Олег. – Прорицатель, помнится, говорил, что его дочь звали Анной. Точно! «А потом родилась Анюта», – пришли на ум слова Владимира Сергеевича. – А эта – Настя, значит, Анастасия. А откуда она узнала о смерти отца? Конечно, могли сообщить. А место захоронения? В Монастыре она не была… Сказал кто-нибудь из местных? Или кладбищенский сторож? Вполне вероятно». Олег снова взглянул на девушку. Она проснулась и внимательно смотрела на него. Поймав взгляд юноши, сонно улыбнулась и приподнялась на локте. Поезд в этот момент загрохотал на стрелке и стал замедлять ход.
– Что, подъезжаем? – спросила Настя и посмотрела в окно.
– Послушай, – Олег глянул на девушку. – Настя – это что, производное от Анна?
– Нет, Анастасия, – удивилась она.
– А отец твой говорил, что его дочь зовут Анюта.
– Конечно, – спокойно ответила девушка, – он не любил имя Настя, оно казалось ему слишком простецким, ну он и переделал его на свой лад. А почему это тебя заинтересовало?
Олег неопределенно пожал плечами.
– А почему твоя мать не приехала вместе с тобой?
– В историке проснулись подозрения, – усмехнулась Настя, – и вполне закономерные. Ты знаешь, это довольно странная история. Мать, честно говоря, и не знает, что отец умер.
Олег с удивлением воззрился на нее.
– Да-да, не знает. Примерно три недели назад пришло письмо. Но не домой, а в институт, где я учусь. Письмо было адресовано мне. В нем сообщалось, что отец умер и похоронен на кладбище города Тихореченска. Да, собственно, вот оно, – Настя покопалась в своей сумке и извлекла мятый конверт. Олег достал письмо. Сухим канцелярским стилем в нем сообщалось, что В.С.Матвеев скончался и похоронен на кладбище города Тихореченска. Ни подписи, ни печати под этим документом не стояло. Олег стал изучать почтовый штемпель, но штемпель был только московский.
– Странно, – заметил он, – кто бы мог его послать?
– Я, откровенно говоря, над этим не задумывалась, уладила дела в институте – и в Тихореченск. Вначале мне казалось, что это чья-то идиотская шутка.
– Ничего себе шутка! – изумился Олег.
– Она вполне в духе тех, кого так ненавидел отец, извини, конечно, за высокопарность. Когда приехала в этот ваш Тихореченск, то пошла первым делом на кладбище. Там сторож показал книгу захоронений, рассказал подробности о гибели отца и отвел на его могилу. Вот, собственно, и все. А матери я ничего не сказала, не хотела говорить до тех пор, пока не выясню все сама.
«Довольно правдоподобно», – подумал Олег.
– А ты что, сомневаешься в моих словах? – спросила в свою очередь Настя.
– Откровенно говоря, сомнения были.
– Я как-то неловко себя чувствую, – смущенно произнесла девушка, – сорвала тебя с места, потащила за собой. Все это похоже на авантюру. Пригласила вместе искать дневник отца. А может, никакого дневника и нет.
– Как это нет?! – удивился Олег. – Ведь ты говорила, что сама видела его?
– Да, видела! А если его все-таки нашли и изъяли?
Олег не нашелся, что и ответить.
– Что же мне, возвращаться назад? – через некоторое время хмуро спросил он.
– Я бы на твоем месте вернулась, – невозмутимо произнесла Настя, – мало ли что… Ты же сам говорил, что по дурости залез в Монастырь, может, и теперь по дурости лезешь в еще более неприятную историю.
«Издевается она, что ли?» – с тоской подумал Олег.
– Да ладно… – примирительно произнесла Настя, – не обижайся, чего ты скуксился? Поищем дневничок, это же так интересно. Неужели в детстве ты не мечтал найти клад? Ну вот и будешь искать. Со мной на пару. Или моя компания тебя не устраивает?
И снова Олег не знал, как воспринимать ее слова, уж очень несерьезно они звучали.
За окном замелькали многочисленные железнодорожные пути, загроможденные товарными и пассажирскими вагонами: поезд въезжал в Москву.
В вокзальной толчее Настя, крепко держа Олега за рукав, потащила его вперед. Наконец они выбрались на площадь.
– Куда теперь? – спросил Олег.
Настя задумчиво уставилась в пространство.
– Действительно, куда? Домой нельзя, мать будет задавать разные вопросы. Если на дачу? Нет, тоже не подходит. Опять же мать может нагрянуть, примет за вора…
Олег поморщился. Простота новой подруги начинала его утомлять.
