— Нет, леди Элизабет, не умрет. Ему всего лишь саблей поцарапало плечо. Марсали поставит его на ноги лучше всяких лекарей, и скоро он будет как новенький.
И опять покосился на пленников, которые, как заметила Элизабет, смотрели на них с нескрываемым интересом.
— Ну, хватит прохлаждаться! — гаркнул Хирам и еле слышно прибавил:
— Когда Патрик узнает, что вы болтались по горам без охраны, я не хотел бы оказаться рядом.
Элизабет взглянула на брата — тот покраснел.
— Но я была с Алексом! Хирам, как видно, смутился.
— Конечно; вот так всем и говорите. Но одного провожатого мало даже для Патрика, и сегодня он в этом убедился.
Алекс облегченно расправил плечи, приосанился; его самолюбие не пострадало.
— Отправляйся, — обернулся Хирам к Руфусу. — Вдвоем с молодым Сазерлендом мы управимся с этими головорезами.
Алекс и вовсе просиял.
Руфус согласно склонил голову и одобрительно посмотрел на Элизабет.
— Ты красивая и смелая девушка, — улыбнулся он, и у нее внутри все затрепетало. Мало кто из мужчин называл ее красивой.
Но, не успела она ответить, Руфус повернул коня обратно и умчался прочь.
— Куда это он? — спросила она Хирама, не в силах больше бороться с любопытством.
— Кто его знает, — пожал плечами Хирам. — Лучше поедем поскорей. Хочу до темноты доставить этих молодчиков в Бринэйр.
Элизабет прикусила губу. Он заметил и ободряюще подмигнул ей.
— Помни: ты красивая и храбрая девушка.
— Нет, совсем нет, — заспорила она, — я чуть не спятила от страха, пока поднималась по этому ужасному ущелью.
— Вот об этом я и говорю, — кивнул великан. — Сделать что-то, когда тебе не страшно, — никакая не храбрость. Настоящая храбрость — это когда тебе очень страшно, а ты все-таки делаешь то, что должен, несмотря на страх.
Элизабет выпрямилась в седле. Сейчас тропа, наверно, уже не будет такой трудной, как в первый раз.
Она посмотрела на Алекса, и он улыбнулся ей тепло и понимающе. Не сговариваясь, брат и сестра пришпорили коней. Хирам криком поднимал пленных.
* * *
Патрик остановился у входа в пещеру, напряженно вглядываясь в кромешную тьму.
— Марсали? Гарри?
— Милорд! Это вы? — отозвался Гарри и почти тотчас же из глубины пещеры послышался приглушенный возглас Марсали, и она сама выбежала к Патрику, сияя улыбкой.
Но испуганно замерла при виде окровавленной одежды. Быстрый Гарри встал у нее за спиной, сжимая в руке пистолет. Патрик подмигнул Гарри, прося оставить их одних, взял Марсали за руку и отвел в сторону от входа, а Гарри вернулся в пещеру.
— Господи, Патрик, — прошептала она, с ужасом глядя на его плечо. Она взглянула в лицо мужу и снова, будто помимо воли, перевела взор на красную от крови рубаху.
— Пустяки, — поморщился он.
— Патрик, это вовсе не пустяки. Рана глубокая, ты потерял много крови.
— Бывало и похуже, — стараясь выглядеть беззаботным, улыбнулся он. Верно, Марсали помнила длинный шрам через весь его живот.
— Кто тебя так? — заглядывая ему в глаза, спросила она.
— Черный Фергус, — вздохнул Патрик. — Он и семеро твоих родичей Ганнов подстерегли меня, и, если б не Хирам, меня и Руфуса могло уже не быть в живых. — Он помолчал. — Хирам сказал, что его послала ты.
— Да, я. Не надо было мне отпускать тебя нынче утром. Патрик, у меня правда было… предчувствие. Раньше со мною такого никогда не случалось, и потому я не знала, как объяснить тебе, но… я не должна была отпускать тебя.
— Родная моя… — Патрик поднял здоровую руку, нежно провел по щеке жены кончиками пальцев. — Не терзайся, не вини себя. Ты пыталась предупредить меня. Это я не послушал. Но, клянусь, при следующем твоем предчувствии поведу себя совсем иначе. — Он через силу улыбнулся. — Вот не знал, что женюсь на ясновидящей.
— Я и сама не знала, — печально промолвила Марсали. — Но, что бы ни нашло на меня тогда, я благодарна наваждению, из-за которого послала за тобой Хирама. А теперь, позволь, я займусь твоей раной, не то все наши с Хирамом усилия пропадут впустую.
Она ваяла его под здоровую руку, и они потихоньку пошли к пещере.
— А те, кто напал на тебя? — вдруг встревожилась Марсали. — Они…
— Живы, живы, — успокоил ее Патрик. — Целы и невредимы. Хирам доставит их в Бринэйр как пленников. Боюсь, они слишком много успели увидеть.
Марсали искоса взглянула на него. Она была явно удивлена.
— Ты оставил их в живых, хотя они напали на тебя?
— Разве я поступил не правильно? — мягко возразил Патрик. — Или ты считаешь меня подлецом, который может, не задумываясь, убить родственников жены?
— На твоем месте любой поступил бы именно так, — пробормотала она.
— Я — не любой.
— Да уж, — чуть заметно улыбнулась она. — Теперь я это и сама вижу.
— Я рад. И с удовольствием еще постоял бы здесь и обсудил с тобою прочие мои достоинства, но, к сожалению, не могу. Прошу тебя, сделай, что требуется, с этим плечом, да поскорее, чтобы я успел вовремя догнать Руфуса и Хирама.
Марсали остановилась у входа в пещеру.
— Но, Патрик, с такой раной тебе ни в коем случае нельзя садиться на коня. Тебе нужен покой.
Патрик покачал головой:
— Не могу допустить, чтобы Хирам один вел в Бринэйр восьмерых пленных. И я сам должен быть там, когда их увидит мой отец. — По правде говоря, Патрик и сам не знал, как ему это удастся. Голова кружилась все сильнее, озноб пробирал до костей. Неудивительно, ведь он потерял очень много крови.
При упоминании об отце синие глаза Марсали потемнели от тревоги.
— Он ничего не сделает с пленными? Они ведь из моего клана…
— Ничего непоправимого не случится, — уверил Патрик. — Кроме того, они дали мне честное слово, и я постараюсь устроить их как можно лучше.
— Дали слово? — недоверчиво переспросила Марсали. — Но ведь вас было всего трое против восьмерых?
— Ну, — протянул он, — они думали, что нас гораздо больше. Почти войско. — И Патрик невольно усмехнулся:
— Представляю, как они расстроятся, узнав, что сдались на милость троих.
На секунду Марсали стало обидно, что люди из ее клана дали так легко обвести себя вокруг пальца, затем ей сделалось смешно, и обида прошла, а еще миг спустя она взглянула на рану и, позабыв обо всем, озабоченно нахмурилась.
Хотя Патрик изо всех сил старался не подать виду, как ему плохо, рана оказалась серьезнее, чем он надеялся. Он не хотел пугать Марсали, но теперь уже не знал, сколько еще сможет продержаться на ногах. Впрочем, его спокойствие, как видно, не обмануло ее, ибо она вдруг повела себя совсем иначе.
— Входи! — приказала она.
— Мне нельзя мешкать, — повторил он, но глаза закрылись сами собой, а когда он открыл их снова, перед ним все поплыло.
— Придется, — настаивала Марсали. — Если сейчас не остановить кровь, ты замешкаешься
