положения. Кроме церемониальных дел он крестился обеими руками, доказывая тем свое необычайное рвение к православной вере, и в некоторых затхлых кругах считается знатоком церковных дел. Простые обыватели Петрограда смиренно негодуют на то, что Россией призван управлять немец, но это недоразумение. Какое дело России до Штюрмера и Штюрмеру до России?'
Сам Штюрмер заявлял, что основную задачу он видит в достижении во что бы то ни стало победоносного конца не нами начатой войны' и что 'навязанная' стране война должна быть выиграна 'какой угодно ценой'. Особый акцент при этом делался на верности России союзническим обязательствам и стремлении царского правительства обеспечить России 'достойный мир'. Предложения сепаратного мира, даже 'самые заманчивые и выгодные' Штюрмер признавал неприемлемыми, поскольку, по его словам, 'великая страна и великий народ могли заключить мир, находясь в полной солидарности со своими великодержавными союзниками'. Во имя достижения победы и осуществления внешнеполитических целей он призывал к сохранению гражданского мира на основе полного повиновения воле монарха и его правительства и отказа от каких-либо оппозиционных и революционных выступлений. В то же время он обещал несколько 'скорректировать' внутреннюю политику, 'избегать крайностей' и выражал надежду 'найти общий язык с законодательными учреждениями'. Штюрмер высказывался также в пользу сотрудничества правительства с общественными организациями, признавая их деятельность полезной 'не только в жизни местной, но и общегосударственной'.
Для отпора 'английскому эгоизму', по мнению императрицы, нужен был более твердый в отношении союзников политик. Именно такой твердости и неукоснительного послушания самодержавной воле ожидала царская чета от исполнительного Штюрмера. Он неоднократно Пуришкевичу, что 'нужно несколько сократить аппетиты союзников, потому что они слишком много от нас требуют'. Конкретным поводом к решению назревшего вопроса стали разногласия Сазонова со Штюрмером по польскому вопросу. Заручившись поддержкой императрицы, Штюрмер убедил царя в необходимости отставки Сазонова, который находился в то время на отдыхе в Финляндии, где и узнал о своем освобождении с поста министра иностранных дел. 7 июля 1916 г. Россия узнала имя нового главы внешнеполитического ведомства.
Союзники восприняли известие о назначении Штюрмера, имевшего и в России, и за границей непопулярную репутацию германофила, как победу закулисных германских влияний, как первый шаг царя к установлению мира с Германией. Английский посол в Петрограде Бьюкенен писал: 'Обладая умом лишь второго сорта, не имея никакого опыта в государственных делах, преследуя исключительно свои личные интересы, он отличался 'льстивостью и крайней амбициозностью'. С неменьшей тревогой было воспринято известие о переменах в руководстве российского МИД в Париже, хотя уже 9 июля товарищ министра иностранных дел Нератов по личному указанию царя пытался успокоить французского и английского послов, говоря, что 'перемена в лице министра иностранных дел не отразится на внешней политике России, которая останется неизменной'.
В Министерстве иностранных дел к появлению Штюрмера отнеслись настороженно. Как вспоминал один из ответственных чиновников МИД Михайловский, новый министр при личном знакомстве с каждым сотрудником 'величественно кивал головой и двигался своим грузным телом с нарочитой торжественностью, от его рыжей завитой бороды и нафабренных усов веяло 'оберцеремониймейстером'. Было совершенно ясно, что Штюрмер будет министром не в фактическом, как был Сазонов, но в формальном смысле слова'.
Князь Урусов напишет позднее: 'Отзывы о происшедшей смене единодушны - жалеют Россию, судьбы которой в столь решительный час из опытных, политически честных и государственно умных рук Сазонова вручены человеку, который себя ничем не проявил, не пользуется за границей никаким престижем, и о котором опередившая его деятельность молва говорит, что его приход в МИД знаменует собой готовность заключить с немцами преждевременный мир' .
