от японцев, помогать американцам, которые еще не оправились после удара по Пирл-Харбору.
Крейсера должны были патрулировать на океанских коммуникациях и защищать их от вражеских рейдеров. В начале войны 3 крейсера сумели загнать в угол карманный линкор «Адмирал граф Шпее», который был взорван своим командиром. Но у Адмиралтейства осталась лишь горстка крейсеров.
Авианосцы любых размеров и типов требовались для защиты линкоров и конвоев в Атлантике, Средиземном море, Арктике, Индийском и Тихом океанах. А их не имелось вообще.
Но самой острой была нехватка эскортных кораблей — эсминцев, фрегатов и корветов. За военно- морские базы в Вест-Индии мы выторговали у американцев 50 устаревших эсминцев, но это была лишь временная мера. Конвои следовали в сопровождении символического эскорта. Например, конвои на менее важных маршрутах — из Британии в Западную Африку — обычно состояли из 30 транспортов в «охранении» 3 маленьких корветов. Если такой конвой подвергался нападению немецких подводных лодок или самолетов, у противника были полностью развязаны руки[6].
Именно перед такой мрачной и обескураживающей картиной оказался Объединенный комитет начальников штабов в Вашингтоне. Однако комитет пришел к выводу, что перед союзниками в данный момент стоят три основные задачи:
1. Не допустить краха России;
2. Помешать Германии и Японии соединиться в районе Индийского океана;
3. Остановить японское наступление на Индию и Австралию.
Первая задача считалась самой важной, и ее можно было решать двумя способами. Можно было продолжать оказывать давление на немцев на Средиземноморском театре, чтобы не дать им перебрасывать подкрепления в Россию, а можно было наладить постоянные поставки в Россию.
Основная масса этих грузов шла, разумеется, из Америки, которая к началу 1942 года уже начала превращаться в «Арсенал демократии». Америка поставляла большую часть грузов, но Великобритания должна была обеспечить эскорт конвоев. Это был прекрасный пример взаимодействия союзных держав, так как каждый из партнеров прилагал максимум усилий только в одном направлении.
Адмирал Тови, который командовал Флотом Метрополии, естественно, ничего не знал про опасения Гитлера относительно судьбы Норвегии. Для него прибытие «Тирпица» и «Шеера» в северные воды могло означать одно из двух. Либо готовится атака на русские конвои, либо немцы намереваются снова прорваться в Атлантику. Поэтому его поредевшему флоту предстояло разорваться надвое.
Долгие темные ночи зимы 1941 года укрывали конвои. Но к лету 1942 года светлое время суток стало увеличиваться, пока не начался полярный день, что позволяло немцам вести атаки транспортов почти непрерывно. Но большая продолжительность дня была не единственной природной опасностью. Весной граница льдов сдвигалась далеко на юг, и конвои были вынуждены проходить к югу от острова Медвежий, то есть намного ближе к немецким морским и воздушным базам.
Адмиралу Тови было ясно, что тяжелым кораблям Флота Метрополии придется прикрывать конвои. Однако для этого потребуется много эсминцев для их сопровождения, так как угроза со стороны подводных лодок будет постоянно возрастать. И в любом случае эсминцы эскорта будут испытывать нехватку топлива, которая не позволит им охотиться за подлодками. Они смогут лишь отгонять субмарины от конвоя, но в таком случае немцы смогут уже в ближайшем времени повторить атаку. Так как конвои были очень тихоходны, это, как правило, происходило уже на следующий день.
Адмирал Тови в феврале 1942 года, оценивая ситуацию, сказал, что атаки вражеской авиации и подводных лодок будут происходить ближе к восточному концу маршрута, то есть недалеко от русских берегов. Зато атаки надводных кораблей более вероятны на западной половине пути, в открытом океане.
Тови писал: «Защита этих конвоев является главной задачей Флота Метрополии, но в основе ее лежит надежда вынудить вражеские корабли принять бой. В противном случае операции по прикрытию северных переходов и время, проведенное в северных водах, должны быть минимальными».
