— Холли, ты словно только что вышла из душа. Что за черт? Мог Брэйн попасть сюда, в дом?
— Он никогда здесь не был.
— Не мог он сделать снимок снаружи? Может, ты выскочила на звонок телефона или еще что?
Она пожала плечами:
— Не знаю. Может быть. Он как раз тут. — Она кивнула в сторону телефона, стоявшего на маленькой подставке рядом с креслом. — Если бы я была в душе и выбежала ответить по телефону, то непременно завернулась бы в полотенце. Даже если бы в доме никого не было. Это естественно для любой девушки.
— Да? — Я откровенно ухмыльнулся.
— Да. — Она скорчила рожицу.
— Но в тот раз полотенце с тебя соскользнуло.
— Да уж, — улыбнулась она.
Я пристально разглядывал фотографию, пока Холли не спросила:
— Ты хочешь запечатлеть ее в памяти?
— Угу, — совершенно серьезно ответил я, — каждую линию.
Соприкасаясь головами, мы вместе рассматривали снимок еще некоторое время, пытаясь сообразить, где он мог быть сделан. Я размышлял, уже не бродил ли Брэйн по округе, заглядывая в окна и забираясь на балконы. И при этом, по-видимому, наслаждался игрой. Пока не доигрался до операции на горле. Чем больше я узнавал о Брэйне, тем справедливее мне казалась постигшая его участь. Я чувствовал себя все более тревожно. Здесь мы уже сделали все, что могли, и пора было поспешить в более людное место. Во всяком случае, в другое место.
— Холли, — спросил я, — у тебя в доме нет, случайно, пушки? С ней я бы чувствовал себя увереннее.
— Нет. Я боюсь оружия.
Я стоял у большого окна, выходившего на фасад дома, и собирался сказать: «По коням!», когда услышал негромкий визг тормозов и увидел автомобиль, остановившийся напротив и погасивший фары.
Я нажал выключатель у двери, потушив свет в гостиной, и присмотрелся к автомобилю. В сгустившихся сумерках я разглядел лишь силуэты двух мужчин. Они вылезли из автомобиля и захлопнули дверцы. Водитель обошел автомобиль и присоединился к тому, кто стоял ближе к дому.
Я повернулся к Холли:
— Похоже, нас ждут неприятности, дорогая. Уходи через черный ход. Когда услышишь тут шум, беги к «кадиллаку» и уезжай. Ключи в машине.
— Нет.
Те двое направились к крыльцу дома. Я не видел их лиц, не знал, вооружены они или нет, но, кажется, уже догадывался, кто они.
А эта деваха говорит мне «нет».
— Черт тебя побери, Холли! Я сказал — убирайся! — торопливо проговорил я, не спуская глаза с приближающихся парней. — Делай, что тебе говорят. Совершенно ни к чему обоим подвергаться опасности. Позже я тебе позвоню.
Глядя на меня встревоженными глазами, она затрясла головой:
— Шелл, я не хочу…
Я резко повернулся к ней и схватил ее за руки.
— Будь ты проклята! Скройся, тебе говорят! — Я порылся в карманах брюк и достал кольцо с ключами. — Вот, возьми. Если тебе удастся улизнуть, отправляйся ко мне домой. Жди меня там. Можешь поиграть пока с рыбками.
— Я… — начала она, но я сунул ей ключи в руку и подтолкнул к двери.
Она исчезла в задней части дома как раз тогда, когда я услышал шаги двух парней на крыльце всего в нескольких футах от входа.
Холли должна была уже выходить из дома, если послушалась меня. Когда она будет на улице, ей потребуется всего несколько секунд, чтобы уехать на моем «кадиллаке». В одном у меня не было сомнений: я не хотел, чтобы кто-то сделал дырки в этом роскошном теле.
Я стоял сбоку от двери, сжимая одной рукой ручку, и вдруг сообразил, что в другой все еще держу фотографию. Отбросив ее, я ждал, что предпримут визитеры. Может, они просто постучат или позвонят. Глупо бы я выглядел, если бы напал на пару коммивояжеров.
Я услышал глухие голоса и убедился, что это отнюдь не коммивояжеры. Это были мои старые приятели Датч и Флем. Моя правая рука машинально потянулась к пустой кобуре. Я выругался про себя и снова схватился за дверную ручку.
Послышался топот, потом один из них сказал: «Пошли», и я понял, что они сейчас войдут.
Я их опередил. Они знали, что в доме кто-то есть, может, даже подозревали о моем присутствии, но никак не ожидали, что я выскочу им навстречу.
Я распахнул дверь и бросился на них, низко пригнув голову, настороженно озираясь по сторонам и растопырив руки. Я врезался в одного из них, он потерял равновесие и грохнулся на спину. Моя правая рука обхватила другого за талию. Сжав талию извивавшегося парня обеими руками, я прыгнул вверх и вперед и приземлился на лежавшего на полу. На пару секунд возникла куча мала с массой рук и ног, дергавшихся и извивавшихся, как угри. Я услышал скрежет стартера моего «кадиллака», и тут что-то твердое скользнуло по моему черепу.
«Кадиллак» отъехал от обочины. Теперь, что бы ни случилось, Холли уже вне опасности. Мы втроем сцепились на крыльце. Я бил руками, коленями, ступнями, надеясь попасть в самые уязвимые места. Вслепую ребром руки я содрал чью-то кожу и, поднимаясь на колени, локтем нанес сильный удар назад и радостно оскалился, услышав вопль боли.
Передо мной неожиданно закачалось чье-то лицо, я узнал мерзкие черты Датча. Во мне закипела ярость — я видел перед собой сукина сына, разгромившего мой офис и доставившего мне кучу неприятностей.
Я дотянулся до него, схватил обеими руками за шею и трахнул головой об пол. Его голова громко стукнулась, я прижал ее к полу левой рукой, отвел подальше правый кулак и врезал им по его лицу. Почувствовав, как что-то хрустнуло и сломалось под костяшками моих пальцев, я опять отвел кулак, горя желанием повторить удар. Я собирался забить подонка до смерти.
Однако это не могло продолжаться долго. Может, действительно не следует бить лежачего. Тем более когда за спиной еще один недруг. И все же я успел осуществить задуманное: вмазал кулаком по чему-то липкому подо мной. Но этот удар стал моим последним, впрочем, как и ощущение реальности.
Как я уже говорил, это не могло долго длиться. Вторично в этот чудесный день все померкло перед моими глазами.
На мгновение я вновь вступил в общение с созвездиями. Потом темнота обволокла меня.
Глава 17
Я вернулся на тот же космический корабль. Луна опять стремительно приближалась, но мне казалось, что избежать катастрофы вполне возможно. Во всяком случае, я старался ее предотвратить. Корабль беспорядочно переворачивался и взбрыкивал, как дикая лошадь, а Луна мелькала при каждом перевороте все ближе и ближе. Наш двигатель барахлил, и атомы в нем не расщеплялись как положено. Ракета продолжала дергаться, качаться, и это отдавалось в моем позвоночнике так, словно я мчался в машине по ухабистой дороге.
Наконец сознание прояснилось. Я таки ехал в машине, трясшейся по ухабам и колдобинам.
Внезапно, несмотря на острую боль в затылке, я вспомнил все и понял, что, вероятнее всего, ожидало меня в ближайшее время, поэтому прикинулся мертвым. По тому, как я себя чувствовал, это было нетрудно.
Не открывая глаз, я, ловкач и хитрюга, принялся соображать, что и как, и даже выработал
