Визг прекратился так же внезапно, как и начался, и я обернулась на сбивчивые шаги. Мы стояли прямо посередине улицы, открытые для обзора, а из переулка вылетел оборванный парень. Он падал, вставал, в ужасе оглядывался назад. Триэр с любопытством наблюдал за горожанином.
— Спасите! — крикнул он, но, заметив что-то в глазах, рванулся прочь, споткнулся и рухнул на камень, покрытый засыхающей кровью. — Спасите…
Рик сделал несколько шагов навстречу, но парень не понимал, кто здесь враг, а кто друг, и уползал, изо всех сил стараясь спрятаться. Кроме него на главной улице никого не было. Ни булочника, ни любопытной девицы, подглядывающей с балкона, ни одного монаха или паломника — только безмолвные храмы и трупы. Почему-то я чувствовала неловкость. Я находилась внутри мечты Адепта, и это было слишком интимно.
— …ааа! — эхо из центра города раскатывало по мертвым улицам чьи-то ритуальные слова.
— Брось его к Дэру, — развернулась я, ожидая увидеть того, от кого так улепетывал бедолага, но улица оставалась пуста.
Мне не составляло труда понять, где сейчас находится Сэтр, — я видела знаки, указывающие на центр города кровавой стрелой. Рик пытался поднять перепуганного парня, а тот отбивался, крича что-то бессвязное. Обрывки его рассказа привели мужчину в бешенство, он отпустил недобитого труса и обжег меня взглядом. Триэр вслушивался, чувствуя даройо рядом.
— Мы должны… — начал говорить бродяга, но я прервала его речь, сбросив человека на обочину рядом с подвывающим юнцом, который действовал мне на нервы.
Стрелы свистнули надо мной, не поразив цели. Парень заверещал как белка и пополз по измазанной человеческой кровью дороге, цепляясь руками за выбоины, поднимаясь и снова срываясь. Страх превращает людей в животных. Следующая стрела вонзилась ему прямо в затылок. Я взглянула туда, откуда она прилетела, но никого не было видно. Триэр усмехнулся и выпустил одну стрелу за другой, встречая следующие выстрелы. Черные стрелы сталкивались со светлыми и расщепляли их налету. Юнец заткнулся, отправившись к праотцам. Внезапно все затихло. Только ветер, который медленно закручивал песочные спирали рядом с трупами охраны, шевелил обвисшие знамена, покачивал вывески пустых лавок. Рик поднял голову, спрашивая глазами, что происходит, но я только отмахнулась, не зная ответа, и прислушалась. Хорошая маскировка. Триэр кивнул, удовлетворенный мастерством стрелка.
— Лайн, — сказал он.
Я одобрительно хмыкнула, и тут ветер принес слабый аромат, прорвавший пелену запаха крови.
— Помогите! — крики, доносящиеся из центра города, сливались в сплошной гул.
Кто-то бил в барабан, мимо промчались обезумевшие люди, но основные действия происходили не здесь. Пустота улицы казалась зловещей. И тут ветер вынес из переулка клочок ткани… Прозрачный шелк, теперь ярко-красный и отяжелевший, но все-таки летящий вперед по воле вихря. Он приближался рывками, неровными движениями, то подскакивая, то замирая на оскверненной мостовой, чтобы вдруг взмыть вверх на невидимых ладонях ветра. Я смотрела на обрывок одеяния — а это был именно он — и сжимала рукояти топоров, которые, казалось, сами прыгнули в жаждущие боя ладони.
— Рик, уходи! — крикнула я.
Он отступил за статую неведомого бога, и тут ветер швырнул клок ткани мне в лицо. Темные сгустки на ранее светлом шелку. Я отпрянула, повернувшись на новый звук. Лайн спрыгнула с крыши храма Бригитт, и ветер подхватил ее, окружив тонкое лицо охотницы нимбом из золотистых волос. Она опускалась медленно, выгибая шею, чуть отклоняясь назад, а когда коснулась носками камня дороги, направила острие очередной стрелы мне в грудь. Выстрел — и кусок ткани оказался прибит к стене лавки напротив.
Лайн не принадлежала к тем, кто любил долго разговаривать, и кинжалы в ее руках появились, словно от щелчка пальцами. Ветер швырнул меня прочь, прямо на скользкие ступени храма. Изуродованные монашки сползли вниз, их длинные волосы распростерлись на камнях. Ветер… Ее туника была покрыта пятнами чужой крови и прилипала к телу, а в глазах не осталось ничего кроме сосредоточения и жажды подарить смерть.
