любят, но «фитиля» и минералки у них нет. Поэтому разводят сухой «Нескафе» небольшим количеством водопроводной воды, долго мешают палочкой, пока не образуется студенистая масса коричневого цвета. После доливают воды и добавляют сахар. Процесс занимает минут 20–30.
Сидит такой небритик и яростно шурует палкой в кружке — растворяет в холодной воде каву. Упорство и труд — все перетрут. Вот, оказывается, и в холодной воде при желании возможно кофе растворить.
«Фитиль» запрещен, при его обнаружении владельцу полагается до пяти суток карцера. Но администрация закрывает глаза на использование «фитилей» капранами и разного рода тузами.
В камере своя иерархия. На верхушке пирамиды стоит пахан-капран со своими подручными. Как правило, это жители одного населенного пункта, но так как тюрьма относится к юрисдикции округа Сусс, то верховодят уроженцы этого города. Выходцы из деревень и мелких городков им подчиняются.
В самом Суссе существует множество кварталов, и если в камере много суссцев, то сплочение рядов идет вокруг своих земляков поквартально. Многие знакомы еще по воле. При назначении капраном Тони- Тамила, уроженца портового квартала Сусса, тот стал поддерживать своих портовых, которые и держат власть. Портовых здесь человек 10.
Уроженцы других кварталов Сусса с ними в конфликт не вступают, подчиняются и при случае оказывают поддержку во внутренних разборках, их количество тогда увеличивается с 15 до 30 бойцов. Остальные выходцы из окрестных деревень и мелких городов тоже объединяются в свои группировки, но подчиняются местным и терпят все притеснения.
Хуже всех живут жители других областей-вилаятов, которых судьба-злодейка забросила в тюрьму далеко от дома. Есть иностранцы. Кроме меня, были поданные Ливии, Алжира, Камеруна, Мали. Этим совсем плохо приходилось. Относятся к ним как к людям второго сорта, особенно не любят высокомерных ливийцев. Правда, у них нет языкового барьера, ливийцы, алжирцы говорят на арабском, выходцы из Камеруна и Мали говорят на французском.
Отдельной кастой стоят ваххабиты-моджахеды — люди, отбывающие срок за участие в войнах на территориях других государств на стороне «Аль Каиды». Со мной сидели люди, воевавшие в Афганистане на стороне талибов, в Ираке — на стороне антинатовских сил, в Чечне — на стороне НВФ, в частности в отряде небезызвестного Хаттаба. Их количество постоянно менялось, так как они вечно конфликтовали с сокамерниками и администрацией, за словом в карман не лезли, чуть что — давали сразу в глаз. После этого их отправляли в карцер или переводили в другие камеры. Но ненадолго. Был один милый юноша, лично отрезавший ножом голову английскому солдату в Басре (Ирак), так он прошел все камеры и «Месадин-1», и «Месадин-2», нигде не уживался. Сейчас пошел по второму кругу.
Этих воинов Аллаха не любили и откровенно боялись остальные зэки и администрация. Полицаи дубасили всех, кроме меня и ваххабитов. Меня не били, так как считали человеком с другой планеты, а моджахедов — из-за боязни мести.
Дело в том, что пресловутая «Аль Каида», кажущаяся российским обывателям чем-то далеким и экзотическим, на самом деле является мощной, широкоразветвленной организацией, хорошо законспирированной, подобно паутине окутавшей мусульманские страны, и не только. И здесь, в Тунисе, у нее полно своих агентов. Были случаи, когда сотрудников тюрьмы, издевавшихся над бойцами «Аль Каиды», в период их заключения потом находили в канаве с перерезанным горлом. В карцер посадить — пожалуйста, а бить — увольте!
Ваххабиты держатся особняком, не курят, не сквернословят, молятся пять раз в день, читают Коран и поддерживают отношения только друг с другом и с теми, кто молится. С остальными не общаются и не вмешиваются в мирские дела, но если слышат, что кто-то сказал плохо про Аллаха, то без разговора лезут в драку, а это случается почти каждый день. Самое удивительное, что мне удалось завоевать уважение этих людей и даже подружиться!
В детстве я читал книгу о русском путешественнике Миклухо-Маклае, он изучал жизнь аборигенов побережья Папуа — Новой Гвинеи. До него там побывало много исследователей, но все они окончили жизнь в желудках папуасов. А Миклухо-Маклай умудрился не только выжить среди них, но и прожил несколько лет, отучил их от людоедства и стал для них другом. Он потом еще приезжал к папуасам и считался у них божеством, даже местность назвали в его честь — Берег Маклая. Дикие папуасы считали его человеком с Луны. А такой авторитет и уважение он завоевал отнюдь не силой, а нормальным отношением к ним. Уважал их обычаи, верования, выучил язык. Другие до него приезжали — мускулами играли, силу свою показывали, всячески обижали диких людей, считая их полуобезьянами. Папуасы их ночью дубинкой по черепу — и в котел! А нашего Маклая до сих пор чтят и верят, что когда-нибудь он вернется.
