«Действия после обнаружения противника: уклониться от превосходящих сил; остальные уничтожить в зависимости от тактической ситуации».
Оно очень четко показывает предельную осторожность РВМ и Группы ВМФ «Север», которую они проявляли в результате опасений Гитлера за судьбу тяжелых кораблей. В морской войне, как нигде, правильна старая пословица: «Кто не рискует, тот не выигрывает». Вероятная потеря карманного линкора в обмен на уничтожение небольшого конвоя, следующего в Россию, была бы не оправданной. Однако уже сам выход кораблей в море несет в себе элемент риска. Переброска карманного линкора из Альтен-фиорда в Германию для текущего ремонта может привести к подрыву на английских минах, его может торпедировать подводная лодка, он может попасть под воздушную атаку.
Ни один командир, участвующий в операции, подобной атаке конвоя JW-51B, не должен без необходимости рисковать своим кораблем. Это совершенно очевидно. Однако сыграл свою роль внутренний настрой немецких капитанов. Кумметцу и Штанге так долго и так убедительно внушали, что они не должны вступать в бой с превосходящими силами, что они стали слишком осторожными.
В истории морских войн есть немало примеров, к чему может привести повышенная осторожность адмирала. Примерно 200 лет назад английский адмирал Бинг был отдан под суд за то, что «отступил и не сделал всего возможного, чтобы захватить и уничтожить корабли короля Франции, вступить в бой с которыми ему предписывал долг…» Адмирала расстреляли. Правильно или нет — это нас уже не интересует. Гитлер больше всего боялся, что его корабли могут вступить в бой с превосходящими силами англичан и погибнут, не сумев оторваться от противника. Капитаны знали, что если такое произойдет, вся ответственность ляжет на них. При этом следует учесть, что приказ «не вступать в бой с превосходящими силами» выполним далеко не всегда. Очень часто это решает командир «превосходящих сил», а не командир более слабой эскадры.
Однако Кумметц и Штанге вскоре получили еще более роковые по своим последствиям предписания.
Глава 12. Действовать осторожно
Совещание на борту «Хиппера» закончилось в 15.30, и Клюбер отправился в свой штаб в Нарвике. Штанге спустился в катер, чтобы вернуться на «Лютцов». У него впереди было много дел. Кроме подготовки собственного корабля, он должен был написать приказы 3 эсминцам, которым предстояло сопровождать «Лютцов», и передать их командиру группы на Z-31.
У капитана 1 ранга Хартманна и офицеров штаба Кумметца тоже хватало забот. Врачи получали дополнительные медикаменты, артиллеристы проверяли орудия, боеприпасы и дальномеры, сигнальщики и связисты включили радиостанции и радары, чтобы убедиться, что они правильно откалиброваны.
Время так и летело, никто и не заметил, как часы показали 16.45. До выхода кораблей в море оставалось 15 минут. Противоторпедные сети были разведены, капитаны поднялись на мостики, рулевые стали к штурвалам, механики ждали первых приказов у машинного телеграфа. Сторожевики у выходного бона получили предупреждение, что эскадра готовится к выходу, командиры эсминцев ждали приказов.
Прошли еще 5 минут, однако буксир, который должен был помочь «Хипперу» сняться с места, так и не появился. Прошли еще 5 минут, Кумметц начал терять терпение. На часах было уже 17.00. В это время «Хипперу» полагалось проходить боковое заграждение в горле Каа-фиорда. Но буксира все еще не было.
Наконец, после нескольких запросов, в которых адмирал уже не выбирал выражений, буксир появился, опоздав на 15 минут. «Хиппер» приготовился дать ход, но тут на мостике зазвонил телефон. Из машинного отделения сообщили, что фланец насоса конденсатора правого борта поврежден, и его нужно отремонтировать, что займет еще около часа.
И только в 17.45 машинный телеграф звякнул, и вода под кормой крейсера вскипела, когда начали вращаться винты. «Хиппер» двинулся с места.
Медленно, с помощью буксира, «Хиппер» шел по узкой полоске воды, которая так долго была его домом. К нему присоединился «Лютцов» в сопровождении эсминцев, и соединение вышло в сам Альтен- фиорд. Здесь глубины были уже вполне солидными, достигая 1400 футов.
