были расстроены.
Поскольку тяжелые авианосцы Озавы были слабо защищены, и «Кавалья», и «Альбакор», одна из субмарин «невидимой западни» Локвуда, сумели проникнуть через их заслоны. «Кавалье» удалось потопить авианосец, тот самый «Секаку» из атаковавших Перл-Харбор. «Альбакору» пришлось охотиться на еще более крупную дичь — «Тайхо», флагман Одзавы и самый большой авианосец императорского флота. Капитан «Альбакора» приказал выпустить шесть торпед, и подлодка погрузилась. Поскольку командир полагал, что промахнулся, он не сообщил об этом. На самом деле одна из его торпед пробила корпус «Тайхо», вызвав взрыв паров бензина, но к этому времени Одзава и его штаб перешли на крейсер, с которого они позже переместились на авианосец «Дзуйкаку».
В ходе предзакатного нападения 20 июня самолеты Митшера потопили авианосец «Хийо» и два танкера, устроили пожар на двух других авианосцах и нанесли повреждения линейному кораблю и крейсеру. После этого сражения у Мобильного флота осталось только 35 самолетов морского базирования.
Таким образом, теперь Мобильный флот располагал меньшим количеством самолетов, чем было у Объединенного флота в конце 1943 года. На сей раз не было никакой возможности обучить пилотов на замену. Американские субмарины, обеспеченные наконец надежными торпедами, вошли в раж. Массовое уничтожение танкеров, приходящих из Ост-Индии, создало отчаянную нехватку топлива, в Японии, а разгром американскими подлодками японцев у Тавитави показал безумие затеи японцев по поводу переброски авианосцев к нефтяным скважинам. Лучшее, что мог сделать Одзава в такой ситуации, — держать авианосцы в пределах узких границ хорошо охраняемого Внутреннего Японского моря, используя находящееся там скудное месторождение нефти. Это был не лучший выход. Японские авианосцы оказались безопасными в нападении и беспомощными в обороне. Если бы из них было потоплено еще несколько, это бы не приблизило окончательное поражение Японии так, как уничтожение самолетов и летчиков, которое фактически произошло у Марианских островов.
Едва критика тактики Спрюэнса начала утихать, как адмирал Нимиц был потрясен еще больше. 23 июня (дата Перл-Харбора), ему сообщили, что генерал Холланд Смит ничтоже сумняшеся снял генерала Ральфа Смита с поста командира 27-ой дивизии. Ральф Смит, конечно, не был первым генералом, который был снят с поста в ходе Тихоокеанской войны, но он был первым армейским генералом, который был снят генералом морской пехоты. Поскольку армия, особенно в лице генерала Ричардсона, долго жаловалась на то, что морские пехотинцы командуют солдатами, вскоре должны были последовать протесты и вспышки безудержного гнева со стороны армейских военачальников.
27-ая дивизия застряла на Сайпане так же, как в свое время на Макине и Эниветоке. На сей раз наибольшей опасности подвергались фланги морских подразделений рядом с ней. Генерал Холланд Смит заключил, что главные проблемы дивизии заключались в недостатке боевого духа и в плохом руководстве и поэтому ее командующего следует заменить. Генерал-майор Сандерфорд Джармэн, назначенный командующим Сайпана и старший армейский офицер на острове, согласился и временно предложил себя на должность командира дивизии, пока не пришлют замену для Ральфа Смита.
С картой в руке Холланд Смит взошел на борт десантного штабного судна «Рокки Маунт», чтобы обсудить проблему с адмиралом Тернером. После долгого подробного обсуждения Смит и Тернер пошли на крейсер «Индианаполис», на борту которого адмирал Спрюэнс только что возвратился из сражения в Филиппинском море. Там критика продолжилась. Наконец кэптен Мур написал меморандум, адресованный Холланду Смиту: «Вы уполномочены снять генерал-майора Ральфа Смита с должности командира 27-й дивизии армии США и назначить на эту должность генерал-майора Джармэна». Адмирал Спрюэнс подписал меморандум.
Адмирал Нимиц много бы отдал за то, чтобы эта история не стала достоянием общественности, но это было совершенно невозможно. Люди постоянно летали по различным поручениям между Перл-Харбор и Сайпаном. Генерал Ральф Смит был замечен в Форте-Шафтер, армейском штабе на Оаху, где генерал Ричардсон, обиженный до глубины души, организовал армейскую апелляционную комиссию во главе с генералом Бакнером, чтобы выяснить обстоятельства смещения Смита.
