понимаю, чего вы хотите. По крайней мере, чего вы больше всего хотите. Или здесь, в Калхолме…
— Убирайтесь к черту! — воскликнула в ярости Элизабет и выбежала из библиотеки, громко хлопнув дверью. Господи, какой же дурой она казалась самой себе! Она на одном дыхании взлетела вверх по лестнице, заперлась в своей спальне, и тут ее вновь начала колотить дрожь. Черт возьми Бена Мастерса! Она совершенно не понимала его. Было мгновение, когда ей показалось, что его влечет к ней так же, как и ее к нему! Но, быть может, он просто ее проверял?
Генри негромко заскулил, спрашивая разрешения забраться к ней на постель. Не дождавшись ответа, он решил, что разрешение получено, и стал медленно вползать. Обычно Элизабет забавляло то, как он это делает: приближается к ней, осторожно, неслышно переставляя лапы, подолгу застывая в неустойчивом равновесии. Но сегодня ей было не до его проделок. Она обняла пса за шею и прижала его к себе.
— О Генри! — всхлипнула Элизабет. — Что ж я натворила?
Бен нарушил все свои правила. Он выпил вторую рюмку. Затем — третью.
Господи, что за наваждение? Он просто помешался на ней.
И все же где-то в глубине мозга сидел червячок сомнения. «А может, она просто хочет получить с тебя то, чем ты вовсе не намерен делиться?» — нашептывал он Бену.
Ну нет! Пусть хоть все силы ада восстанут против него, он до последнего будет сражаться за права Сары Энн и никогда не позволит себе потерять ни голову, ни сердце.
Да… Но она была так хороша там, в библиотеке. Как блестели ее каштановые волосы в свете лампы, как нежно розовели щеки, как призывно улыбались губы… Элизабет вдруг казалась ему ожившей иллюстрацией из модного журнала. Вот, посмотрите: элегантная молодая леди в своем собственном доме, на фоне книг. Она — порождение этого мира, и она органично существует в нем.
А он, Бен, — чужак.
Проклятие! Да он никогда и не желал жить в этом искусственном мире марионеток!
Что она сказала? Что его могут назначить управляющим? Так вот в чем дело? Ей нужен управляющий, которым она сможет управлять. А он-то, дурак, развесил уши. Увидел чувства там, где их и в помине не было. Просто красивая женщина обратила на него внимание, и готово дело — закипела кровь. Но он-то прекрасно должен знать, что это всего лишь похоть!
Хватит с него одного раза! Чушь все это — все эти сказки про любовь между мужчиной и женщиной. В действительности есть только страсть, влечение и, если очень повезет, дружба — единственное настоящее чувство между людьми.
Все это было у него с Мери Мэй. Но при чем тут любовь?
Бен постарался не обращать внимания на неожиданное щемящее чувство одиночества, кольнувшее его в сердце.
Но разве он одинок? У него есть Сара Энн, и он по-настоящему верит в любовь между детьми и родителями. По правде сказать, это единственная вера, которая у него теперь осталась. Даже его незыблемая вера в то, что черное — это черное, а белое — белое, однажды — а все по милости мерзавца по имени Дьявол — пошатнулась.
Проклятие! Как бы ему навсегда забыть этого человека? Но не удается. Они живы в памяти — и взгляды, которыми обменивался Дьявол с женщиной, будущей его женой; и те жертвы, на которые каждый из них готов был пойти ради другого.
Бен прикрыл глаза, стараясь отбросить от себя воспоминания, слишком болезненные, ведь именно тогда его впервые посетили сомнения в собственной правоте и в справедливости закона, которому он служил.
Затем поставил, поморщившись, наполовину пустую рюмку на стол, загасил лампу и вышел из комнаты.
Он мало спал вчерашней ночью. Может быть, сегодня удастся заснуть?
Впрочем, в этом он не был уверен.
— А где леди Элизабет?
Сара Энн озабоченно оглянулась по сторонам. Слуги тем временем продолжали грузить багаж в готовую к путешествию карету.
