– Ничего страшного не произошло, – успокоил его капитан, а Андрей добавил:
– Нам нужна ваша помощь.
– Чтобы я ментам помогал… – пробурчал водопроводчик, а это, несомненно, был он.
– Не помощь, а консультация, – поправил напарника более опытный Казаков.
– Так бы сразу и сказали. Краны, что ли, потекли?
– Пойдемте побеседуем, – предложил Казаков, – вон на ту скамейку.
Скамейка стояла в закутке, возле детской площадки. Здесь была относительная прохлада, но главное – они были вне поля зрения доминошников.
– Позвольте отрекомендоваться, – с неожиданной учтивостью произнес капитан. – Мирон Захарович Казаков, а это мой помощник лейтенант Копытов.
– Николай Яковлевич Каковенко, – неохотно произнес багроволицый. – Так что же вам надо?
– Видите ли, Николай Яковлевич, – осторожно начал Казаков, – нам отрекомендовали вас как классного специалиста.
– Классного? – переспросил Каковенко, и самодовольная улыбка осветила его обрюзгшее лицо. – Значит, все-таки краны потекли?
– У нас немножко другое. Нам сказали, что вы лучше всех разбираетесь в городских тепло– и канализационных коммуникациях.
– Да уж… – небрежно произнес сантехник, – чего знаю, того знаю. Налазился… Дерьма нанюхался…
– Вот-вот… А участок по проспекту Химиков вам знаком?
– Какой именно? Проспект Химиков большой.
– В районе дома номер тринадцать.
Отставной сантехник отпрянул и внезапно побледнел. Его багровое лицо стало похоже на несвежую редьку. С минуту он молчал, видимо, напряженно размышляя, потом осторожно произнес:
– Бывал я там…
– Правда ли, что в том районе находится старое кладбище?
Каковенко вскочил и поспешно зашагал прочь.
– Постойте, Николай Яковлевич! – крикнул ему вслед Казаков, со скамейки, однако, не поднимаясь. – Все равно мы еще встретимся, хорошо ли будет, если мы вызовем вас повесткой?
– Вызывайте! – донеслось до них.
– Ну вот, – удрученно произнес лейтенант, – и тут не вышло.
– Поверь мне, он сейчас вернется, – сказал капитан, доставая из кармана губную гармонику. К неописуемому изумлению Андрея, он поднес ее к губам и заиграл «Гляжу я на небо…».
Минут через пятнадцать к скамейке осторожно приблизился Каковенко. Он некоторое время слушал игру капитана, поднеся ладонь к уху, точно глухой, потом одобрительно произнес:
– Гарно играете, Мирон Захарович.
Не обращая на него внимания, капитан продолжал выдувать задушевную мелодию.
– А вы часом не из хохлов? – полюбопытствовал Каковенко. – Имя у вас хохляцкое – Мирон.
– Матушка моя з пид Полтавы, – сообщил капитан, прерывая родные напевы.
– То-то я вижу, земляк, а ваш хлопец, он тоже з ридной сторонки?
– Присаживайтесь, Николай Яковлевич, – любезно предложил капитан.
Каковенко вновь грузно опустился на скамью.
– Наслышан о вас, Мирон Захарович, – сладким голосом почти пропел он.
– Да неужели, Николай Яковлевич?
– Гроза бандюг, так про вас балакают.
Капитан покраснел от удовольствия.
– Народ знает своих героев, – шепнул он лейтенанту.
– Да уж, да уж… – видимо, расслышав последние слова Казакова, подтвердил Каковенко. – Однако что ж бандюг этих клятых становится все больше и больше? – со слезой в голосе спросил бойкий сантехник. – Вчерась возле магазина трое мохнорылых отобрали у меня флакон красного да еще в морду дали.
Старик явно уводил разговор от генеральной линии. Ничего не ответив на это, Казаков вновь вернулся к гармошке. На этот раз он исполнил мелодию «Роллинг Стоунз» «Сатисфэкшн», хорошо известную советскому телезрителю по рекламе шоколада «Сникерс».