Провозгласив себя сторонником возрождения 'национальной' внешней политики, он пообещал даже ввести некоторые 'русские' элементы в дипломатический этикет. Однако на практике с приходом Штюрмера в МИД почти ничего не изменилось, наблюдалось лишь замедление в работе, которое фактический руководитель министерства товарищ министра Нератов объяснял некомпетентностью Штюрмера и 'недостатком у него времени'. По всем делам, требовавшим решения и ответственности, новый министр либо затягивал их рассмотрение, либо давал уклончивый ответ. Незнание рутинной дипломатической работы, недостаточный опыт ведения международных дел, боязнь совершить оплошность делали из Штюрмера чрезвычайно медлительного и нерешительного министра.
Вопреки ожиданиям при Штюрмере всесильный, казалось бы, Распутин не оказывал ощутимого влияния на внешнеполитическую деятельность России. Николай Второй и его соратники в эту важнейшую область старца не допускали, хотя тот, вероятно, и рассчитывал с помощью своего ставленника вмешиваться во внешние дела государственного управления.
Сильным политическим ходом Штюрмера, как отмечали его сослуживцы, было вовлечение в войну Румынии. Здесь он действительно проявил большую энергию, заставив румын переправить в Москву королевские драгоценности и золото, чтобы за счет неверной союзницы получить известные компенсации при мире с Германией. И в этом Штюрмер достиг успеха. Однако в МИД многие не одобряли этот шаг, полагая, что вовлечение Румынии в войну лишь растянет и без того широкий фронт, а Румыния стратегически не только не укрепит Россию, но и ослабит ее, заставив русские войска ее защищать, а в победоносные качества румынской армии никто не верил.
1 ноября 1916 г. на очередной сессии Государственной Думы была предпринята решительная атака на Совет министров. Лидер кадетов Милюков обвинил правительство и лично Штюрмера в измене и предательстве национальных интересов России. 'Мы потеряли веру в то, что эта власть может привести нас к победе', - заявил он. Николаю II ничего не оставалось, как распроститься с Б. В. Штюрмером, дав ему отставку с обоих постов - главы Совета министров и министра иностранных дел. 10 ноября 1916 г. он получил бессрочный отпуск. Немалую роль в его отставке сыграли союзники, и в первую очередь английская дипломатия в лице Бьюкенена. 'Я приму Штюрмера через час и буду настаивать на том, чтобы он взял отпуск, - писал царь жене. - Увы! Я думаю, что ему придется совсем уйти - никто не имеет доверия к нему, даже Бьюкенен говорил мне в последнее наше свидание, что английские консулы в России в своих донесениях предсказывают серьезные волнения в случае, если он останется. И каждый день я слышу об этом все больше и больше. Надо с этим считаться'.
Князь Урусов напишет в своем дневнике 20 ноября 1916 г.: 'Штюрмер ушел - Трепов пришел и положение вовсе не определилось. Во внутренних наших делах за последние месяцы что-то пошло совсем не так, как следовало бы. Установить точный диагноз болезни, все более и более угнетавшей русский организм, есть и было чрезвычайно трудно - легко произнести слово измена, а пойди докажи обоснованность этого обвинения. В день отставки Штюрмера все друг друга в министерстве поздравляли - недостойное, могущее и нас запятнать отошло от нашей рабочей жизни. Назначение Трепова было принято сдержанно - известно было, что он не отвечает требованиям Думы. Но, в конце концов, успех, одержанный Думой над Штюрмером, смягчил известным образом депутатские сердца, и настроение общественного мнения сильно поправилось'.
В ходе Февральской революции 1917 года Штюрмер по распоряжению Временного правительства и с согласия Думы был арестован и содержался сначала в Таврическом дворце, а затем переведен в Петропавловскую крепость. Чрезвычайная следственная комиссия подвергла Штюрмера вместе с другими бывшими министрами царского правительства допросу. Скончался он в Петропавловской крепости 2 сентября 1917 г. в возрасте 69 лет.
Н.Н. Покровский
Николай Николаевич Покровский - последний глава внешнеполитического ведомства в последнем правительстве последнего российского императора.
Родился он 27 января 1865 г. в Петербурге. Образование получил на юридических факультетах Московского и Петербургского университетов. В 1889 году в чине коллежского секретаря начал службу в Министерстве финансов. В апреле 1905 года получил чин действительного статского советника. С 1906 по
