Пять лет! Пять лет только для того, чтобы понять вот она, твоя планка! И выше уже не прыгнуть, хоть разорвись! Чтобы понять, что твой номер - не второй и даже не третий... Ничтожество. Вечный запасной...
Кавински снова кивнул, и на этот раз его поддержал наш психолог Слава.
– А они приходят! - надрывно продолжала Яна. - Золотые мальчики и девочки! Талант на таланте!!! Сплошные Моцарты кругом! Ты вкалываешь, как рабыня, и они обходят тебя за каких-то полгода! Я ведь так радовалась за Ленку, когда ей дали кандидата в мастера! И знаете, что она сказала? 'Какая я крутая, Янка!' А ведь я страховала ее в первых полетах! Сопли утирала! Виктор Петрович, скажите - не так?
Петрович не ответил.
– А Юрка? Ас воздушного боя! Тактик! А позавчера на море как пузыри пускал!
– Верю, - буркнул я. - Доказала.
– Чушь какая-то, - проговорил Гарковен.
– А знаешь, Генрих, - Кавински почти весело подмигнул ему, - может, все-таки стоило перепилить тебе рулевую тягу, когда ты уделал меня на Кубке в пятьдесят шестом?
Глаза Гарковена полезли на лоб.
– А ты что... собирался?
Кавински ухмыльнулся.
– Знаешь, была мыслишка.
– Господи, - Гарковен вытащил сигару. - Пресвятая Дева, куда я попал?
– Думаю, понадобится психиатрическое освидетельствование, - шепнул один полицейский другому.
