разрезанный картами лорда Хаоса, а потом исчез. Я слышала крики людей, с которыми играючи расправлялся Сэтр, и чувствовала, как сплетает ветер Лайн. Бой начался, и людям в нем было не выиграть. Демоны из их предсказаний не торопились, наступали и приносили с собой смерть. Ни одного достойного противника даройо на пути не встретили, каждым шагом позоря свой род, но льдистые глаза Сэтра были спокойны.
Я видела Ариоха: он играл пешками, и у одной из них было мое лицо.
Я видела Эйлоса и Тарена, сталкивающихся в битве около стены огня, а потом распадающихся кольцами мокрой плоти.
Я видела стаю сэйферов, которые терзали мое мертвое тело.
Я видела очи Кристии, будто наполненные толченым углем. В них, словно в раме, заключалось уверенное лицо Лорда Лжи.
Я видела закалывающего себя Дэймора и спину Рика, превращающуюся в спину Эйлоса, на которой остались следы моих ногтей.
Я видела обнаженную Риан в окружении очарованных менестрелей — они затаптывали друг друга, выпрыгивали из окна ради ее улыбки.
Я снова и снова видела непроницаемого Сэтра, когда он вбивал мне в руки осколки серпов.
Сон поймал в сеть, я билась в ней, словно пойманная бабочка. Было жарко, раны зудели, все тело подрагивало, и вспоминались кричащие люди, мечтающие сжечь всех даройо за то, что те делали с пойманными жертвами. Я перекатывалась по прохладному полу, но никак не могла проснуться. Напугать опасностью невозможно, Путь Серой Леди всегда дает однозначные ответы на то, как поступить — сразиться; но все сомнения, мысли о поражении, которое я потерпела, тяжесть чужого предательства, одиночество вдруг усилились и начали мучить стрелами опасений. Кажется, я кричала. И опять и опять посылала в лицо братьям оружие Ариоха, не встретившись в честном бою, бою-танце, гибельно красивой схватке с теми, кто всегда были вместе.
— Я просто хотел освободить Детей Лезвия, Ра. Показать другой Путь, свой, отличный от того, что начертили нам люди. А уничтожила клан именно ты, воспротивившись воле Адепта. Моей воле, — голос Сэтра изводил, не умолкая, не слушая того, что я кричала.
— Тихо…
Я уткнулась в чье-то тело. Одуряющий запах человеческой крови бил в ноздри. Грязная кожа и мужской пот.
— Тихо… — проговорил Рик и завернул меня в плащ, обхватив руками.
Свернувшись в комочек, я чувствовала, как его некрасивые ладони осторожно гладят отмеченную черными крыльями спину, словно утешая человеческое дитя, и боялась пошевелиться. Кошмар развалился, лопнул, отпустил. Я лежала на холодном полу возле бассейна, завернувшись в плащ, и вжималась в его грудь, сворачивалась, становилась все меньше, держа разорванные ладони у живота.
— Ра, здесь никого нет…
Он коснулся моих волос и заснул; заклятья и камни Алого Призрака убирали все следы стали даройо. Я не знала, стоит мне встать и немедленно уйти прочь или остаться, не думая о том, что близость человека непристойна и гибельна. Усталость была так велика, что я просто закрыла глаза, прочертив по его телу ресницами, и погрузилась в сон, лишенный голосов и ловушек. Аромат трав, исходящий от воды бассейна, соединялся с сильным, неприятным для меня запахом мужчины, создавая странную влекущую смесь. Я бережно согнула руки, положила их между нами и отключилась на несколько часов.
Даройо никогда не теряют себя в снах, словно люди. Серые Боги создали нас так, что даже закрыв глаза и распахивая дверь сновидений, мы все равно чувствуем, что происходит вокруг. Но в этот раз я настолько выбилась из сил, что просто наслаждалась теплом и отсутствием движения. Трудно сказать, сколько времени мы так провели, но я очнулась первой, высвободившись из расслабленных рук Рика. Вода тихо мерцала, отражая переменчивый свет Алого Призрака. Мужчина открыл глаза, зажмурился, потом приподнялся, опершись на руку и стряхивая сон.
