Не дожидаясь ответа, он встал, положил на счет двадцатидолларовую купюру и направился к выходу. По дороге он остановился и сказал несколько слов посетителям кафе — своим избирателям. На его лице играла улыбка. Марк был настоящим политиком.
И притом хорошим политиком, нужно признать. Он ревностно оберегал свою репутацию от любых скандалов, и люди тянулись к нему. Но ему нужны были деньги, чтобы стать сенатором. Слишком большие деньги. А Джессика была ключом к этим деньгам.
Алекс допил кофе и откинулся на стуле. Следующие несколько недель обещали быть чрезвычайно интересными.
Джесси позавтракала в отеле и с чашкой кофе пошла к ручью. Она присела на большой валун у самой воды и посмотрела на огромный утес, названный Кофейником. Солнце освещало одну его сторону, играя разными оттенками красного на его поверхности. В который раз Джесси пожалела, что не владеет кистью. Неудивительно, что здесь столько художников.
Здешняя земля, казалось, уже пустила в ней корни и привязала к себе. Может быть, именно поэтому она согласилась на анализ крови?
Не побывав здесь, она вряд бы решилась. Согласие на пробу ДНК было определенного рода обязательством. Отрицательный результат перечеркнул бы все надежды на обретение семьи, а ей этого не хотелось. Однако после увиденных фотографий развеялись последние сомнения в том, что в ее жилах течет кровь Клементсов.
Ручей весело журчал, аккомпанируя ее мыслям. У нее осталось столько вопросов, ответы на которые она так и не услышала.
— Джесси?
Обернувшись, она увидела Алекса.
— Я решил, что найду вас здесь, после того как безрезультатно ломился в вашу дверь.
— Извините. Я опоздала?
— Нет. Я приехал раньше. Я подумал, что мы сможем поскорее управиться с делами и поехать на ранчо. Сегодня намечается барбекю.
— Звучит заманчиво.
— Так и есть. — Он посмотрел ей в глаза. — Жалеете о принятом решении?
— Нет, просто немного сбита с толку.
— Клементсы не такие уж плохие.
— Конечно, просто слишком много впечатлений для одного дня. Мне понравилась Сара.
Он вскинул брови.
— И больше никто?
— Вы пытаетесь выудить у меня информацию?
— Да, — без тени смущения признался Алекс. — Вы готовы?
Джесси кивнула.
Они молча прошли в ее номер, где она захватила сумочку. Сегодня на ней были джинсы и вышитая блузка. Она надеялась, что этот наряд будет уместен на барбекю.
Врач уже ждал их в клинике и сразу же проводил в свой кабинет. Он, очевидно, приехал только ради нее и с нескрываемым интересом приступил к работе.
— Итак, вы — мисс Клементс? — спросил он.
— Клейтон, — поправила Джесси.
Его глаза блеснули.
— Думаю, мы здесь, чтобы выяснить это.
Через несколько минут они вышли из клиники.
— Вы, должно быть, влиятельная фигура в городе. Я не ожидала, что доктор лично будет заниматься этим.
— Я полагал, вы не захотите излишней огласки. Я полностью доверяю Филу.
«Возможно, это Клементсы не хотят огласки», — подумала Джесси, однако тут же отмахнулась от этой мысли. Она намеревалась насладиться предстоящим днем.
Росс переоделся в чистые джинсы и рубашку. Невозможно было оттягивать свое участие в семейной комедии. Сара была явно расстроена утром и не принимала его извинений за отсутствие на вечеринке.
— Может быть, ты хочешь потерять «Сансет», — сказала она, — а я нет.
— Мое появление ничего не изменит, — с горечью возразил он.
— Может изменить. И она тебе понравится, вот увидишь.
— Наследница? Не думаю. — В воображении он уже нарисовал портрет искательницы приключений.
Сара нахмурилась:
— Не будь таким циничным, Росс. Она совсем не такая. Она даже не знает об условиях завещания.
Росс скептически посмотрел на нее:
— Не могу поверить, что Алекс еще не начал испытывать на ней свои чары.
— Ты мог бы быть добрее к нему.
— Когда у лошадей вырастут крылья и они взлетят.
— Просто будь обходительным, — попросила Сара.
— Я приду. Большего я не могу обещать.
Сара умоляюще посмотрела на него и направилась к двери.
— Я постараюсь, — нехотя пообещал он и едва сдержал проклятие, когда Сара, обернувшись, улыбнулась ему. Он не желал становиться участником этой игры.
Росс быстро побрился и провел расческой по густым волосам. Обычно он стригся коротко, но едва волосы начинали отрастать, они непослушными прядями падали на лоб. Росс вздохнул. Бесполезно бороться с собственной шевелюрой. В конечном счете, собственный внешний вид его мало волновал.
Его занимали куда более важные проблемы. Например, работа. Он не сможет найти должность, подобную этой, поскольку выбрал слишком ненадежную профессию. Никому не были нужны управляющие ранчо, особенно имеющие собственное мнение.
Семья не вмешивалась в его способ ведения дел, поскольку «Сансет» приносил доход. Однако прибыли сократились вместе с падением цен на говядину в течение последних лет. Одновременно возросла цена на землю в окрестностях Седоны. Тогда Росс переключился на выведение племенных лошадей, спрос на которых значительно возрос. Однако требовалось время, чтобы завоевать высокую репутацию и добиться нужного уровня цен.
Ему было нужно два года. Всего два года.
Но семья не хотела ждать. Семья! Черт бы их побрал. Всех, кроме Сары. Он многим был обязан ей. В сущности, он был обязан ей своей жизнью.
И он сделает все, чтобы вернуть свой долг.
Джесси увидела Росса Маклеода и сразу поняла, кто перед ней.
Алекс припарковал машину возле загона. Мужчина, которого Джесси прежде не видела, стоял у забора, разговаривая со стройной белокурой девушкой в небесно-голубой шелковой блузке и синих брюках. Ее лицо было обращено к собеседнику, и до Джесси доносился ее смех.
Джесси изучающе смотрела на девушку. Она была блондинкой, как и конгрессмен. Джесси не видела ее глаз, но могла поспорить, что они были голубыми. Она перевела взгляд на мужчину. В отличие от одетой с иголочки девушки, на нем были потертые джинсы и бледно-голубая рубашка с закатанными рукавами. Его кожа была бронзовой, как догадалась Джесси, не только от солнца.
Ее поразило сходство мужчины с Дэвидом Маклеодом, мужем Сары. Его осанка, поворот головы, черты лица были точной копией приемного отца. Он был усыновлен. Тогда чем объяснить удивительное сходство? Или и здесь таятся свои секреты?
Как и у Дэвида Маклеода, волосы мужчины были очень темными, почти черными. Непокорная прядь спускалась на лоб, и он то и дело откидывал ее назад. Он не был красив в привычном смысле, однако ему была присуща какая-то грубоватая, истинно мужская привлекательность и грация движений, свойственная хорошим наездникам.