Атаки против конвоев становились более настойчивыми, но президент Рузвельт в телеграмме Черчиллю указал на политические последствия приостановки конвоев. Он добавил: «Мы предпринимаем огромные усилия для производства предметов снабжения. И если доставка будет остановлена, кроме как по самым убедительным причинам, это кажется мне серьезной ошибкой».
Черчилль в ответе объяснил все трудности. Требуются не только противолодочные корабли, но и линкоры. «Адмирал Кинг выразил мнение, что эскорт наших трансатлантических конвоев уже слишком слаб. Предложенное сокращение числа эскортных кораблей при увеличении размера конвоев полностью расстроит налаженную систему на 8 недель. Если в это время противник перенесет усилия своих подводных лодок с вашего восточного побережья в среднюю часть океана, последствия могут быть катастрофическими», — писал Черчилль.
Через 3 дня маршал Сталин телеграфировал Черчиллю: «У меня есть требование к вам. Около 90 транспортов[7] с различными важными военными грузами для СССР в настоящее время стоят в Исландии или движутся из Америки в Исландию. Я понимаю, что есть опасность задержки их отплытия на долгий срок из-за трудностей с организацией конвоя под прикрытием кораблей британского флота.
Я полностью осознаю возможные трудности и жертвы, которые несет Великобритания при организации конвоев. Однако я чувствую свой обязанностью обратиться к вам с требованием принять все возможные меры для обеспечения прибытия упомянутых грузов в СССР в течение мая, так как это исключительно важно для нашего фронта».
Результатом обмена этими депешами стала отправка конвоя PQ-17. Но из 34 транспортов до цели добрались только 11.
После этого адмирал Тови предложил Первому Лорду Адмиралтейства адмиралу сэру Дадли Паунду временно задержать отправку русских конвоев, пока не завершится полярный день. Как альтернативу Тови предложил отправлять небольшие, легко управляемые конвои.
Однако ни одно из предложений не было принято. Слишком велики были ставки. Американские боеприпасы и снабжение продолжали накапливаться в Исландии, а русские продолжали требовать их доставки[8].
Кроме того, Черчилль был склонен еще больше поднять ставки, действуя по принципу «вопреки поражениям». Он предложил собрать все имеющиеся авианосцы и линкоры. Адмиралтейство отказалось. Перед ним стояла задача немедленно провести конвой на Мальту, которая буквально умирала от голода. Примерно в это же время американцы начали перебрасывать свои военные корабли на Тихий океан. Поэтому нехватка эскортных кораблей вынудила Черчилля и Рузвельта временно приостановить отправку конвоев, по крайней мере, пока не закончится лето с его бесконечным полярным днем. Черчилль отправил маршалу Сталину длинную телеграмму, объясняя ситуацию. «Мои морские советники сказали мне, что если бы они командовали германскими кораблями, подводными лодками и авиацией в сложившейся обстановке, они гарантировали бы полное уничтожение любого конвоя, идущего в северную Россию. Поэтому с величайшим сожалением мы пришли к заключению, что попытка провести следующий конвой PQ-18 не принесет выгоды вам и лишь нанесет серьезный удар общему делу».
Маршал Сталин послал ответ, который в послевоенное время выглядит естественным и предсказуемым. Но в тот момент он был просто жестоким, особенно учитывая количество моряков, уже погибших, чтобы доставить русским требуемые грузы.
Сталин сказал, что из телеграммы Черчилля можно сделать два вывода. «Первый: британское правительство отказывается продолжать отправку военных грузов для Советского Союза по северному маршруту. Второй: несмотря на согласованное коммюнике, касающееся открытия Второго фронта в 1942 году, британское правительство откладывает это до 1943 года». Сталин добавил: «Наши морские эксперты считают причины, выдвинутые британскими морскими экспертами в качестве оправдания приостановки конвоев, совершенно неубедительными. Они полагают, что при наличии доброй воли и желания выполнить заключенные договоренности эти конвои можно отправлять регулярно и нанести противнику тяжелые потери».
Нам следует совершенно обязательно привести комментарий Черчилля. Он заявил, что «не считает нужным обсуждать все это с советским правительством, которое до того, как само подверглось нападению, желало видеть нас уничтоженными и собиралось разделить добычу с Гитлером. Даже теперь, в момент