– Я вам так скажу! – рявкнул Каковенко. – Коли по делу пришли, так спрячьте струмент до карману и гутарьте по делу.
– По делу? – переспросил капитан. – А разве вы не поняли, о чем мы вели разговор? Повторяю: что вам известно о старом кладбище и что произошло с вами в колодце в районе дома номер тринадцать по проспекту Химиков?
– Ванька наболтал, – досадливо крякнул старый водопроводчик. – Кроме него, ни одна душа… – он не докончил, вытащил из кармана блестящий цилиндрик, развинтил его, достал оттуда сигару и неторопливо раскурил ее.
– Вот какую гадость приходится смолить, – произнес он в ответ на изумленный взгляд Андрея. – Купил в свое время на Кубе ящик. Был там, по путевке. Профсоюз позаботился. Теперь вот вспомнил про сигару, разыскал ящик на подлодке, до смерти хватит. Горло дерет, а привык, не могу без них.
Он выпустил ароматный клуб дыма и хитро прищурился.
– Могу, конечно, и рассказать, но только, чур, сначала вы.
– О чем это?
– О том, что случилось три дня назад в «стекляшке».
– И это знаете?
– А як же! Земля слухом полнится. А классные девки проживают на этой самой Кубе. Яки у них гарны задницы! И как только Фидель таких девок выращивать научился? Не иначе на нашей украинской пшеничке.
– При чем тут девки? – не выдержал Андрей. Разговор стал утомлять его.
– А при том!.. Ты, паренек, не встревай и молчи, когда старшие толкуют. Итак, баш на баш. Вы мне информацию – я вам информацию. Лады?
Казаков кисло улыбнулся и стал излагать уже известные читателю факты. Во время повествования мужественный водопроводчик от восторга закатывал глаза, жмурился и в притворном ужасе округлял щербатый рот.
– Да, дела!.. – произнес он после того, как рассказ был окончен. – Ну что ж, теперь моя очередь…
Он затянулся и выпустил клуб ароматного дыма прямо в лицо Андрею, от чего у того закружилась голова.
– Поверьте, граждане милиционеры, никому до сих пор не рассказывал я этой истории, а расскажи, не сидел бы здесь между вами, не наслаждался бы замечательной сигарой «Монте Кристо», а чалился бы в дурильнике и шобил бы махру. Так слушайте!
Как сейчас помню тот ноябрьский вечер. Погода – хуже не придумаешь. Весь день сеял холодный противный дождик, а как стемнело, прошел крупный мокрый снег. Хлопья его колючий ветер бросал прямо в лицо, норовил затолкать за воротник, залепить глаза, за пять шагов не было видно ни зги. Лошади прошли еще немного и стали; впрочем, это из другой оперы. Так вот. В такой вечер хорошо сидеть дома, возле камелька и в кругу друзей, опрокидывать время от времени чарку доброй горилки. Но, увы! Служба не знает праздников.
Дремлем мы в дежурке. Вдруг звонок. Какая-то чертовка из этого самого дома номер тринадцать сообщает, что, мол, канализация засорилась, жители находятся в бедственном положении, особенно население нижних этажей. Делать нечего… Отправляемся вместе с Ванькой ликвидировать разбушевавшуюся стихию, а проще говоря, разгребать фекальные массы.
Спускаюсь я в колодец, Ванюшку, заметьте, оставляю наверху. Свечу себе под ноги и по стенам мощным фонарем, ищу вентиль, чтобы перекрыть соответствующую трубу. Наконец вентиль найден. И, о ужас! Он столь сильно заржавел, что приходится приложить поистине нечеловеческие усилия, чтобы справиться с железным монстром. Однако силы мне не изменили. Вентиль сдвинут с мертвой точки и мало-помалу завертелся в нужном направлении. Наконец-то можно и передохнуть, перекурить…