— Я не предатель, Лайн, — зачем-то сказала я, чувствуя, как сплетается, чтобы убить меня, ветер.
Она безразлично подняла плечо, продолжая заклинание. Триэр отошел, не желая мешать. Воздух сгущался вокруг нее, готовясь стать оружием: невидимое копье, которое бьет без промаха. Я убрала топоры, отдаваясь ярости, и сложила ладони, насмешливо глядя поверх них на высокомерную воительницу.
— Предатель ты или нет… — сказала Лайн, завершая задуманное, — мне все равно.
Она нанесла удар, яростно закричав, и я развернула ладони, закрывая глаза и ощущая силу, которую мне дали прежние победы. Златовласая даройо и предположить не могла, с чем ей придется встретиться. Серая Леди стояла за спиной, показывая, что и как делать. Мощь удара молота, способная размозжить камень, натолкнулась на вытянутые ладони и повернулась вспять, закрутившись в круге заблудившегося воздуха, прежде чем вернуться обратно к пославшему ее. Лайн старалась помешать мне, снова завладев силой ветра, но я только усмехнулась уголком губ, натравив верного пса охотницы на нее саму. В этом была красота. И справедливость возмездия.
Он обрушился на нее всей своей злостью, взвыл и подбросил гибкое тело Лайн вверх. Я слышала, как крошатся кости, мощь ветра сминала ее комком глины. Брызнула кровь, а потом даройо швырнуло о мостовую, словно бумажную фигурку. Никто и никогда не узнал бы теперь светловолосую Лайн. Вихрь подбрасывал ее, как нелюбимую игрушку, пока тело не разбилось окончательно, разлетевшись красными брызгами… Рика тошнило. Он стоял, ухватившись одной рукой за статую очередного божка из Беара, и оставлял у ног идола своеобразное подношение. Я прошептала слова молитвы. Привычное эхо унеслось поприветствовать Сэтра.
— Не самое плохое начало, — сказала я сама себе и подошла к Рику, ступая по останкам Лайн.
— Дэр… — только и ответил он, снова согнувшись в приступе рвоты.
— Очень хорошое начало, — поправил меня Триэр.
— Надо торопиться, если хотим спасти хоть кого-то, — я подняла бровь. — Хотя, думаю, это пустая затея.
— Он тебе нравится, — взял себя в руки Рик, огибая место гибели златокудрой охотницы и стараясь не смотреть на то, что от нее осталось. — Тебе очень нравится, что кто-то сумел тебя победить.
Я остановилась, подавив раздражение. Удивительно, но человеку удавалось то, чего не могли сделать десятки даройо: я начинала злиться, но ответить мне было нечего. Стоило признать, что Рик был прав. Я ненавидела, боялась Сэтра и восхищалась его мастерством. Он нарушил все, что можно было нарушить. В какой-то степени это привлекало. Черный Лучник поднял бровь и ушел вперед. Он бесшумно передвигался, шныряя тенью между домов.
Мы побежали по опустошенным улицам Беара, мимо разрушенных святилищ и дымящихся алтарей, на которых были водружены останки священников. Теперь алые отметины появились и на зданиях, изображая знаки силы. С некоторых шпилей свисали искусно подвешенные служители богов Беара. Я не могла не оценить фантазию Сэтра, но один взгляд на Рика, которого ужасало происшедшее, показывал мне, что изобретательность Адепта могли оценить только Дети Лезвия. Мне было трудно понять реакцию человека, но он смотрел на убитых горожан, зарезанных так, как это предписывали Заповеди, и его бледное лицо каменело. Для меня это была плохая работа, нарушение законов, оскверняющее клан. Для него — что-то иное.
— Я хочу, чтобы вы перерезали друг друга, — сказал он, встретившись с мертвым взглядом девушки, на спине которой зияла огромная рана. — Чтобы вас больше не было.
В доме неподалеку орал перепуганный ребенок. Рик вздрогнул. Никогда не видела, чтобы его лицо было таким неживым. Темные усы и бородка четко вырисовывались на белой коже.
— Я спасу тех, кого можно, — пообещала я, чтобы его успокоить, но Рик лишь побежал еще быстрее.
На рыночной площади все было завалено телами. Я увидела Терновника — и швырнула топор ему в сердце, не тратя времени зря. Он вскинул руки, но двигался далеко не так быстро, как я, поэтому рухнул с топором в груди. Мужчины, женщины, дети и старики — все они валялись между рассыпанными плодами, нетронутыми лотками, пучками соломы и кадками с пищей как части большой мозаики, которую создавал
