— А как же тебе удалось бежать?
— Жестокость на острове Норфолк шокировала даже англичан, — сказал он. — Появлялись все новые и новые ко миссии, проверяющие “условия”, и, наконец, вышел приказ о закрытии тюрьмы. Я тогда не знал об этом, но мой отец послал человека, который должен был помочь мне бежать. Однако, по-прежнему было невозможно убежать из Норфолка. Добраться до него можно было только по воде, а саму тюрьму охраняли круглые сутки. Но когда из Норфолка вывезли всех заключенных, меня перевели на угольные шахты, и тогда агент моего отца смог подкупить охрану и переправить меня на корабль под видом матроса.
— А твой друг?
Квинн замер, только на щеке у него дергался мускул.
— Он умер, — коротко и резко сказал он, и Мередит вздрогнула. Внезапно между ними снова встала стена, и Мередит уже не осмелилась задать следующий вопрос.
— Я буду осторожна, — прошептала она, пытаясь развеять отчаяние, помутившее его взгляд.
Квинн гладил ее руки, и Мередит ощущала в нем с трудом сдерживаемый призыв защитить, спаять, скрыть ее от возможных бед. В нем чувствовалась жесткость, напряженная настороженность, которая противоречила его легкомысленному виду, которым он прикрывался, как плащом. Она почувствовала, как в нем — и в ней — тоже растет потребность уничтожить невыносимые воспоминания и связанные с ними вечные мучения, принесенные прошлым. Она ощутила, как совсем рядом с ее сердцем бьется его сердце, и, подняв голову, стала нежно целовать его шею, отчего его сердцебиение сразу участилось. Когда их губы встретились, словно ураганы захватили их, ураган яростной страсти и призыва к освобождению, которое только они могли дать друг другу.
Потом Мередит лежала, вздрагивая от напора ощущений и чувств, разрывавших ее тело. Она отдыхала, лежа рядом с Квинном, слушая, как стучит его сердце, которое теперь уже замедлило свой бег и билось прежними ровными толчками. Из его тела ушло напряжение, и его рука расслабленно бродила по ее лицу. В его глазах по-прежнему были тени, и Мередит подумала, что, наверное, они навсегда останутся там, хотя если не мягкость, то покой, какого не было раньше, сквозил в его взоре.
— У тебя совершенно удивительные, загадочные глаза, — сказала она храбро. Квинн улыбнулся ей.
— Хм, — пробормотал он, — а мне очень нравятся твои, — и, чтобы доказать это, он стал целовать уголки ее глаз.
— Но твои такие… скрытные. Тогда, когда ты впервые пригласил нас за стол, я подумала, что они — как густой туман, в котором полно никуда не ведущих и скрытых ловушек.
Квинн широко улыбнулся.
— Надеюсь, сейчас они не такие, — протянул он тем голосом, от которого Мередит начинала таять. — В них любовь к тебе.
Мередит, не отрываясь, глядела на него.
— Нет, — сказала она медленно. — Твои губы любят, твои слова, я думаю, даже твое сердце. Но глаза… они по-прежнему настороже.
Квинн медленно отодвинулся и смотрел на нее, склонив голову набок, в его глазах стоял вопрос, Мередит кивнула.
— Они никогда не смеются, когда ты смеешься, — добавила она.
— Это, наверное, привычка, — он нахмурился, а затем его губы изогнула легкая улыбка. — Поэтому мне так чертовски везет в карты.
Мередит кивнула, но в душе ее оставались горечь и опасения. Когда глаза Квинна улыбнутся, когда они будут смеяться, тогда она почувствует себя спокойной. Совсем спокойной. А пока…
— Ты не ответила на мой вопрос. Поедешь со мной в Сан-Франциско?
— А почему именно в Сан-Франциско?
Квинн нахмурился.
