— Вы не остановите меня.
— Нет, остановлю, мисс Лорили, — коротко возразил он. — За мной по пятам идут охотники за премией, а путь чертовски долог. Мне не нужны лишние неприятности.
Ее подбородок дернулся вверх, и она упрямо расставила ноги. Глаза ее опалили рейнджера янтарным огнем — она бросала ему вызов, и Николас Брэден смотрел на них с изумлением, которое отнюдь не поднимало настроение Моргана.
— Мы потеряли достаточно времени, — сказал он и повернулся к Лори:
— Можете сделать ему скатку из пары одеял. Добавьте одну перемену белья. Плащ-дождевик. Куртку. Жестяную тарелку. Чашку.
— А что разрешено взять мне? — едко осведомилась она. Он поднял бровь:
— Пожалуй, платье? — Тон его был нарочито оскорбителен: он не хотел снова почувствовать то, что она уже пробудила в нем. Он никогда не позволял эмоциям влиять на работу. Это было вколочено в него едва не с пеленок, более сурово и основательно, чем уроки грамоты.
Взор его перешел на брата, и Морган снова заметил непонятный для него обмен взглядами. Затем она повернулась к нему и одарила ослепительной улыбкой, за которую он не поручился бы и ломаным грошом.
— Пожалуй, я все-таки возьму платье, — согласилась она.
Морган вспомнил о тех историях, которые о ней рассказывали. Очаровательница. Приманка для фальшивых лекарственных препаратов, для шулерской карточной игры. Ее улыбка обладала мощным эффектом: жаркая волна прошла по его телу, задерживаясь там, где не следовало.
Он стоял перед ними, чувствуя себя глупцом, вросшим в землю и пытающимся управлять неуправляемым. Ощущение было незнакомым, и он замечал, как усиливается веселое изумление Брэдена. В Николасе была некая бесшабашность, раздражавшая Моргана. Он чувствовал, что Брэден мало что принимает всерьез, в то время как он, Морган, всегда относится ко всему серьезно. На миг он задумался, чей подход разумнее, но лишь на краткий миг.
Он был тем, чем был, и не собирался менять характер.
— Десять минут, — проговорил он. — И мы поедем отсюда, с его вещами или без них. — Он кивнул в сторону Брэдена.
Брэдены подчинились, и Морган последовал за ними в хижину и приказал арестанту сесть: Моргану не хотелось, чтобы оба пленника расхаживали по хижине, в которой могло найтись подходящее оружие.
Он пристально следил за тем, как Лори упаковала скатку из одеял, затем сняла с полки маленький металлический предмет и двинулась к брату.
Он остановил ее и конфисковал предмет. Это была гармоника.
— Неужели она вам помешает? — Голос девушки выразил презрение.
Морган посмотрел на Брэдена:
— Ты всегда позволяешь ей говорить за вас обоих?
Брэден улыбнулся и подмигнул сестре:
— Она справляется с этим неплохо.
Пожав плечами, Морган бросил гармонику Брэдену, и тот с легкостью поймал ее скованными руками. Не произнося ни слова, он сунул ее в нагрудный карман рубахи.
— А вы, мисс Брэден, — повернулся Морган к Лорили. — Скрипка? Гитара?
— О, я всего лишь пою. Рейнджер?..
— Дэвис, Морган Дэвис, — хмуро ответил он, чувствуя сгустившуюся атмосферу вызова. Они оба испытывают его, и ему это ни капельки не нравилось. — Кстати, мисс Лори, — насмешливо добавил он, — по-моему, у вас лишь пять минут на сборы, или вы поедете как есть, даже если мне придется привязать вас к седлу.
— Как скажете, рейнджер, — мило произнесла она, и тон ее голоса заставил его понять, каков на вкус начиненный мышьяком сахар.
Они не останавливались, пока время далеко не перевалило за полночь. Даже тогда Морган долго тянул с привалом — он знал, что сегодня ночью останется без сна из-за девчонки с кошачьими повадками.
Он поместил ее вместе с братом на одну лошадь и связал эту лошадь вместе с чудной маленькой кобылой поводьями. С помощью второй пары наручников Морган пристегнул Брэдена к седельной луке, оставив его рукам минимальный простор для движения. Лори сидела позади седла Николаса, и Морган знал, что она испытывает боль от езды на позвоночнике лошади. Голова девушки свесилась на плечо брата.
Пленники очутились далеко не в лучших условиях, но Морган опасался, что если Лори поедет на своей кобыле, она может попытаться бежать. Он не собирался предоставлять ей ни эту, ни любую другую возможность.
Морган нашел ручей и объявил привал, затем спешился, привязал лошадь к дереву и вынул ножные кандалы из своих седельных сумок.
— Держитесь на виду, — коротко бросил он девушке. Движением головы Морган приказал Брэдену спешиться, хотя руки того все еще были прикованы к седельной луке. Когда пленник очутился на земле, Морган быстро закрепил на его ногах железные манжеты, затем освободил ему руки от седла.
Ник Брэден не произнес ни слова, и лицо его оставалось бесстрастным, но Морган ощущал его гнев и напряжение словно внутри себя самого. Он не понимал охватившего его горького разочарования, того же, что переживал, по-видимому, Брэден. Моргану показалось, будто разум его перешел в Брэдена и теперь именно его мучают возмущение и беспомощная ярость… в то время как он должен чувствовать удовлетворение.
Он не переносил мошенников и убийц, а Брэден был и тем и другим. Морган никогда не был нарочито жесток с пленниками, но не проявлял и заботы о том, чтобы устроить их поудобнее.
Но теперь… Проклятый Брэден и его сестра.
Когда Морган заговорил, голос его прозвучал сурово:
— Привыкай к этому, Брэден. Обычная предосторожность.
Глаза арестанта блеснули гневом, бесстрастность испарилась.
— Тебе наплевать, виновен я или нет, да?
— Да, — подтвердил Морган. — Это меня не касается.
— Вот и сидел бы в своем Техасе. У тебя нет здесь полномочий. Ты ничем не лучше тех охотников за премией.
Морган пожал плечами, не показывая, что намек попал в цель.
— Думай что хочешь. — Он вернулся к своей лошади и принялся расседлывать ее, не обращая внимания на арестантов. Закончив, он вернулся к ним.
Лорили приблизилась и принялась изучать при свете луны скованные руки брата.
— У него кровь, — укорила она Моргана. Рейнджер разомкнул манжеты на окровавленной правой кисти Брэдена.
— Можешь обернуть ее своим платком, — посоветовал он.
Расседлав лошадь Брэдена, он подал пленнику поводья к обеим лошадям, его и сестры, и приказал напоить их, зная, чти он никуда не денется с ножными кандалами, а заодно использует минуту-другую для личных дел. Проводив взглядом неуклюже ковыляющего к ручью Брэдена, он обратил внимание на Лорили: та тоже следила за братом с отчаянием и заботой, делающим ее лицо еще более выразительным и прекрасным.
— Вы можете набрать веток для костра, — заметил ей Морган.
— Идите к черту, — ответила она, и укор прозвучал не в словах, а в интонации, с которой она их произнесла. Глаза ее были яркими, слишком яркими, они почти мерцали В лунном свете, и он понял, что она еле сдерживает слезы. Ее немая боль ранила его больше, чем полученный от нее раньше жестокий пинок.
Даже у убийц есть семьи… есть родные, которые переживают за них. Их отношения остаются прежними, — думал Морган. И знал, что прав. Он представитель закона. Слуги закона не позволяют эмоциям мешать работе.
Черт побери, право же, он совершенно холоден. Но эта ночь будет бессонной. Он следил за Лори и
