О, скоро ль начнем мы божественный труд! Мы презрим и негу, и роскошь, и лень. Настанет для нас тот торжественный день, Когда за отчизну наш меч Впервые возблещет средь радостных сеч! Тогда, как раздастся громов перекат, Свинец зашипит, загорится булат, — В тот сумрачный, пламенный пир, «Что любим свободу», поверит нам мир! ТЕНЬ РЫЛЕЕВА Петру Александровичу Муханову
В ужасных тех стенах, где Иоанн, В младенчестве лишенный багряницы, Во мраке заточенья был заклан Булатом ослепленного убийцы, — Во тьме на узничьем одре лежал Певец, поклонник пламенной свободы; Отторжен, отлучен от всей природы, Он в вольных думах счастия искал. Но не придут обратно дни былые: Прошла пора надежд и снов, И вы, мечты, вы, призраки златые, Не позлатить железных вам оков! Тогда – то не был сон – во мрак темницы Небесное видение сошло: Раздался звук торжественной цевницы; Испуганный певец подъял чело И зрит: на облаках несомый, Явился образ, узнику знакомый. «Несу товарищу привет Из области, где нет тиранов, Где вечен мир, где вечен свет, Где нет ни бури, ни туманов. Блажен и славен мой удел: Свободу русскому народу Могучим гласом я воспел, Воспел и умер за свободу! Счастливец, я запечатлел Любовь к земле родимой кровью! И ты – я знаю – пламенел К отчизне чистою любовью. Грядущее твоим очам Разоблачу я в утешенье… Поверь: не жертвовал ты снам; Надеждам будет исполненье!» — Он рек – и бестелесною рукой Раздвинул стены, растворил затворы. Воздвиг певец восторженные взоры И видит: на Руси святой Свобода, счастье и покой! * * * Суров и горек черствый хлеб изгнанья; Наводит скорбь чужой страны река, Душа рыдает от ее журчанья, И брег уныл, и влага не сладка; В изгнаннике безмолвном и печальном Туземцу непостижная тоска. Он там оставил сердце, в крае дальнем, Там для него всё живо, всё цветет; А здесь – не всё ли в крове погребальном, Не всё ли вянет здесь, не всё ли мрет? Суров и горек черствый хлеб изгнанья, Изгнанник иго тяжкое несет! РОДСТВО СО СТИХИЯМИ Есть что-то знакомое, близкое мне В пучине воздушной, в небесном огне; Звезды полуночной таинственный свет От духа родного несет мне привет. Огромную слышу ли жалобу бурь, Когда умирают и день и лазурь, Когда завывает и ломится лес, — Я так бы и ринулся в волны небес. Доне?льзя постыли мне тина и прах…
