потратил на них два часа.
Ни один специалист по военному делу, полностью оценив ситуацию, сложившуюся в районе Мидуэя на 10 часов утра 4 июня 1942 года, не предсказал бы, что у американцев есть хотя бы малейший шанс на победу. Четыре японских авианосца уже имели на взлетных палубах вооруженные, заправленные и готовые к взлету самолеты, а на нижних палубах готовились самолеты второй ударной волны. Лишь считанные американские самолеты на аэродроме Мидуэя, за исключением В-17, оставались боеспособны, а В-17 не могли поразить движущиеся корабли. Оба оперативных авианосных соединения, 16-е и 17-е, теряли свои торпедоносцы, а их бомбардировщики летели в неверном направлении.
Но затем положение американцев улучшилось. Бомбардировщики «Хорнета» продолжали лететь на юго-восток, удаляясь от противника, однако бомбардировщики «Йорктауна» развернулись и полетели следом за своими торпедоносцами, а бомбардировщики «Энтерпрайза» пошли зигзагом, как маневрирующий эсминец. Приближаясь с разных направлений, самолеты «Йорктауна» и «Энтерпрайза» появились над японским соединением одновременно, даже не подозревая друг о друге. Никакими расчетами или тренировками такой точности добиться было бы невозможно.
Последняя атака американских торпедоносцев была отбита, Нагумо наконец-то приказал начать контратаку, и его авианосцы уже разворачивались против ветра. Вооруженные и заправленные самолеты на взлетных палубах готовились взлетать, а другие самолеты в ангарах на нижних палубах вооружались и заправлялись. Снятые бомбы с контактными взрывателями все еще лежали в ангарах, ожидая возвращения в трюмы. Таким образом, соединение оказалось чрезвычайно уязвимым.
Через пять минут японская атака началась бы. Однако прежде чем самолеты взлетели, бомбардировщики «Йорктауна» и «Энтерпрайза» спикировали с высоты 15 тысяч футов и за несколько секунд изменили весь ход войны. Они сбросили бомбы, которые поразили «Сорю», «Кага» и флагманский авианосец Нагумо «Акаги», вызвав на всех трех фатальные пожары и взрывы.
Авианосец «Хирю», уйдя неповрежденным на север вместе с несколькими кораблями эскорта, поднял сперва бомбардировщики, а затем и торпедоносцы, которые отыскали и вывели из строя «Йорктаун». В 17:00 пикирующие бомбардировщики «Энтерпрайза» обнаружили «Хирю» как раз в тот момент, когда с него были готовы взлететь самолеты для удара по другим американским авианосцам. Японский авианосец получил четыре прямых попадания, которые вызвали взрывы и неконтролируемые пожары. В атаке на «Хирю» участвовали и двенадцать В-17 с Мидуэя: ни одна из их бомб не попала в цель, но одному из армейских бомбардировщиков все же удалось поразить уже пылающий корабль с бреющего полета.
По приказу Ямамото Второй японский флот отделился от соединения вторжения. Четыре его тяжелых крейсера, прикрытые двумя эсминцами, направились обстреливать Мидуэй, а большая часть оставшихся кораблей, включая два линкора и четыре тяжелых крейсера, поспешила на помощь авианосцам Нагумо. Прибыв слишком поздно, Второй флот подобрал два линкора Нагумо и большую часть остальных его кораблей, и направился в темноте на восток в поисках американцев — встречи с ними Спрюэнс избежал, временно отойдя на восток. В 2:55 ночи адмирал Ямамото, придя к выводу, что его идущие на восток корабли скорее всего станут не победителями в ночной битве, а мишенями в утренней воздушной атаке, отменил операцию по захвату Мидуэя и скомандовал общее отступление.
Группа из четырех крейсеров Второго флота, уже подходившая к Мидуэю, развернулась на обратный курс и через некоторое время заметила американскую подлодку «Тамбор». Ошибочно предположив, что «Тамбор» выпустила торпеду, крейсера «Могами» и «Микума» совершили противоторпедный маневр, во время которого столкнулись. Два других крейсера торопливо ушли, бросив поврежденные корабли под прикрытием двух эсминцев и предоставив им выбираться самостоятельно.
К 9 часам утра 5 июня все четыре авианосца Нагумо уже ушли на дно. В то утро В-17 и бомбардировщики корпуса морской пехоты из Мидуэя атаковали «Могами» и «Микума». Все их бомбы легли мимо цели, однако пилот морской пехоты полковник Ричард Флеминг, направил свой пылающий самолет на палубу «Микуми» за орудийной башней, вызвав пожар, который привел к многочисленным жертвам и повреждениям. 6 июня, как мы уже знаем, 16-е оперативное соединение атаковало поврежденные крейсера пикирующими бомбардировщиками, потопив «Микуми» и настолько сильно повредив «Могами», что на его ремонт потребовался почти целый год.
