Это не походило даже на обыск — простое варварство, совершенно бессмысленный погром.
Я впал в ярость. Но еще сильнее я был удивлен и ошеломлен. Гнев затуманил мой мозг. Однако я быстро начал оправляться от шока, ко мне вернулась способность мыслить. Я подошел к письменному столу и заглянул в выдвинутые ящики с левой стороны. Пистолет, отобранный мною у Датча, исчез.
Старина Датч, сукин ты сын! Ты забрал наконец свою пушку? Подожди, приятель, я сделаю тебя калекой.
Моя ярость постепенно утихала. Но тут я повернулся и увидел то, чего еще не видел: книжный шкаф был опрокинут, его стенки проломлены, а «Британская энциклопедия», «Кто есть кто» и томики Фрэнка Харриса разодраны в клочья.
А мертвые золотые рыбки лежали на полу среди осколков аквариума. Они уже застыли и высохли и стали похожи на игрушечные, покрытые защитным слоем лака. Теперь я мог сосчитать их всех.
Нет, крыша у меня не поехала, хоть я и был близок к этому. Но разгоравшийся внутри меня огонь готов был выплеснуться наружу. Оглядевшись еще раз, я подошел к телефону и набрал номер Сэмсона. Мне нужен был один адрес, и срочно.
Смех! Набрал номер! Я должен был предвидеть, что телефон мертв. Только сейчас я увидел, где был оторван или отрезан провод — я не стал уточнять. Стоя у разбитого стола и держа телефон в руках, я пытался сложить два и два, когда в дверях остановилась Хэйзел.
— О Боже! — задохнулась она. — Что стряслось, Шелл?
Я не мог положиться на самого себя, боялся открыть рот, боялся заорать на нее.
— Ты знаешь, кто это устроил? — спросила она.
Я кивнул.
— Сочувствую.
— Ага. Хэйзел, тебе лучше пойти к себе. Со мной сейчас не поговоришь.
Она послушно повернулась и ушла.
Через несколько секунд я уронил телефон, последовал за ней в конец коридора и попросил ее соединить меня через коммутатор с Сэмсоном.
— Сэм? Шелл. Сделай мне одолжение.
— У тебя неприятности?
— Личные счеты. Скажи мне домашний адрес Гарви Мэйса, если знаешь. Его нет в телефонной книге, а я не могу терять время.
— Мы многое чего знаем о нем, и адрес тоже. Что за спешка?
— Просто я жажду его повидать.
— С утра пораньше?
— Немедленно.
Было слышно, как он тяжело вздохнул:
— О'кей, Шелл. С тобой не соскучишься.
— И еще, Сэм. Ты знаешь парней по имени Датч и Флем, подручных Мэйса?
— Не все сразу.
— Ладно, достаточно адреса Мэйса.
Через пару минут он сообщил мне адрес: 2038, Уитли-Террас. Шикарный район всего в нескольких кварталах от центра Голливуда. Я поблагодарил Сэма, передал трубку Хэйзел и бросился к «кадиллаку». В любом случае я собирался повидать Мэйса, теперь же я мог провернуть дельце, сочетая приятное с полезным.
Большой коричневый дом на Уитли-Террас, рядом с Грейс-авеню, был расположен почти на верхушке холма, вдали от улицы. Крутая крыша возвышалась над огромным газоном с большим плавательным бассейном в форме почки в центре.
И вообразите только: в доме в разгаре была гулянка! Не то чтобы я считал девять часов утра неподходящим временем для гулянки, но это никак не согласовывалось с моими планами. Не похоже было, чтобы она только начиналась, скорее, подходила к концу.
На газоне стояло с полдюжины столов, ломившихся от бутылок и блюд, и я насчитал около двадцати человек, шатавшихся по лужайке в спортивной одежде и купальниках. Я вылез из машины и зашагал по газону, чуть не наступив на прелестную маленькую брюнетку, свернувшуюся клубочком на траве. Ее юбка задралась выше колен, она еле слышно похрапывала. Наверное, набиралась сил. Я перешагнул через нее и подошел к двум рыжим девушкам с покрасневшими глазами, жадно поглощавшим сандвичи с одного из столов. Оглядевшись и не заметив нигде Мэйса, я предстал перед девушками, что само по себе было волнующе, каким бы мотивом я ни руководствовался.
Утро было теплым, солнышко уже ощутимо пригревало, и обе девушки были одеты в купальники. Та, что стояла чуть дальше от меня, — в закрытый черный без бретелек, а та, что ближе, была в гораздо более интересном наряде. Лифчик и трусики в красно-белую полоску — вероятно, так называемый французский купальный костюм, однако он был слишком смелым даже для Французской Ривьеры. Если она купила это в магазине, оно, наверное, продавалось под девизом: «Любовь» или «Да-да», но, по-моему, она изобрела его сама. Маленькое металлическое кольцо соединяло спереди две половинки лифчика, а два крошечных косячка ткани, служившие нижней частью наряда, соединялись на каждом бедре кольцом большего размера. Ее купальный наряд не оставлял места воображению и позволял видеть ровный загар на всем теле.
Я спросил более интересную, не знает ли она, где Мэйс.
Она крутанулась в мою сторону, ухватилась за стол, чтобы не упасть, и заморгала.
— Уу-хуу, — выдохнула она. — Где это ты был? — Голос маленькой девочки контрастировал с телом вполне зрелой женщины. Однако она здорово набралась.
— Где Мэйс? — повторил я.
— А ты милый. Кто ты?
— Где, черт побери, Мэйс?
— Поцелуй меня крепко-крепко.
— Леди, я ищу человека по имени Гарви Мэйс.
— Ну, поцелуй же меня, а?
В иных обстоятельствах я бы не отказал себе в таком тихом удовольствии, но сейчас мне предстояло нечто более энергичное.
Я поспешно отступил от жаждущей лобызаться девицы, ринувшейся уже ко мне, словно осьминог, направился к бассейну и наконец увидел его.
Он сидел на бортике, болтая ногами в воде. Я и раньше знал, что Гарви накачан что надо, но сейчас он поразил меня еще больше.
На нем были лишь короткие купальные трусы гавайской модели, и, ей-богу, он напоминал бритую обезьяну. И не только грудью с густой порослью коричневатых волос, похожих на мотки стальной проволоки. В плотном теле не было ни капли жира. Под кожей перекатывались узлы стальных мышц.
Я подошел к нему сзади и сказал:
— Мэйс, я хочу поговорить с вами.
Он оглянулся на меня и поболтал еще немного ногами в воде, как игривый слон. Выражение тихого восторга засветилось на его лице, и его густые каштановые усы слегка пошевелились.
Он был так пьян, будто уже в третий раз нырял в неразбавленное виски.
Широко улыбнувшись, он произнес:
— Хорошо. Рад, что ты смог прийти. Водичка отличная.
— Мэйс, черт побери! Мне нужно поговорить с тобой. Сейчас.
Он чуть нахмурился, продолжая улыбаться, потом встал и повторил:
— Рад, что ты смог прийти.
Он протянул огромную мозолистую ладонь. Я схватил ее и попытался пожать. Черта с два! Он сдавил мою руку как железными клещами. С трудом освободившись от его захвата, я прорычал:
— Ради Бога, Мэйс, протрезвей наконец. Я Скотт. Шелл Скотт. Я тебе не нравлюсь, и ты меня не приглашал.
Он снова помрачнел и перестал тянуться к моей руке. В его голубых глазах промелькнуло что-то