На меня арабы тоже смотрели как на человека, прибывшего к ним с естественного спутника Земли. Толпами ходили по пятам, открыв рот, каждый норовил потрогать меня. Уж не мираж ли?
Поняв, что спасение утопающих дело рук самих утопающих, я решил по примеру Маклая выжить среди арабов, завоевать их уважение и благосклонность. Для этого необходимо уважать их обычаи, религию, а главное — выучить язык. Я знал, что в Тунисе два государственных языка — французский и арабский. Первый, конечно, попроще, но арабам куда более приятно иметь дело с человеком, говорящим на их родном языке. А не на том, который они понимают, но считают языком завоевателей. Я принял решение продолжить учить арабский, с первыми словами которого познакомился еще сидя в КПЗ.
После ужина все обитатели камеры залезли на кровати. Помните мультик про Маугли, когда питон Каа танцевал свой ужасный танец, а мартышки-бандерлоги расселись по периметру развалин и взирали с ужасом на него? Вспомнили? Как гроздьями они висели на старинных камнях? Вот этих бандерлогов мне напомнили сокамерники, рассевшиеся по кроватям и полкам, подоконникам. Гроздья полуголых человеческих тел облепили все то, где можно было сидеть. Они прыгали с кровати на кровать, были в постоянном движении, многие часами не спускались на пол, ну чем не бандерлоги?
Пришло время мыть пол. Методика довольно оригинальна. Сначала специальной щеткой сметают все бычки-харчки в одну кучу, к входу. Потом выливают на мрамор несколько ведер воды. Добавляют специальное жидкое пенящееся средство, после щетками растирают по полу, смешивая с водой.
Странное дело, но в арабских тюрьмах мытье полов поставлено очень даже неплохо. Если и у кого-то из народов и считается западло мыть, только не для арабов. Посмотрите в отелях, ресторанах, барах — везде прислуживают только мужчины, они же моют полы и посуду.
Кроме того, мытье полов дает и весомую прибавку в бюджет. Каждый сокамерник, кроме капрана и лиц, приближенных к императору, обязан уплатить поломою один динар в неделю. Умножим на 80, получим 80 динаров в неделю. А если еще на четыре? Триста двадцать динаров в месяц, почти 250 долларов США, правда, больше половины забирает пахан. Неплохо?
Так называемые капраны корфий, подручные Тамила, два угрюмого вида уголовника со стажем. Один, Махмуд, получил семь лет за торговлю гашишем, второй, Ахмед, — восемь лет за грабеж. У обоих это не первая ходка, но они отбыли уже половину срока и рассчитывают в ноябре выйти по амнистии. Кстати, тут чуть ли не каждого второго зовут либо Ахмед, либо Мухаммед.
Эти уголовнички, драя полы, сразу двух зайцев убивают — зарабатывают себе амнистию и деньги. Кроме этого, они могут взять себе в помощники кого-то из заключенных, это, как правило, забитые люди из провинции. Деньгами с ними не делятся, а черную работу выполняют они, но, разумеется, негласно.
В обязанность капрана корфий входит выносить утром мусор, который собирают в большой одноразовый пакет (перекладывают на небритиков), стоять возле дверей в течение дня и следить за порядком. Честно говоря, я и сам толком не понял, для чего они должны днем выходить из камеры и стоять перед дверью. Им сказали — они и стоят.
После мытья полов никто не имеет права ступить на пол, пока он не высохнет — это закон. Наконец пол высох, и снова на него полетели бычки и пепел, и через час уже трудно признать, что пол недавно мылся.
Я обратился к Тони с просьбой дать мне ручку и бумагу, решил записывать арабские слова, чтобы начать изучать язык. Просьбу мою удовлетворили — дали двойной тетрадный лист и шариковую ручку, почему-то зеленого цвета. Я показывал на предметы и писал их значение по-арабски. Стол — таула, тюрьма — хабс, сыжень, заключенный — марбут, кружка — кэс, ложка — марфа, вентилятор — маруха, перец — фильдфель и т. п. Кстати, слово «марбут» переводится как «привязанный».
Многие пытались заговорить, но пока я не знал языка — это было невозможно, да и Тони разговоры со мной определил как свою монополию и поэтому общаться всем желающим можно было только через
