правильно им воспользоваться.
— Не понимаю, почему тебе понадобилось вообще куда-то прятать Мари? Ты что, действительно ее вылечить хочешь?
Ирина весело расхохоталась:
— Вылечить? Да она же законченная наркоманка, зачем ей жить? Только мучиться. Мне она надоела, а наркотик этот — удовольствие дорогое.
— Зачем ты вообще это сделала?
— Что — посадила ее на иглу? Не знаю, захотелось. Ну и еще дозу определила, теперь точно знаю, сколько могу себе позволить, когда уж совсем тошно станет. Жизнь-то у меня не больно веселая. Только с тобой вот душу иногда отвожу, так эта красотка все портит.
Машина уже летела по Калужскому шоссе, оставляя позади все другие автомобили с такой легкостью, будто они просто стояли на месте.
— Очень гонишь, — заметил Александр Николаевич после паузы. — Не боишься?
— А ты? — ответила она вопросом на вопрос, но, не дожидаясь ответа, продолжила уже утвердительно: — Боишься. Ты многого боишься, Саша. Боишься взять на себя хоть какую-то ответственность, боишься полюбить, боишься быть щедрым, боишься чего-то недополучить от жизни. Теперь ты боишься, что мы врежемся в какую-нибудь машину или слетим в кювет. Ну — слетим, что дальше?
Она замысловато выругалась, так что Александр Николаевич даже вздрогнул от неожиданности, и еще увеличила скорость. Марианна на заднем сиденье не заплакала даже, а как-то заскулила:
— Не надо… Мне плохо… Ирочка, не надо.
— Начинается, — сквозь зубы процедила Ирина. Она затормозила так резко, что от удара о лобовое стекло Александра Николаевича спас только ремень безопасности, съехала к обочине, остановила машину, покопалась в сумочке и повернулась к Марианне:
— Протяни руку.
— Я не хочу больше, — прошептала та, глядя широко раскрытыми от ужаса глазами. — Пожалуйста, отпусти меня. Я никому ничего не скажу.
— О чем? — жестко спросила ее Императрица и, не дождавшись ответа, повернулась к Александру Николаевичу: — О чем и кому может рассказать эта маленькая шлюшка? Что она знает? Не обо мне — о тебе?
И тут Александр Николаевич внезапно понял, что Марианна знает почти все. Кроме одного-двух эпизодов, но это уже мелочи. И что она действительно становится опасной для него — может разрушить, отнять все то, что составляет для него радость жизни. И с чем он останется? С полусумасшедшей, почувствовавшей вкус к богатству девушкой? В коммуналке? В полном одиночестве, потому что от него наверняка все отвернутся. Если не произойдет чего-нибудь похуже…
— Ты сам видишь, — сказала Императрица, верно истолковав его молчание. — А любовник с криминальным прошлым мне ни к чему, каким бы великолепным самцом он ни был. Так что или она, или я. Решай. Только очень быстро. Если она, то убирайся вместе с ней из машины и забудь обо мне.
Александр Николаевич слегка пошевелился, но так и не смог произнести ни единого слова и лишь глазами указал Императрице на ампулку, которую та держала в руке.
— Я так и думала, — спокойно отреагировала она. — Ты же неглупый человек. А теперь помоги мне, не могу же я все делать сама. Да и не хочу.
Он перегнулся назад, схватил безвольную руку Марианны. Через мгновение все было сделано. Марианна обмякла, закрыла глаза и откинулась на сиденье.
— Поехали, — приказала Императрица. — Через час сменишь меня, там дорога хуже, в таком темпе я ехать не смогу. А тащиться как черепаха ненавижу. Подумай пока, что знает эта кукла. Потом мне расскажешь.
