голову.
— Тишак, а где все?
— Не знаю, — пожал плечами молодой оперативник. — Я из Херсона только вернулся.
— И как там в Херсоне?
Тишак неопределенно пожал плечами:
— Нормально… Вот вернулся.
— Все как будто вымерли, — вздохнул Кречетов. — Ты знаешь, что Гоцман арестован?..
— Ка-ак? — ошеломленно выдохнул Тишак.
— Вот так. С МГБ шутки плохи.
Кречетов ожидал, что Тишак бросится к нему с расспросами и будет требовать подробностей. Но он только молча покачал головой и скрылся в гоцмановском кабинете.
Грузовики, натужно ревя, поднимались вверх по Польскому спуску. На перекрестке застыла изящным изваянием юная девушка-регулировщица в беретике, синей форменной юбке и синей гимнастерке с буквами «РУД» на левом рукаве. Она с улыбкой вскинула жезл, преграждая дорогу грузовикам, и те послушно замерли, пропуская древнюю арбу, скрипевшую по мостовой. Пожилой седоусый молдаванин-возница с интересом рассматривал сдержанно рычавшие машины. За его спиной громоздились мешки.
Гузь, пристально следя глазами за арбой, нервно приподнял автомат на коленях. Платов, барабанивший пальцами по рулю, иронично покосился в сторону соседа, но ничего не сказал.
Арба проскрипела мимо. Девушка-милиционер снова вскинула жезл, открывая путь машинам. Моторы натужно взревели…
Когда последний грузовик скрылся из глаз, девушка поспешно бросилась к постовой будке. Сняла телефонную трубку и прерывающимся от волнения голосом произнесла одно-единственное слово:
— Проследовали.
Группа Степана вошла в здание военной комендатуры. Чекан равнодушно подбросил камешек, но ловить не стал, отшвырнул носком ботинка. Вывернув из-за угла, мимо прогудел крытый тентом трехосный грузовик цвета хаки. Тяжело затормозил недалеко от входа в комендатуру. Мотор машины смолк. Из кабины выпрыгнул молодой плечистый сержант, обошел грузовик, пиная сапогом скаты. Проходя мимо Чекана, сержант поднял голову — это был Толя Живчик.
Чекан отвел глаза. И сразу зацепился взглядом за четверых маляров, которые появились из переулка с ведрами и кистями наперевес. Все маляры были плечистыми ребятами с военной выправкой, кисти держали как автоматы, да и шли по тротуару чуть ли не в ногу — залюбуешься да и только. Вот они приблизились к деревянному павильону с надписью «Пиво-Воды», переговорили с продавцом и дружно окунули кисти в ведерки, примериваясь к облезлой дощатой стене…
Один из маляров, молодой, но с заметной проседью в шевелюре, водя кистью по доскам, внезапно обернулся. И Чекан узнал в нем того самого человека, от которого он с таким трудом ушел шесть дней назад на улице Пастера…
В помещение военной комендатуры вошел статный красивый лейтенант, за которым следовало еще пятеро молодых офицеров. Судя по всему, они слегка нервничали — у одного на скулах цвели красные пятна, другой держал руку на ремне, третий время от времени судорожно поводил шеей, словно ему жал воротничок.
— Здравия желаю, товарищ капитан, — певучим украинским говором произнес лейтенант, козыряя и протягивая удостоверение личности дежурному.
Тот, козырнув в ответ, принял удостоверение, раскрыл его, пристально взглянул на фотографию, затем сверился со списком:
— Тюльпанов Сергей Иванович… Все правильно. Прошу вас.
Он, улыбаясь, протянул удостоверение лейтенанту, но рука Тюльпанова повисла в воздухе. Его спутники тоже окаменели: со всех сторон на них смотрели стволы автоматов.
