— Вероятно, но из того, что я слышал, можно понять, что калифорнийцы крайне независимы и не переносят рабства. А кто зайдет так далеко, что отдаст в руки правосудия человека, обвиняемого в нарушении закона, который все ненавидят?
— Двух человек, — поправил Кэм, и Квинн понял, что Кэм решил ехать с ним.
— Двух мужчин и двух женщин, — еще раз исправил Квинн.
— А если война, кэп? Квинн нахмурился.
— Надеюсь, Калифорния не пострадает. Она слишком далеко.
— А вы?
— Черт меня возьми, если я знаю. Мне нужен мир. Господи, мне так нужен мир! — неровным от охвативших его чувств голосом произнес Квинн.
— Капитану “Лаки Леди”? — спросил Кэм, в голосе его звучали и сомнение и удивление. Он еще не знал капитана с этой стороны. Долгое время он считал, что Квинну Девро нравятся игры, в которые он играл, но, похоже, что, как и для него, Кэма, они были лишь разрядкой, белым бинтом на ранах, которые еще не совсем затянулись.
— Особенно капитану “Лаки Леди”, — холодно ответил Квинн.
Они остановились у входа в салон Софи, и Квинн колебался, — Мне надо поговорить с ней. Ты пойдешь со мной?
Кэм изучающе смотрел на него.
— А где мисс Мередит?
— По-прежнему на “Звезде Огайо”. Пароход пришел вчера ночью, и я решил, что ей там будет удобнее, чем в отеле, — он не стал добавлять, что это будет и более респектабельно, но знал, что так оно и есть. Мередит часто путешествовала на пароходах, и никто не видел в этом ничего дурного. Но оставаться одной в отеле — это было уже нечто совсем другое. А сейчас было важно соблюсти условности.
Утром капитан “Звезды Огайо” решит, что она просто пересаживается на один из пароходов, которые идут по Миссисипи. Квинн уже распорядился, чтобы забрали и перевезли ее багаж. Он надеялся, что через неделю она уже будет на “Лаки Леди” и никто ничего не узнает о том, где она провела эти дни.
Квинн заметил легкий интерес на лице Кэма и понял, к чему он задал свой вопрос.
— Я здесь не поэтому.
— Тогда я подожду, — улыбнулся Кэм.
Квинн кисло на него посмотрел, и они поднялись по ступенькам; Кэм, изображая покорность, шел на несколько шагов сзади.
Квинн спросил, примет ли его Софи, и почти сразу же его проводили в ее кабинет.
— Квинн, — радостно сказала Софи, — ты выглядишь гораздо лучше, чем в последний раз. Твои глаза.
— Мертвый оказался не таким уж и мертвым, — загадочно сказал Квинн и натурально улыбнулся.
Софи вспомнила пьяный загул Квинна две недели назад. Когда она пыталась уложить его в постель, он твердил: “убийца”. Еще он говорил о какой-то леди, но по имени ее не называл. Квинн Девро хранил свои секреты, даже когда был пьян.
— Я очень рада, — сказала Софи.
— Мне нужна твоя помощь.
— К вашим услугам, — ответила она.
— Мы с Кэмом едем в Кентукки за рабыней. Долго рассказывать почему, но там нас может подстерегать неудача. Я бы хотел оставить у тебя кое-какие письма Джамисону. Одно письмо подтверждает его непричастность к делам Подпольной железной дороги и передает ему право владения “Лаки Леди”. Другое письмо он отвезет вместе с посылкой брату.
Софи кивнула. Она давно научилась не спрашивать у Квинна объяснений.
— Что-то еще?
— Если когда-нибудь к тебе обратится женщина, которая назовет себя Мерри, сделай все, что в твоих силах, чтобы помочь ей.
— Она знает обо мне?
— Нет. Еще нет. Но она связана с Леви. Я хочу дать ей твой адрес на случай, если что-нибудь произойдет.
— Я могу быть завистливой, — сказала Софи.
— Ну, Софи, ты же сама не обслуживаешь клиентов, — поддразнил ее Квинн.
Софи была поражена его улыбкой, казавшейся такой привлекательной. Она и раньше видела, как он улыбается, но обычно это была улыбка насмешливая, несколько отстраненная и всегда немного холодная.
— Но ты мог бы быть исключением, — засмеялась она, — если бы дал мне хоть один шанс.
В уголках глаз Квинна появились морщинки.
— Я и не думал, что он у меня есть, — ответил он с таким шармом, что у Софи закружилась голова и кровь побежала быстрее по жилам.
— Я буду рада повидать эту леди, которая творит чудеса. Воскрешает из мертвых. Укрощает нашего буйного капитана.
Квинн внезапно стал серьезным.
— Софи, я надеюсь, что ты с ней не встретишься. Софи поняла его. Его “Мерри” придет, если случится несчастье.
— Бог в помощь тебе и твоей леди. — Квинн наклонился и поцеловал ее в щеку.
— Ты позаботишься о письмах?
— Конечно, — заверила она его. — Еще по бокалу перед уходом?
— А разве после моего последнего визита еще что-нибудь осталось?
— Немного, — в тон Квинну ответила Софи. — Только для лучших друзей…
— В другой раз, Софи.
Она кивнула. В ее глазах стояло сожаление. Она поняла, что он прощается. Он ей нравился. Он очень ей нравился. И она будет скучать по нему.
Все же, когда Квинн повернулся и ушел, Софи подумала, что она рада была увидеть, что мрачный цинизм исчез с лица Квинна, а его шаг стал легче.
Кэм сидел на кухне, ел горячий хлеб и разговаривал с одним из поваров. В заведении он всех знал и среди этих людей чувствовал себя уютно. Было ясно, что все знали об участии Софи в помощи беглым рабам.
Рано поутру, бывало, раздавался робкий стук в дверь для прислуги — стук бедно одетых и испуганных рабов. Если бы появились с обыском охотники за рабами, новая женщина могла оказаться одной из “девушек”, а если было видно, что она нервничает, объясняли это тем, что она еще не освоила эту древнейшую профессию. Если приходил мужчина, его тут же занимали работой на конюшне. А иногда люди внезапно, словно по волшебству, исчезали. Только совсем немногие, включая Кэма, знали, что существует потайной ход из подвала дома в секретную комнату под конюшней.
Хотя тем, кто нанимался к Софи на работу, ничего не говорили о подобных событиях, каждый новый работник постепенно начинал понимать, что происходит, но к тому времени они уже были совершенно преданы и Софи и друг другу. Софи выбирала своих девушек и слуг очень, очень осторожно. Она хорошо относилась к тем, кто у нее работал, и они хорошо относились к ней. А тихая конспирация даже доставляла им некоторое удовольствие.
Так что Кэм, приходя сюда, не считал нужным притворяться. Он получал удовольствие от нечастых визитов, по крайней мере, до недавнего времени, когда Сара начала кидать на него томные взгляды, говорившие, что она хочет получить от него больше, чем он может ей дать.
До встречи с Дафной Кэм не испытывал потребности в сердечной привязанности. Как и капитану Девро, ему пришлось перенести много горя, и он думал, что в его жизни ни для чего больше не оставалось места. А затем ненависть, бурлившая в нем, была постепенно вытеснена потребностью помогать тем, кто, как и он, долгое время был совершенно беспомощен.
— Кэм, — голос Сары был мягким, зовущим, и Кэм резко выпрямился. Он надеялся, что она будет наверху, и его посещение останется незамеченным. Он остался только потому, что хотел дождаться