Первый раз в жизни Александром Николаевичем командовала женщина. И как командовала! Насилия над собой он не терпел ни в каком виде, даже робкие упреки выводили его из себя и обычно приводили к разрыву. А уж подобного обращения он тем более не снес бы ни от кого… до сегодняшнего дня. Н-да, укатали, похоже, сивку крутые горки. Теперь нужно срочно придумать что-то такое, что не оттолкнуло бы от него Ирину. Или — рассказать правду? Невозможно, он и так слишком запутался. Лучший вариант: признаться в излишней слабости к женскому полу. И сказать, что Марианна может все рассказать его жене. А тут такое начнется! Да, именно такую версию и надо излагать. Ревнивая жена и ходок — классическое сочетание, тема для тысячи анекдотов и повод для десятков тысяч семейных драм и трагедий.
Через час Ирина затормозила, потянулась и сказала:
— Ну, меняемся местами. Ты уже придумал, чем тебя может шантажировать Марианна?
— Да хотя бы тобой, — уже почти спокойно ответил Александр Николаевич, усаживаясь за руль. — Расскажет жене, дальше, наверное, объяснять не надо.
— Почему же до сих пор ничего не рассказывала? Только не говори, что я твое первое падение в безупречной супружеской жизни.
— Наверное, до сих пор рассчитывать было не на что. А теперь думает, что за молчание ей могут заплатить.
— А платить, конечно, буду я? — прищурилась Императрица. — Нечто вроде этого я и предполагала. Нет, миленький, я плачу только за свои прихоти, а не за чужую дурость. Если хочешь знать, малютку нужно просто убить. И — концы в воду.
— Какие концы? В какую воду? Ты с ума сошла, Ирина!
— Вовсе нет. Нормальна, как никогда.
— И кто же будет… убивать? Ведь это тоже… денег стоит.
Ирина как-то по-девчоночьи хихикнула:
— Ты что, думаешь, я буду киллеров нанимать? Умора, вот умора! Ты и убьешь, — закончила она уже совершенно серьезно. — А труп бросим тут вот, в лесу. Оттащим подальше от дороги — до весны не хватятся. Места тут не слишком людные.
— А если найдут?
— Тогда тебя, наверное, посадят.
Руль в руках Александра Николаевича дернулся, машина вильнула, раздался грохот, скрежет металла, потом все стихло. Императрица пошевелилась на сиденье, подвигала руками и ногами, ощупала голову.
— Вроде цела, — сказала она. — Ты как?
У Александра Николаевича была поранена рука, но не слишком сильно, так — средней величины порез. Марианне повезло меньше: от толчка она упала между сиденьями и, по-видимому, угодила головой в коробку передач — в машине этой марки невероятно навороченную. Императрица осторожно приподняла голову девушки: висок был пробит, по щеке стекала тонкая струйка крови, которая уже начала свертываться. Ирина отпустила Марианну и закурила. Рука ее при этом даже не дрогнула.
— Ну вот, — будничным голосом сказала она, — ты ее и убил. На моих глазах. Санаторий отменяется.
— Я никого не убивал! — истерично закричал Александр Николаевич. — Я ее пальцем не тронул! Это все твои идеи, твои игры с наркотиками, твои дурацкие шуточки! Ты, ты предлагала ее убить! Ты и будешь отвечать!
Императрица посмотрела на него с холодным любопытством, не проявляя даже тени нервозности:
— Так. Ты, оказывается, еще больший слизняк, чем все остальные. Тоже мне, герой-любовник. Ладно, расслабься. Попробую уладить дело.
Она снова достала мобильный телефон:
— Папик, это я. У меня проблема. Нет, по телефону объяснить не могу. Ну, в общих чертах, произошла авария. Я, кажется, цела… Да, я тебе наврала, мы поехали совсем в другую сторону… Сейчас? Километрах в десяти от Боровска, проселок через лес. Да, буду ждать. Вот и хорошо, я же знала, что на тебя можно положиться. Пока. Да, поторопись, скоро стемнеет, а я не люблю темноту. Все, конец связи.
Императрица убрала телефон, закурила очередную сигарету и сладко потянулась.
— Вот и все, остается только подождать… Да, и оттащить нашу красотку подальше в лес, в Москву ее