Бен и сам хотел бы это знать. После той встречи в библиотеке, два дня назад, он видел Элизабет лишь мельком. Вчера она не вышла к обеду, а что касается похода на озеро, то словно и разговора никакого об этом не было.
Бен не винил ее. Сказать по правде, во всем виноват был прежде всего он сам. Он вел себя грубо, и оправданием ему могло служить лишь то, что он делал это для самозащиты, в ситуации, когда была задета его гордость. А отчасти еще и потому, что он подозревал Элизабет в желании использовать его в своих целях. А этого Бен не позволит больше никому и никогда.
Однако обиды Бен не чувствовал. Бог свидетель, он сам не раз использовал других людей для достижения собственных целей. Так ему ли говорить об обидах!
Он еще вчера хотел извиниться перед Элизабет, но нигде не смог найти ее. Бен пытался узнать о том, куда она девалась, у Каллума Траппа, но тот лишь хмуро пробурчал в ответ: «Это ее дело». В голосе тренера слышался намек на то, что некоторым любопытным тоже следовало бы заниматься своим делом, и Бен отступился от Каллума.
— Папа, — дернула его за руку Сара Энн. — А где Элизабет? Я хотела попрощаться с нею и попросить, чтобы она присмотрела за Пепперминтом.
— Она обязательно позаботится о Пепперминте, — ответил Бен. — Не сомневайся.
— Я хочу, чтобы Пепперминт поехал с нами.
— Знаю, милая, но мы будем очень заняты, и он станет скучать в незнакомом месте.
По лестнице спустилась улыбающаяся Барбара. В фиолетовом дорожном платье, в маленькой шляпке, лихо заломленной на одно ухо. Она была оживлена, а глаза лучились в предвкушении путешествия.
Она протянула Бену затянутую в перчатку ручку, и он помог Барбаре подняться в карету. У нее была очень нежная ручка. Ручка, не знавшая мозолей от верховой езды. Бен поднял в карету Сару Энн, подал ей корзину с Аннабел. Девочка наотрез отказалась расстаться даже на время со своей кошкой. Наконец, Бен и сам занял место в карете — между дверцей и корзиной.
— Я уверена, что вам понравится Эдинбург, — сказала Барбара. — И надеюсь, что вы все-таки согласитесь остановиться в нашем доме.
Он покачал головой.
— Нет, лучше мы остановимся в гостинице.
— Но вам же потребуется чья-нибудь помощь — ведь должен же будет кто-нибудь присмотреть за Сарой Энн, пока вы будете заниматься делами. А у нас в доме очень умелые и добрые слуги.
Бен уже думал об этом. Действительно, он не сможет постоянно быть с Сарой Энн. Ему не хотелось брать с собой девочку на встречу с управляющим: разговор будет долгим, а она еще слишком мала для того, чтобы выдержать его.
Из корзины донеслось громкое мяуканье, и Сара Энн вытащила Аннабел и пристроила ее у себя на коленях. Кошка потянулась, высоко изгибая спину, повозилась немного, а затем успокоилась и улеглась, не сводя пристального взгляда с Барбары.
Барбара не обратила на Аннабел никакого внимания и продолжала вопросительно смотреть на Бена.
Ему ужасно не хотелось быть хоть чем-то обязанным семейству Гамильтон, но Барбара, пожалуй, была права. Он и в самом деле не сможет брать с собой Сару Энн повсюду.
— А где остановится Хью?
Бен знал, что тот тоже собирается в Эдинбург на встречу с управляющим. Правда, от места в карете Хью отказался и заявил, что отправится верхом.
— У друзей, — ответила Барбара.
— Тогда, возможно, я приму предложение остановиться в вашем доме.
Окончательное решение Бен отложил до Эдинбурга. Сначала он должен взглянуть на горничную и дворецкого, чтобы понять, сможет ли он доверить им Сару Энн.
Следующие несколько часов прошли под несмолкаемую болтовню Барбары, которая без устали рассказывала о своих эдинбургских знакомых, о балах и приемах, которые, вне всякого сомнения, должны