— В Канаде опасно. Если о нас что-нибудь станет известно, Калифорния достаточно далеко, и сомневаюсь, что нас там будут искать. Большинство жителей Калифорнии ненавидят рабство, и я не слышал, чтобы когда-нибудь их суд выдал раба или человека, помогавшего ему бежать. Это новый штат, Мередит, новый, молодой, полный сил, — его лицо оживилось, как бы потеснив мрачность.
— Там мы можем встретиться с Лизой.
— Угу, — пробормотал он, не желая делиться дурными предчувствиями. Мередит не видела Лизу почти пятнадцать лет. Может быть, ее сестра сейчас счастлива и совсем не захочет уезжать. Или, может быть, ее сестра ненавидит Мередит за то, что тогда случилось. Но Квинн не стал ничего говорить.
Глаза Мередит блестели.
— Я люблю тебя, — сказала она.
Квинн попытался отмахнуться от сомнений.
— Сделаем вот как. Если с Лизой все пройдет удачно, то мы отвезем ее в Канаду, а затем заедем в Виксбург к твоему брату. Пастор обвенчает нас. Думаю, что не позднее, чем через несколько месяцев, мне удастся привести свои дела в порядок и подыскать человека на мое место. Возможно, Джамисон займется этим, — Квинн убрал руку с плеча Мередит. — Пока мы не уехали в Калифорнию, надо позаботиться о том, чтобы нас не видели вместе.
Мередит усмехнулась.
— Кажется, пора ехать к твоему брату за деньгами.
— На “Лаки Леди”, — согласился Квинн.
— Тогда тебе придется продолжать очаровывать тетушку Опал.
Квинн застонал.
— А тебе — водить за нос моего брата. Мередит поцеловала один из пальцев Квинна.
— Ты так говоришь, словно тебе нравится, что я вожу его за нос.
— Ему нужна какая-нибудь встряска в жизни. Боюсь, он не согласится с тобой, — сказала она грустно. — Я скорее камень на его шее. Я чувствую себя виноватой, когда ухожу из кабинета. Особенно после того, как приношу ему очередной подарок, — Мередит ожидала, что Квинн спросит почему. Ей хотелось поделиться с ним этой своей шалостью. Она услышала, как он засмеялся тем же глубоким грудным смехом, который так ей нравился
— Я видел один из твоих подарков.
Мередит резко обернулась к нему, в ее глазах сияли проказливые огоньки.
— Но ты ничего ему не сказал?
— Хотел, но забыл, — поддразнил он ее. — Как раз после того, как мы столкнулись у банка, я зашел к Бретту. Твоя картина еще лежала у него на столе, — Квинн гладил ее волосы, пропуская пальцы сквозь длинные пряди.
— Ах эта, — сказала она, игриво складывая губки бантиком. — Она тебе не понравилась?
— Я был слегка… заинтригован. Особенно подписью. Мередит села, внезапно насторожившись.
— Что ты хочешь сказать?
— Конечно, имя другое, но подпись несколько… похожа на “М. Сабр”.
— Боже, — прошептала Мередит.
Квинн провел пальцем вокруг ее губ, обводя их рисунок.
— Не волнуйся, — сказал он, — вряд ли кто-нибудь еще увидит работы М. Ситон и М. Сабр одновременно… и даже если кто-нибудь увидит, немногие заметят сходство. Да и я не сразу догадался связать их. — Он одобрительно рассмеялся. — Ты можешь рисовать просто ужасно, если хорошо постараешься.
Продолжая раздумывать над тем, что Квинн сказал раньше, Мередит не обратила внимания на его весьма спокойный комплимент.
— Ты интересовался художником М. Ситон? — спросила она с сомнением.
— С самого начала, — подтвердил он. — Было в ней что-то такое…
— Раздражающее?
— Чарующее, — поправил он. — Хотя мне пришлось потратить черт сколько времени, чтобы выяснить почему.
— Надеюсь, — сказала Мередит. — Мне не хотелось бы думать, что все мои усилия были напрасны. Чтобы так уложить волосы, нужно потратить несколько часов.