7 июня японцы, не встречая сопротивления, начали высадку на Алеутских островах Атту и Кыска, отменив первоначальный план захвата Адаха, когда выяснилось, что неподалеку расположена секретная американская база. Во время высадки японского десанта Северо-Тихоокеанская эскадра адмирала Теобальда бесполезно бороздила море в тысяче миль от Алеутов — южнее Аляски…
Сразу после сражения 4 июня и в течение нескольких последующих дней американские самолеты и корабли обшаривали океан севернее и западнее Мидуэя, подбирая сбитых летчиков и моряков с затонувших кораблей — как японских, так и американских.
Победа обошлась американцам недешево: потоплены авианосец и эсминец, погибло 307 человек, потеряно 147 самолетов, сильно повреждены оборонительные сооружения Мидуэя и умеренно — в Датч- Харборе, а острова Атту и Кыска захвачены. Японские потери оказались меньше, чем их оценивали американцы во время войны, но достаточно тяжелыми для того, чтобы действительно изменить ход войны на Тихом океане: потоплены четыре авианосца и тяжелый крейсер, еще один тяжелый крейсер сильно поврежден, повреждены также линкор, танкер и три эсминца, потеряны 322 самолета и 2500 человек убитыми, включая много опытных пилотов.
Охваченный первой эйфорией победы (еще до того, как была подсчитана ее цена в людских жизнях), адмирал Нимиц не смог удержаться от игры слов, составляя свое знаменитое сообщение для прессы от 6 июня: «Теперь Перл-Харбор частично отомщен. Мщение не станет полным, пока японская морская мощь не сменится бессилием. Мы уже значительно продвинулись в этом направлении. Надеюсь, вы простите нас за утверждение, что мы уже на полпути[34] к этой цели».
Глава 8. ЧЕСТЕР И КЭТРИН
Вашингтон военного времени жил в неистовом ритме. Город был наполнен всевозможными слухами, от которых негде было укрыться. Все это вскоре утомило Кэтрин Нимиц. В июне 1942 г., когда у ее дочери Мэри начались летние каникулы, она отказалась от квартиры, загрузила семейный «крайслер» и с одиннадцатилетней Мэри двинулась через всю страну в Беркли, штат Калифорния, где она и Честер провели одни из лучших лет своей совместной жизни. Дочь Нэнси, которая тогда была лишь вдвое старше Мэри, взяла отпуск в библиотеке, чтобы сопровождать мать и сменять ее за рулем.
Адмирал Кинг узнал у Кэтрин, каким маршрутом она будет следовать, и попросил сообщить, если по каким-то причинам ей придется его изменить. Следуя его инструкциям, она отмечалась во всех военно- морских частях по пути следования. Она не особенно удивилась, когда сборщик пошлины на мосту через Миссисипи, увидев ее, сказал: «Добрый вечер, миссис Нимиц! А вы раньше,
чем мы ожидали», однако на другом конце моста, в Берлингтоне, штат Айова, она даже слегка испугалась: ее ждал полицейский эскорт, чтобы проводить до гостиницы.
Миссис Нимиц и Нэнси по очереди садились за руль, а Мэри устроилась на заднем сиденье со своим семейством бумажных кукол. Рядом с ней расположился целый бродячий зверинец: коккер-спаниель Фреклс, кенар Таманьо, названный в честь знаменитого итальянского оперного певца, в небольшой клетке, а также Джон, Джек, Хелен и Гелена — маленькие зеленые черепашки, которые едва не погибли, когда машина слишком резко перескочила через какую-то яму и вода выплеснулась из банки, увлекая их за собой.
Само собой, Мэри всю дорогу не могла угомониться. Помимо всего прочего, ее пугала перспектива провести лето в Беркли, где ей, возможно, и поиграть будет не с кем. Поэтому, когда перед ними раскинулись окрестности озера Тахо, миссис Нимиц начала интересоваться, нет ли поблизости летнего лагеря для девочек. Лагерь нашелся в Стейт-Лайн, штат Невада. Он назывался Чонокис; туда Кэтрин и записала Мэри на лето. После этого она вместе с Нэнси отправилась в Беркли, где временно поселилась в отеле «Дюрант». Через некоторое время Нэнси вернулась на поезде в Вашингтон.
Кэтрин отправилась на западное побережье в первую очередь для того, чтобы быть рядом, когда Честер прилетит в Сан-Франциско для встречи с адмиралом Кингом. В последнем письме Нимиц намекнул,
