Она не хотела его терять. Он был прав: есть вещи и поважнее фехтования. Его жизнь и жизни всех Коршунов.
— Tirer le signal d'incendie, — шепнул Боссеми на французском.
Этот язык Ава понимала. Она бросила оружие.
— Ава, ты с ними не пойдешь! — проговорил Джаретт.
— Заткнись! Хватит мной командовать! — Она оттолкнула его и украдкой послала многозначительный взгляд. — Сперва ты принял меня за одну из них! — Толчок. Он понял и отступил назад. — Потом навязался мне в автобусе! — Толчок. Вампиры веселились, глядя на них. — И даже не подумал меня о них предупредить! — Она толкнула его еще сильнее.
Джаретт с жутким грохотом упал на пол, и она сумела дотянуться до пожарной сигнализации. Дернула рукоять вниз. Пронзительный вой заставил всех съежиться, но вампиры остались невредимы. Ава умоляюще взглянула на Боссеми.
Тот поднял палец: подожди.
Включилась система огнетушителей. Со всех сторон брызнули струи воды, и вампиры стали таять.
— Никогда не думал, что они решатся атаковать мою Академию, — проговорил Боссеми. — Но на всякий случай попросил священника благословить воду в противопожарной системе.
Джаретт расхохотался и сгреб Аву в охапку.
— Теперь ты будешь тренироваться у меня, — обратился к ней Боссеми.
— На Коршуна?
— Ты этого хочешь?
Ава не колебалась:
— Да.
— Посмотрим. Может, сперва Олимпийские игры, а потом Коршуны?
Он отошел, выкрикивая распоряжения на итальянском.
Удивленная Ава вывернулась из объятий Джаретта, чтобы взглянуть ему в лицо:
— Но ты…
— Никогда не дорос бы до олимпийского уровня. Когда я это понял, решил остаться здесь и стать Коршуном.
— Значит, Боссеми думает, что я могу дорасти?
Джаретт ухмыльнулся:
— Это дело настойчивости, тренировки и опыта, моя сладкая!
Она застонала и ткнула его кулаком в живот.
ХОЛЛИ БЛЭК
Самая холодная девушка в Коулдтауне
Матильда была пьяна, и теперь она напивалась всегда. До головокружения, потери равновесия и умопомрачения. До такого невменяемого состояния, какого только могла достичь.
Парень, стоявший рядом, осторожно обхватил ее сзади рукой; его теплые пальцы уперлись ей в бок, и он привлек ее ближе к себе. Он и его приятель в расстегнутой на груди рубашке улыбались ей как несовершеннолетней тупице, настолько доверчивой, чтобы согласиться с ними переспать.
Матильда подумала, что они, наверное, правы.
— Хочешь, устроим вечеринку у меня дома? — спросил обнявший ее парень.
Он назвался Марком, но его спутник то и дело проговаривался, обращаясь к нему как-то иначе. Имя начиналось с буквы «Д». Вроде Дэн. Или Дэйв. Всякий раз, когда они все вместе выходили наружу покурить, парни потихоньку забирали со стойки бара ее стакан с приторно-сладкой смесью напитков, каждый глоток которой проскальзывал по ее горлу, словно леденец.
— Конечно, — ответила Матильда, расплющивая о кирпичную стену свою сигарету. Она не заметила, как горячий пепел высыпался на ее ладонь, поскольку сосредоточилась на том, чтобы преодолеть охватившее ее алкогольное оцепенение и совладать с собственными ногами и руками. — Мы можем прихватить с собой еще пива? — широко улыбаясь, спросила она.
Оба приятеля переглянулись с брезгливыми выражениями на лицах. Она сделала вид, будто к ней это не относится. Второй приятель, представившийся Беном, посмотрел на ее остекленевшие глаза, мертвенно-бледные щеки и расхристанные волосы. Наверное, он подумал о ее безалаберной личной жизни. Именно на это она и рассчитывала.
— Не боишься, что мы тебе надоедим? — спросил Бен.
В баре, из которого они только что вышли, было жарко, и у него в ложбинке шеи, под кадыком, скопились капельки пота. При каждом глотке кожа там сверкала. Матильда тряхнула головой, чтобы отвлечься от этого зрелища.
— Нет, ведь я просто слегка выпила, — солгала она.
— У меня дома этого добра достаточно, — сказал Марк — Дэн — Дэйв.
«Мардэйв», — подумала Матильда и хихикнула.
— Купите мне сороковку, — попросила она. То, что идти с ними глупо, она понимала, но было бы еще глупее, если бы она протрезвела. — Одно из тех ведерок со льдом. Они есть в винном погребе, на углу. Иначе — никакой вечеринки.
Парни рассмеялись. Матильда попробовала посмеяться вместе с ними, хотя и понимала, что является не участницей шутки, а ее объектом. Мерзкая маленькая потаскушка; девка, которую можно купить за большое заполненное ведро для охлаждения вина и за три порции водки, настоянной на клюкве.
— Хорошо-хорошо, — согласился Мардэйв.
Они пошли по улице, и Матильда слегка припала к телам парней, от которых веяло теплом; вдыхала исходящий от них запах пота и глаженого белья. Она легко могла бы закрыть глаза и притвориться, что Мардэйв — другой человек, тот, чье прикосновение ей хотелось бы ощутить, но она не позволила себе осквернять память о Джулиане.
Они прошли мимо магазина, где в витрине на плоских экранах мелькали разные телевизионные передачи. На одном шел видеофильм из Коулдтауна: девушка, выступавшая под именем Демония, заключила сделку с одним каналом, чтобы продемонстрировать происходящее внутри своего дома, отсняла на пленку Бал Вечности — празднество, начавшееся в 1998 году и непрерывно продолжавшееся с тех пор.
На заднем плане в воздухе раскачивались девчонки и мальчишки, перехваченные резиновыми шлейками. Время от времени они останавливались, открывали доступ к чему-то похожему на штампованные медицинские катетеры, внедренные после смерти каждому из них в руку чуть ниже локтевого сгиба. Они поворачивали рычажок и сливали для участников бала кровь в маленькие бумажные стаканчики. Мальчик, на вид лет девяти, с ниткой сверкающих бусинок на шее, залпом проглотив содержимое одного из таких стаканчиков, облизал его стенки языком, таким же красным, как и его глаза. Вдруг камера повернулась кверху, и теперь перед зрителями предстал куполообразный потолок мертвого зала с многочисленными разбитыми окнами, через которые можно было видеть мертвые звезды.
— Я знаю, где это происходит, — сообщил Мардэйв. — Тот дом виден из моей квартиры.
— А ты не боишься жить так близко от вампиров? — спросила Матильда, и легкая улыбка заиграла на ее губах.
— Мы защитим тебя, — сказал Бен, улыбаясь ей в ответ.
— Нам следовало бы поступить с ними так же, как в других странах, — вышвырнуть все эти трупы высоко в небо, — заметил Мардэйв.
Матильда прикусила язык, чтобы не напомнить, к чему привела охота на вампиров в Европе: там распространение заразы в мире мертвых достигло высочайшего уровня. Например, в Бельгии вампирами стало такое большое число жителей, что двери магазинов редко открывались до наступления темноты. Перемирие же с Коулдтауном пока срабатывало. В основном.
Ее не волновала ненависть Мардэйва к вампирам. Она сама их ненавидела.
