восхищение.
– Лучше бы меня посадили, – в тоске произнес майор.
– Кто тебя посадит, дурачок. Я все выяснила. Нет в твоих действиях состава преступления.
– Как это нет?!
– Да очень просто. Этого парня должны были задержать. Пришли солдаты, а он пытался бежать.
– Ничего подобного! Никуда он не бежал.
– Нет, бежал! Мне лучше знать, я расследование проводила… Но ты пресек попытку к бегству. Действовал согласно своему статуту и должности. И не страдай. Ты оказал городу неоценимую услугу, ликвидировав этого типа. Тебя наградят орденом. Я позабочусь…
– Дура! – только и смог произнести Плацекин.
С дочерью он столкнулся лишь один раз. Во взгляде Даши читался такой ужас, что Плацекин дернулся, словно его перетянули кнутом. Девушка не сказала ему ни слова, а ведь майор хотел объяснить своему чаду мотив собственного поступка. Да, мотив… Не стал бы он стрелять в Шурика ни с того ни с сего. Не из ненависти, не из боязни за дочь… Все было значительно проще. Плацекин вспомнил разговор, который предшествовал роковым выстрелам.
А дело было так.
Если читатель не забыл, на последнем ужине во дворе Картошкиных, когда апостолы пробавлялись скромным угощением мамаши в виде окрошки, Шурик изрек: «один из присутствующих предаст меня». А часом спустя, когда большинство пирующих разбрелось и Шурик и Плацекин остались одни, Шурик подсел к майору и завел с ним довольно неожиданный разговор.
– Ведь вы недолюбливаете меня? – неожиданно спросил он у майора.
Удивленный Плацекин ответствовал, что вовсе нет.
– Не нужно кривить душой в моем присутствии, – довольно строго и в то же время как-то очень доверительно сказал джинсовый малый.
– Но я и не кривлю, – заявил Плацекин.
– За дочь опасаетесь, – очень просто обозначил причину неприязни Шурик. – А зря. Дело в том, что я не могу совершить с Дашей ничего, с вашей точки зрения, плохого, поскольку я – импотент.
«Врет», – подумал Плацекин.
– И ничего не вру, – тут же поразил майора Шурик, словно прочитавший его мысли. – Уж поверьте.
«Чего он мне докладывает о своих проблемах?» – недоумевал Плацекин.
– А говорю так, чтобы успокоить вас. Стесняться тут нечего.
«Да он и впрямь мысли читает!» – изумился майор.
– Не без этого, – произнес Шурик, – не без этого… И посему могу позволить себе быть откровенным. Я вас одновременно и притягиваю, и отталкиваю. Ведь так?
Плацекин, не зная, что ответить, пожал плечами. Если ты способен читать мои мысли, то зачем спрашиваешь? Шурик тоже замолчал, сорвал травинку, росшую у стены дома, и сунул стебелек в рот.
Странный разговор тяготил Плацекина, и он хотел было уйти, но что-то словно не пускало.
– К чему ходить вокруг да около, – неожиданно произнес Шурик. – Хочу попросить вас об одном одолжении.
– Каком же?
– Вы должны убить меня.
У Плацекина отвисла челюсть.
– То есть как? – наконец нашел силы произнести он.
– Да очень просто. Застрелить из вашего табельного пистолета.
– Ничего не понимаю… Как застрелить?! Зачем?!
– Возможно, вы еще не поняли, но у нас тут разыгрывается некое действо. Так сказать, мистерия. – Шурик умолк и выплюнул изжеванную травинку. – Реминисценция одной древней истории… Знаете, я измышлял ее нынешние повороты не один год, все думал, думал… Частности могут быть иными, но основные сюжетные линии должны быть обязательно соблюдены. Но пока что все идет по сценарию.
– По какому сценарию?
– Сочиненному мной. И чтобы все шло согласно нему, вы и должны…
– Что за бред. Я вовсе не желаю вас убивать. С чего бы вдруг? За Дашку? Тут вы, конечно, отчасти правы. На ее счет у меня имелись определенные опасения. Переживал, не скрою. Но коли вы сами признались в э-э… вопрос снят. Тогда с какой стати?
– Поймите, так надо!
– Но это же преступление! Меня посадят!
– Никто вас не посадит. Наоборот, спасибо скажут.
– Кто, интересно.
– Ваша жена, например.
– Люда?! А ей-то какое до вас дело?
– Считает, что я будоражу массы. Мешаю ей управлять вашим городом. И завтра пришлет сюда солдат, чтобы меня арестовать.
– Не могу поверить. Откуда у нее солдаты?
– Попросит у начальника тюрьмы. Она с ним состоит… в весьма дружеских отношениях.
Плацекин пропустил намек мимо ушей. Даже не понял его. У него страшно разболелась голова. Этот странный тип требовал невозможного.
– Когда они придут меня арестовывать, вы тогда и…
– Нет и еще раз нет!
Шурик вновь замолчал, Он поглаживал подбородок, словно о чем-то размышляя.
– Тогда хотя бы ради Даши… – наконец промолвил Шурик. – Для Даши это сделать… – он запнулся.
– Не понял вас? Что я должен сделать ради Даши?
– Да все то же! Убить меня вы должны!
– Но при чем тут Даша?
– Ну, мало ли… Девушка совсем юная, неопытная, а главное, очень увлекающаяся. Так и будет бегать за мной…
– На что вы намекаете?
– Да не намекаю я, а говорю прямым текстом. Я всем мешаю… Избавиться вам от меня нужно.
– Но не таким же способом! Нет, дорогой мой, на это я пойти не могу!
– Может быть, все-таки?..
– Нет и еще раз нет! И не просите!
– Вы, Плацекин, прикиньте. О чем я вас прошу? О собственном убийстве. Вы разве никого никогда не убивали?
– Убивал. Но это были преступники.
– Так и я – преступник. Вы даже не представляете, насколько я страшный преступник. Извращенец, садомазохист, растлитель малолетних…
– Вы же импотент.
– Вот поэтому и извращенец. Пытаюсь восстановить мужскую силу экстремальными средствами.
– Издеваетесь?
Шурик засмеялся:
– Есть немного. Но если серьезно, я очень надеюсь на вашу помощь. Что вам стоит? Достали пистолет, бах-бах, и я в дамках, – Шурик засмеялся.
– Не вижу повода для смеха. Нет уж, дорогой. Если вам так уж приспичило расстаться с жизнью, чего уж проще… Взял веревку, соорудил петлю, сунул в нее голову, и вся недолга. Или пошел на речку и утопился.
– В этом все и дело: сам я не могу. Нужно, чтобы кто-нибудь помог. И не просто помог, а убил меня в совершенно конкретный момент времени, а именно – завтра во время появления солдат.
– Не могу я…
– Да можете, можете!.. Тем самым вы окажете мне огромную услугу.
– Возможно, хотя я в этом не уверен. Но вот самому себе услугу я окажу медвежью. Да как я потом