— Ну, что приуныли, офицеры? — с издевкой произнес дежурный капитан. — Руки вверх, да живенько…
Перед полковником Чусовым на столе лежал целый веер фотокарточек. Со снимков смотрели командиры групп захвата, Чекан, Живчик… Правда, на фотокарточках они были не в советской форме, а в штатском, а некоторые — в немецких военных мундирах.
Вошедший в кабинет капитан МГБ почтительно склонился к начальнику:
— Товарищ полковник, еще две группы задержаны на подходе к обкому, две — в комендатуре и одна — в военной прокуратуре.
Чусов, не отрываясь от фотографий, кивнул:
— Хреновенько они что-то подготовились, а?.. Спешили, спешили… А поспешишь, как известно… — Он аккуратно отложил фотографию Чекана.
— Товарищ полковник, может, начнем захват тех, кто на улице?
— …А поспешишь, как известно, людей насмешишь, — договорил Чусов, поднимая глаза на подчиненного. — Ждите!
Зевнув, Чекан мельком взглянул на часы и, надвинув на глаза кепку, неспешным шагом проследовал за угол. Седой маляр что-то тихо сказал своим товарищам и, поставив на тротуар ведро, бросился вслед за Чеканом. Живчик, по-прежнему топтавшийся возле кабины «Хеншеля», с тревогой наблюдал эту сцену. Водитель грузовика, нагнувшись, прошептал:
— Слышь, куда это он?
— Тихо сиди, — процедил сквозь зубы Живчик, и его пальцы словно случайно коснулись кобуры на ремне.
Над дверью аптеки негромко звякнул потемневший от времени колокольчик. Пожилая женщина в халате поднялась из-за кассы навстречу тяжело дышащему от быстрой ходьбы Чекану.
— Позовите заведующего! — задыхаясь, еле выговорил он.
— А что такое?.. — забеспокоилась аптекарша.
— Бегом! Там человек умирает…
Женщина всплеснула руками и суматошно бросилась в глубь помещения. Чекан одним движением переметнулся через стойку, снял трубку с телефонного аппарата. Нетерпеливо застучал носком ботинка по стойке, слушая долгие гудки.
— Майор Кречетов, — наконец напряженно, резко отозвалась трубка.
— Засада, — тихо проговорил Чекан. — Разведчики из города не уехали. Они здесь, я ухожу…
Он стоял так, чтобы не выпускать из поля зрения входную дверь, и поэтому сразу выстрелил на еле слышный бряк колокольчика…
Но недаром противником Чекана был гвардии капитан Русначенко. Стекло в двери разлетелось вдребезги, а сам разведчик, лежавший в это время на полу, резко отпахнул дверь, открывавшуюся вовнутрь, и из положения лежа выстрелил из своего наградного «вальтера». И тут же откатился в сторону, потому что Чекан, отброшенный пулей на стеллаж с лекарствами, непроизвольно выпустил в сторону двери всю обойму. Не своим голосом закричала от ужаса продавщица. Раскололось задетое пулями витринное стекло, в лицо Русначенко полетела кирпичная крошка. Он дважды выстрелил в ответ, и одна из пуль, прошив деревянную стойку, попала Чекану в правое плечо. Мучительно застонав, он перехватил «парабеллум» левой рукой, яростно выщелкивая из него пустую обойму. Боль жгла его, проедала насквозь тело, и он, зашатавшись, тяжело упал на рассыпавшиеся по полу порошки из разбитых банок…
Русначенко отбросил волосы со лба. Осторожно ступая по разбитому стеклу и морщась от завываний женщины в недрах аптеки, он приблизился к разбитой пулями стойке.
Ему были видны голова и плечи Чекана, лежащего на полу. Глаза бандита неподвижно смотрели в потолок, правое плечо было красным от крови. Кровавый ручеек медленно полз по полу своим загадочным, только ему одному ведомым путем… Ну что же, из трех выстрелов — два попадания, и ранен бандит тяжело. Приказа брать Чекана живым капитану не давали. Только просили сделать все возможное для того, чтобы это сделать.