— Проклятье, — восхищенно сказал он. — На тебе не осталось совершенно никаких следов…
Рик протянул руку к моей груди, но я отшатнулась, закутавшись в плащ, и поднялась. Он только хмыкнул и стал осматривать свое покрытое волосами тело, ощупывать лицо, обнаруживая, что находится в куда лучшем состоянии, чем было прежде. Раны затянулись, только давно не бритая щетина и не приведенная в порядок борода топорщилась в разные стороны. Штаны отвратительно воняли въевшейся кровью и гарью, я поморщилась. Теперь помощь мне не требовалась — тело снова было готово к бою, внутри свилась огненная змея, готовая напасть. Я скинула плащ и с разбега нырнула в прозрачную воду, приятно холодящую тело.
— Хорошая мысль, — заметил Рик, прищурившись, и начал отдирать с ног прилипшие куски ткани.
Я поплавала некоторое время, вслушиваясь в то, что говорил вздымающийся вверх Алый Призрак. Вдалеке кричали умирающие люди. Сэтр не терял времени зря.
— Надеюсь, твой братишка не будет против, если я вытрусь его плащом, — ухмыльнулся мужчина, подняв фонтан брызг.
— Нет. Он не будет. Я — буду.
Рик фыркнул, запустив руки в волосы и вытряхивая из них труху и грязь. Шрамы у него все-таки останутся — смертельная вязь Ола не исчезает так просто. Наверное, в моих словах прозвучало что-то новое, потому что мужчина насторожился, начал внимательно взглядываться в меня, ожидая объяснений. Я казалась бледной, хрупкой и маленькой рядом с ним, но при этом легко уничтожила бы человека, просто нажав на ряд точек в нужной последовательности, осуществив один-единственный змеиный бросок, выдохнув яд. Руки были целы, они снова могли держать оружие. Я выбралась из бассейна и подняла плащ Тарена; теперь он пах братом, смертью и человеком — не самая лучшая смесь. Я сожгла его тут же, не добираясь до огня и злоупотребляя магией.
— Не знаю, как тебе удалось выжить. Никто не выжил бы после такого, даже демон, — Рик посмотрел на пламя, но не удивился. Наверное, подумал, что это наш очередной ритуал. — Сэтр не сомневался в том, что ты умрешь, твои губы уже посинели ото льда, а тело было распято. Как ты выбралась? Тебя тоже вытащил Триэр?
— Я прошла лабиринт Ариоха, — я не стала углубляться в объяснения и подняла липкие карты. — Люди обычно сходят с ума после пыток Ола. Я могла бы стереть память о встрече с ним.
Хотелось чем-то отблагодарить его, к тому же теперь мне хорошо была знакома власть дурных воспоминаний, но Рик отмел предложение, проведя пальцами по бледным следам порезов.
— Ни за что, — его скулы напряглись. — Я не хочу забывать одну из самых жестоких битв, которые я видел.
— Настоящая жестокость еще впереди, — ухмыльнулась я.
Через некоторое время мы сидели на скамье спинами друг к другу и быстро одевались. Ткань обтягивала здоровое тело; шрамы, оставленные Таготом, обвивали руки белыми лентами, а приятная шероховатость черного материала настраивала, отметая сомнения и лишние раздумья. Краткий период облачения — момент, когда ты должен приготовиться к поединку. Каждый жест, каждая застежка и шнурок ботинок, плотно обхватывающих ноги, это штрихи, предварительная фаза, репетиция. Прилегающий к горлу воротник, узкие штаны, серебро браслетов. Ритм нарастал, мы собирались все быстрее, точными движениями затягивая перевязь. Час расплаты приближался.
Человек выглядел очень слабым, хотя больше не находился на границе между жизнью и смертью. Его одолевали мрачные мысли.
— Ты должна спасти Белый Город, Ра.
— Его невозможно спасти. Он обречен. Там остался кто-то, кто для тебя важен? — во мне пробудилось слабое любопытство.
— Пожалуй.
Мы вышли из зала. Мне не хватало неслышных шагов братьев по обе стороны от меня. Триэр сидел, прислонившись к стене, даже не поменяв позы; судя по всему, он не делал попыток проникнуть в другие залы Алого Призрака, хорошо понимая опасность таких желаний. Черные рога лука хищно изгибались.
— Сколько времени прошло?
