Кроме, того, департамент через газеты и радио приказал всем офицерам в районе Вашингтона продемонстрировать «боевую готовность», придя в понедельник утром на службу в форме. Попытка выполнить этот приказ фактически обернулась провалом. Адмирал Нимиц и лейтенант Ламар выполнили его без проблем, потому что им по долгу службы приходилось держать форму наготове, чтобы надевать ее во время похорон военных моряков на Арлингтонском кладбище[5]. Однако другие офицеры не носили форму все три года службы на берегу, и кое-кто из них за это время прибавил в весе или запустил форму до полной ветхости. Все воскресенье до самого вечера Ламар названивал флотским портным и уговаривал их открыть мастерские, чтобы справиться с возникшим кризисом. Однако даже несмотря на его отчаянные усилия далеко не каждый офицер прибыл в понедельник утром на службу в лучшем виде. Кое-кто явился в департамент в кителе, у которого пуговицы не сходились на животе, или были оторваны, а шевроны потускнели и истрепались. Один адмирал даже щеголял в очень ярком пальто из клетчатого шотландского твида и адмиральской фуражке.
В тот же день президент потребовал, а Конгресс проголосовал за объявление войны Японии. Германия и
Италия, выполняя договорные обязательства перед Японией, вскоре объявили войну Соединенным Штатам. И теперь на Бюро навигации легло бремя обеспечения флота личным составом в военное время — бремя, которое стало бы гораздо более тяжелым, если бы адмирал Нимиц не подготовился заблаговременно как раз к таким обстоятельствам, действуя иногда в. обход ограничений и правил.
Одновременно Бюро навигации захлестнул поток срочных дел, связанных с событиями в Перл- Харборе. Предстояло рассортировать противоречивую информацию, уведомить семьи погибших, привезти на родину их тела, а во многих случаях и организовать похороны. Тысячи офицеров и матросов утратили все имущество, когда утонули их корабли, и их следовало обеспечить всем необходимым. Звонили возбужденные конгрессмены, желавшие поступить на флотскую службу. Для них у Нимица, смертельно уставшего и замученного бессонными ночами, был готов стандартный ответ: «Возвращайтесь в Конгресс и проголосуйте за ассигнования для флота, потому что они нам понадобятся».
9 декабря морской министр Нокс вылетел в Перл-Харбор для оперативной инспекции и совещания с местными офицерами. На следующий день адмирал Кинг, реалистичный и трезво мыслящий командующий Атлантическим флотом, прибыл в Вашингтон для совещания с руководством ВМС, включая адмирала Нимица. Трудно представить более контрастные личности, чем грубоватый суровый Кинг и спокойный вежливый Нимиц, но они хорошо ладили. Между ними еще прежде зародилась дружба, основанная на взаимном уважении способностей, прямоте и преданности долгу.
В понедельник 15 декабря Нокс, вернувшись в Вашингтон, встретился с представителями прессы. Он сказал им, что «Аризона» потоплена, а вместе с ней корабль-мишень, минный заградитель и три эсминца и что «Оклахома» легла на бок, но ее можно поставить на ровный киль. Но это, разумеется, не было всей правдой, о чем Нокс потом конфиденциально сообщил потрясенным офицерам. Нокс, бывший в гражданской жизни издателем чикагской газеты «Дейли ньюс», свое дело знал. Он раскрыл прессе лишь то, что можно было ясно увидеть с окружающих Перл-Харбор высот и что уже наверняка было известно врагу. Часть вины за катастрофу морской министр возложил на войска, оборонявшие Гавайи, обвинив их в недостатке бдительности.
Привезенные Ноксом плохие новости оказались лишь частью сведений о нарастающей катастрофе как для американцев, так и для их британских друзей, ставших теперь союзниками в войне. Японский ударный флот, замеченный входящим в Сиамский залив, высадил на Малаккский полуостров десант, который начал наступление на Сингапур. «Принс оф Уэлс» и «Рипалс», попытавшиеся предотвратить вторжение, были быстро потоплены японской авиацией. Японцы захватили остров Гуам, вторглись на Филиппины и британские острова Гилберта, бомбили Сингапур и Гонконг, обстреливали атолл Мидуэй и остров Джонстон. Американские морские пехотинцы отбили натиск врага, стремящегося захватить остров Уэйк, но теперь этот атолл бомбили японские самолеты, взлетающие с Маршалловых островов. Очевидно, шла подготовка к повторной попытке вторжения.
