«Хозяин! что не спишь ты ночи? Иль ночь тебе долга? И что на месяц пялишь очи, Как будто на врага?» – «Молчи, жена, не бабье дело Все мужни тайны знать: Скажи тебе – считай уж смело, Не стерпишь не сболтать». – «Ах, нет! вот Бог тебе свидетель, Не молвлю ни словца; Лишь всё скажи, мой благодетель, С начала до конца». – «Будь так – скажу во что б ни стало. Ты помнишь старика; Хоть на купцов сомненье пало, Я с рук сбыл дурака». – «Как ты!» – «Да так: то было летом, Вот помню, как теперь. Неза?долго перед рассветом; Стояла настежь дверь. Вошел я в и?збу, на полате Спал старый крепким сном; Надел уж петлю, да некстати Трону?л его узлом. Проснулся, черт, и видит: худо! Нет в доме ни души. «Убить меня тебе не чудо, Пожалуй задуши. Но помни слово: не обидит Без казни ввек злодей; Есть там свидетель, он увидит, Когда здесь нет людей». Сказал – и указал в окошко. Со всех я дернул сил, Сам испугавшися немножко, Что, кем он мне грозил, — Взглянул, а месяц тут проклятый И смотрит на меня. И не устанет, а десятый Уж год с того ведь дня. «Да полно, что! гляди, плешивый! Не побоюсь тебя; Ты, видно, сроду молчаливый: Так знай лишь про себя». Тут староста на месяц снова С усмешкою взглянул; Потом, не говоря ни слова, Улегся и заснул. Не спит жена: ей страх и совесть Покоя не дают. Судьям доносит страшну повесть, И за убийцей шлют. В речах он сбился от боязни, Его попутал Бог, И, не стерпевши тяжкой казни, Под нею он издох. Казнь божья вслед злодею рыщет; Обманет пусть людей, Но виноватого Бог сыщет — Вот песни склад моей. * * * Отечество наше страдает
Под игом твоим, о злодей!
Коль нас деспотизм угнетает,
То свергнем мы трон и царей.
Свобода! Свобода!
Ты царствуй над нами!
Ах! лучше смерть, чем жить рабами, —
Вот клятва каждого из нас…
