Надо сказать, что дополнительный юмор ситуации заключался в том, что губернатору еще ничего не было известно о случившемся в гавани. Он забылся под утро коротким, но глубоким сном, а домашние, знавшие, какие страшные мучения приносит сэру Вудфорду бессонница, не решились его сразу разбудить. И только когда пришло письмо, которое губернатор теперь держал в руках, камердинер решился войти в спальню и потеребить потное плечо.
— Так вы ответите мне, капитан, что это такое, или нет?! — Голос островного правителя дошел до высшего уровня грозности.
И тут в кабинет вбежал запыхавшийся, бледный майор Плант.
Его появление встряхнуло капитана Кидда, и он заговорил. Повернувшись первым делом к майору.
— Сэр, прошу принять мои извинения.
Майор, увидев капитана, остолбенел. Видимо, увидеть не ожидал.
— Вы здесь?!
— Поверьте, сэр, к вашим дочерям я отношусь с величайшим уважением и никогда бы не позволил себе…
— При чем здесь мои дочери?!
Губернатор не оставил намерения получить ответ на поставленный им вопрос. Потрясая письмом, он проревел:
— Кто-нибудь, черт возьми, объяснит мне, что это такое, иначе я…
Кидд, указывая на лист бумаги в руках сэра Вудфорда, дал короткое и косвенное пояснение. Причем дал не тому, кто его требовал, то есть майору.
— Поверьте, сэр, я получил таких много.
— Где ваш корабль?! — крикнул майор, наливаясь кровью и остатками непереваренного портвейна.
Кидд подавленно пожал плечами:
— Корабль — это другое, я еще не знаю, что сказать. Но в одном я могу вас заверить определенно: я не имею перед вашими дочерьми никаких обязательств. Да и они на меня не слишком рассчитывали, это видно из письма. Прочтите сами, что там написано.
Губернатор протянул послание майору. Тот долго его разворачивал трясущимися руками, щурился, жмурился, вытирал пот с широкого загорелого лба.
«Дорогой отец. Я не мог поступить иначе. Когда ты получишь это письмо, я буду уже в пути. Цель моего путешествия — Нью-Йорк. Не ищи меня, это бесполезно. Надеюсь, настанет день, когда ты поймешь, почему я так поступил. Твой сын Эндрю. Написано на борту „Блаженного Уильяма“.
Наступило продолжительное молчание. Потом майор дал краткие пояснения:
— «Блаженный Уильям» ушел сегодня из гавани без всякого предупреждения, расстреляв предварительно «Нортумберленд». Похоже, тому придется лечь на грунт.
Губернатор тяжело прошагал к ближайшему креслу и с трудом в него втиснулся. Камердинер подал ему смоченное холодной водой полотенце, и сэр Вудфорд приложил его к голове.
— Мы можем кого-нибудь послать в погоню?
Майор грустно покачал головой:
— На ходу только два брига и восьмипушечный шлюп. Мы могли бы отправить вслед за «Блаженным Уильямом» «Антигуа», это довольно ходкий галион, и пушечное вооружение…
— Так в чем же дело?
Плант развел руками:
— Надо перетягивать такелаж. Иначе первый же порыв свежего ветра…
— Сколько для этого потребуется времени?
— Для самых необходимых операций — сутки или двое.
Тут счел возможным вмешаться Кидд:
— Какая разница, сутки, двое. Мы же знаем, где их искать.
Губернатор посмотрел на него тяжелым, дымным взглядом и сказал:
— Искать придется вам, капитан Кидд.
— Разумеется, сэр.
В этот момент в кабинет губернатора решительным шагом вошел полковник Маллин. Вошел со словами:
— Я всегда знал, что эта хитрая скотина Кидд выкинет какую-нибудь гадость.
Увидев капитана, он осекся, и с ним произошло то, что случается с краснолицыми людьми, когда они испытывают сильное чувство неловкости.
Он побледнел.
Глава 3
«АНТИГУА»
В 1626 году голландские мореходы основали в устье реки Гудзон поселение, которое назвали со свойственной им изобретательностью — Амстердам. Правда, с приставкой Новый. Город был расположен очень удобно и выгодно для нужд морской торговли того времени. Это быстро, всего через сорок лет, поняли мореходы английские и пожелали у голландцев, младших своих братьев, этот город отобрать, мотивируя тем, наверное, что им он нужнее. А может быть, и никак не мотивируя.
В 1666 году они совершили первую попытку осуществить свой замысел.
Она оказалась не слишком удачной.
Однако в 1676 году англичане добились своего. Город они, разумеется, переименовали. Мыслили они так же оригинально, как голландцы, и поэтому город стал называться Йорк, с приставкой Нью.
Но здесь не время и не место излагать историю этого города. Нас интересует не столько Нью-Йорк, сколько Уильям Кидд в Нью-Йорке.
Прежде всего надо сказать, что никакого Эндрю Вудфорда он не нашел.
Хотя искал.
И добросовестно.
Он обшарил все восточное побережье — от Нью-Бедфорда до Ньюпорт-Ньюс. Несколько раз обошел вокруг Длинного острова, называемого ныне Лонг-Айленд, однако и это не принесло никаких результатов.
Сын губернатора острова Невис как в воду канул. Многие спутники Кидда так ему прямо и говорили: утонул, мол, парень, поиски надобно оставить.
Уильям Кидд был упорен в своих намерениях. Сделав несчастным своего собственного отца, он пытался осчастливить хотя бы отца Эндрю. Кроме того, ему было неудобно возвращаться на Невис с пустыми руками.
Надо сказать, что большая часть его команды также не горела подобным желанием. Плавание в водах Западной Атлантики казалось им и прибыльней и веселей монотонной и опасной службы в водах Карибского моря.
На такие мысли матросов навели два удачных столкновения с французскими торговыми судами. «Антигуа», даже не будучи грозным боевым кораблем, легко с ними справился, соответственно команда стала обладательницей довольно жирной добычи. Поскольку «Антигуа» не числился в составе королевского британского флота, а являлся частной собственностью сэра Вудфорда, то из французской добычи ничего королевской казне и не досталось. Кидд, правда, настоял, чтобы владельцу судна была выделена причитающаяся ему доля.
Никто не возражал.
Это было не вразрез с естественными правилами каперства, кроме того, как бы узаконивало полученное матросами.
Никто не возражал даже, чтобы доля Вудфорда хранилась в каюте Кидда.
Надо сказать, что сам Уильям пребывал в довольно скверном расположении духа. Он чувствовал себя кругом виноватым.
Перед сэром Вудфордом, за то, что никак не может найти его сына.
И перед королем Вильгельмом, за то, что беззаконно, то есть беспатентно, каперствует, вместо того чтобы честно нести службу в рядах королевского флота.
К тому же и перед своей командой, за то, что не воспрепятствовал ее формальному дезертирству из