Те же вечером на совещании с президентом Рузвельтом Нокс высказал ему три рекомендации: 1) создать комиссию по расследованию причин провала обороны Перл-Харбора и выявлению виновных, если таковые имеются; 2) адмирала Киммеля, поскольку его имя теперь неизбежно связано с катастрофой и поражением, немедленно снять с должностей главнокомандующего ВМС США и командующего Тихоокеанским флотом; 3) главнокомандующего ВМС США следует избавить от обязанности командовать еще и каким-либо отдельным флотом, поручив ему оперативный контроль над всеми ВМС. Рузвельт принял все три рекомендации, и они с Ноксом согласились назначить адмирала Кинга на новый и независимый пост главнокомандующего ВМС США. Очевидно, президент и секретарь решили отложить вопрос о том, кем следует заменить Киммеля, потому что на следующее утро, 16 декабря, Нокс снова приехал в Белый дом. Они быстро согласились назначить Нимица командующим Тихоокеанским флотом.
— Передайте Нимицу, — сказал Рузвельт, — чтобы он во весь дух мчался в Перл-Харбор и оставался там до победы в войне..
Нокс торопливо вернулся в департамент и немедленно послал за Нимицем. Тот, совершенно не подозревая о принятом в Белом доме решении, устало вошел в кабинет секретаря. Нокс, сидя за столом и явно возбужденный, не предложил адмиралу сесть и без предисловий выпалил:
— Как скоро вы будете готовы к поездке?
— Это зависит от того, куда я поеду и на какой срок, — несколько дерзко ответил Нимиц, чьи нервы от усталости были на пределе.
— Вам предстоит взять на себя командование Тихоокеанским флотом, и я полагаю, что уедете вы надолго.
Нимиц был поражен. Год назад он умолял не повышать его в должности из-за возраста. Эта причина оставалась в силе и сейчас, а теперь дополнялась и новым раздражающим фактором — ему предстояло сменить старого друга. Однако в военное время приказы не обсуждаются, и Нимиц заговорил о своих непосредственных обязанностях:
— Мне надо найти человека себе на замену.
— Кого вы предлагаете?
— Рэндолла Джекобса.
Кэптен Джекобс, до сих пор работавший помощником главы Бюро навигации, знал проблемы Бюро почти столь же исчерпывающе, как и сам Нимиц.
— Нельзя, — возразил Нокс. — ФДР[6] его не любит.
— Проклятье! — взорвался Нимиц. — Он единственный, кто может справиться!
— Где он?
Нимиц ответил, что Джекобс сейчас где-то в Атлантике и что он его отыщет.
Выйдя из кабинета Нокса, он зашагал по коридору, пытаясь разобраться в сумятице мыслей. И неожиданно замер, увидев идущего навстречу невысокого полного мужчину — того самого кэптена Джекобса. Джекобс объяснил, что был на пути в военно-морскую базу Норфолк, когда услышал известие об атаке на Перл-Харбор. И, едва освободившись от дел, вернулся в Вашингтон — выяснить, что происходит.
— Идите со мной, — сказал Нимиц.
Адмирал привел Джекобса в свой кабинет, усадил за стол и объявил:
— Отныне Бюро возглавляете вы. Оформляйте приказ о своем назначении.
Оставив в кабинете слегка ошеломленного нового шефа бюро, Нимиц еще несколько часов составлял инструкции, разбирал корреспонденцию, совещался с Шафро и остальными — словом, делал все, чтобы подготовить новому шефу бюро «чистый старт». Уже под конец дня он вместе Ноксом был вызван в Белый дом для краткого разговора с президентом. Оттуда он, как обычно, пешком направился домой.
Миссис Нимиц он обнаружил в постели — у нее начался насморк. Адмирал вошел в спальню, сел рядом с женой и после долгой паузы спросил:
— Ты простудилась?
Жена поняла, что у него что-то на уме.
— Ничего серьезного, дорогой, — ответила она. — Что с тобой? Что-то случилось?
— Меня назначили новым командующим Тихоокеанским флотом, — все еще не веря, сообщил он.