Ричард Холлер из международной службы новостей нанес визит коммандеру Кеннету Макардлу, помощнику командующего Тихоокеанским флотом по связям с общественностью, и спросил: «Когда Вы собираетесь придать огласке тот факт, что Ральф Смит был освобожден от обязанностей командующего 27 -й дивизии?»
Макардл ответил, что не располагает никакой официальной информацией об этой отставке, и спросил, откуда у Холл ера такая информация.
— Все в городе только об этом и говорят. Я слышал это от одного из близких друзей генерала.
Макардл, понимая, что дальше скрывать историю невозможно, добавил в конце коммюнике, над которым он работал, откровенный параграф, сообщающий об отставке, и отнес коммюнике начальнику штаба.
— Нет! — закричал Макморрис, дойдя до заключительного параграфа, и вычеркнул его.
— Об этом знает весь Гонолулу, — сказал Макардл.
— Кто им сказал?
— Об этом знают пятьдесят тысяч человек на Сайпане. Такое невозможно удержать в тайне.
— Мой ответ — нет, — сказал Макморрис тоном, не терпящим возражений.
Был один проверенный временем, хотя и несколько незаконный путь, позволявший обойти частые и категорические отказы Макморриса, — через помощника начальника штаба, которым теперь был кэптен Бернард Л. («Каунт») Остин, который недавно сменил на этом посту Престона Мерсера. Макардл отнес историю Остину, и последний согласился, что скрывать это было бы ошибкой. Лучше опубликовать факты, чем позволить им просочиться в прессу в виде какой-нибудь сенсации.
Остин пошел в кабинет Нимица, чтобы обсудить ситуацию с боссом. Через десять минут он вернулся.
«Ответа все еще нет, — сказал он. — Адмирал не собирается ничего говорить по поводу этого инцидента; пусть заявление сделает военное министерство, если им это надо. Видите ли, адмирал не хочет делать ничего, чтобы расстроить Ральфа Смита».
Случилось то, чего боялся Макардл, — история в американской прессе была искажена. Некоторые газеты написали, что Холланд Смит, «мясник Таравы», снова безжалостно посылал мальчиков на верную гибель. Другие предполагали, что солдаты Ральфа Смита просто отказались воевать. «Сан-Франциско Экзэминер» обвинял морскую пехоту в несении чрезмерных потерь и призвал к объединенному командованию в Тихоокеанском театре под началом генерала Макартура, чьи «трудные и опасные операции… были успешно выполнены с небольшими потерями в большинстве случаев». «Тайм» и «Лайф» выступили в поддержку Холланда Смита. Статья в журнале «Тайм» заканчивалась такими словами: «Пока боевые командиры не решаются смещать подчиненных из страха разногласий между родами войск, сражения и жизни будут теряться понапрасну».
Генерал Ричардсон не сделал ничего, чтобы облегчить напряженные отношения между родами войск. Напротив, он, как ураган, вылетел на Сайпан и 12 июля был там. Даже не извинившись перед Спрюэнсом, Тернером и Холландом Смитом, он обошел 27-ю дивизию, вручил награды и для своей апелляционной комиссии снял показания с офицеров дивизии, включая генерал-майора Джорджа Грайнера, который сменил генерала Джармэна. Адмирал Спрюэнс, предвидя неприятности, вытянул из
Холланда Смита обещание, что он будет сдерживать эмоции. Келли Тернер не желал давать подобных гарантий.
После церемонии вручения наград генерал-лейтенант Холланд Смит и генерал-майор Гарри Шмидт, командир 4-й дивизии морской пехоты, зашли к генерал-лейтенанту Ричардсону домой. Ричардсон, в присутствии Шмидта, снова начал бранить Холланда Смита.
— Вы не имели никакого права смещать Ральфа Смита, — сказал Ричардсон. — 27-ая — одна из наиболее хорошо обученных дивизий на Тихом океане. Я сам их обучал. Вы дискриминируете армейских военачальников в пользу морских пехотинцев. Я хочу, чтобы вы знали, что вы не можете помыкать армией так, как вы это делали раньше. Вы и ваши командующие корпусами не имеют такого богатого опыта руководства большими подразделениями, как генералы армии. Мы имели больше опыта в руководстве