Почти сразу эскадра круто свернула влево, в Стьерн-фиорд — узкую брешь между берегом и островом Стьер-ной. Здесь море было уже не таким спокойным, как на стоянке. Атлантическая волна пробивалась в проливы между островами. Кораблям для выхода в открытое море предстояло еще обогнуть следующий остров Сорой. Затем следовало обойти прибрежные рифы и скалы, и, преодолев 30 миль, немцы вышли в океан.
Погода была такой хорошей, что об этом можно было только мечтать. Дул ветер силой 4 балла, то есть умеренный бриз от 11 до 15 узлов. Море было тихим, если не считать небольшой ряби. Моряки «Хиппера» и «Лютцова» давно отвыкли от моря, поэтому такая погода была для них идеальной.
Как только земля скрылась за горизонтом, Клюбер послал радиограмму на длине волны подводных лодок, информируя командиров, что Кумметц вышел в море. Немецкие лодки на следующий день могли атаковать военные корабли, только если были твердо уверены, что это вражеские.
В 18.40, через час после того, как «Хиппер» прошел боны, на крейсере приняли зашифрованное сообщение от Клюбера. Его быстро расшифровали и доставили на мостик. Кумметц прочитал:
«В исправление оперативного приказа относительно контакта с противником. Вы должны действовать осторожно даже против неприятеля, равного по силе, так как нежелательно подвергать крейсера особому риску».
Вот так начали сказываться потери, понесенные немецким флотом. Не среди офицеров РВМ, которые понимали, что корабли будут тонуть во время войны, а в мрачных глубинах сознания Гитлера.
В целом флот понес не такие уж тяжелые потери, и в этих потерях нельзя было обвинить ни Редера, ни РВМ. Однако для Гитлера все обстояло иначе, в его воспаленном мозгу картина событий была искажена до неузнаваемости. «Бисмарк» был кораблем, по палубам которого он ходил. Он стоял на прожекторной платформе, обращаясь с краткой речью к выстроенной перед ним команде. Он пожимал руку Лютьенсу, отважному адмиралу, который сражался до последней минуты и погиб вместе с кораблем.
Гитлера постоянно мучили страхи, что это повторится, что ему придется услышать о гибели еще одного из его величественных кораблей. Он так часто твердил об этом Редеру, что адмирал не выдержал. В последний момент он отправил в штаб Группы ВМ «Север» Карлсу предупреждение избегать ненужного риска. Из Киля Карле передал соответствующий приказ Клюберу в Нарвик.
Клюбер, за которым оставалось оперативное руководство кораблями, знал, что Кумметцу следует действовать осторожно, однако он знал и корни этой осторожности. Поэтому Клюбер решил подстраховаться и отправил Кумметцу короткую радиограмму. Впрочем, Кумметц обо всей этой закулисной подоплеке не подозревал. Он просто получил приказ проявлять повышенную осторожность. Такой приказ не мог поднять настроение адмирала. «Равный по силе противник» — это могло означать все, что угодно, ведь не существовало специальных таблиц, чтобы пересчитать количество эсминцев в количество крейсеров. Для тяжелого крейсера в условиях темноты и метели равными по силе вполне могли оказаться 3 оснащенных радаром эсминца. Днем их могло быть 6 штук. Все зависело от характера и тактического умения командира флотилии и его капитанов.
Другими словами, понятие «равный по силе противник» оставалось расплывчатым и неясным. Лангсдорф прерывал бой, командуя карманным линкором «Граф Шпее». А что произошло бы, если бы этим кораблем командовал коммодор Харвуд, а Лангсдорф находился на мостике «Аякса»? Можно быть абсолютно уверенным, что в этом случае «Граф Шпее» продолжал бы бой.
Орудия, торпеды, дальномеры, да и сам корабль — не более чем технические средства, которые использует человек в морской войне. Нельзя даже предположить, что 2 летчика-истребителя будут находиться в совершенно одинаковых условиях. Характер, талант, подготовка часто значат гораздо больше,
