Поджаренные хлебцы с ревом выскочили из тостера, а кофе забулькал в металлическом кофейнике, как лава. Я налил кофе, намазал тост маслом и… вдруг вспомнил подробности вчерашней вечеринки.
Кофе я вылил в раковину, тост бросил в мусорное ведро и сказал себе: ни фига.
Еще не было десяти, когда я приехал в управление полиции Лос-Анджелеса и поднялся в отдел по расследованию убийств. Сэма я не застал, а его парни приняли меня вполне вежливо, но, поскольку они мне были незнакомы, у меня возникло неприятное ощущение, что они мне ни капельки не верят. Я признал, что угрожал Брэйну, но не всерьез же. Они не хотели этого понять и спрашивали, уж не в шутку ли я ударил его. Так продолжалось почти два мучительных часа, и я был весь мокрый от пота, когда меня наконец отпустили. Вся эта чертова кутерьма отнюдь не улучшила моего настроения.
Я чувствовал себя опустошенным, и весь этот допрос с пристрастием не прибавил мне аппетита. Я ухитрился проглотить гамбургер и запил его содовой в кафе на Спринг-стрит, потом припарковал свой желтый «кадиллак» на Бродвее, между Третьей и Четвертой улицами, сунул монетку в паркометр и поднялся на второй этаж Гамильтон-Билдинг, где расположено мое агентство «Шелдон Скотт. Расследования».
Я заглянул в офис — там двигались только рыбки в аквариуме. Зажег лампу над аквариумом, бросил в него немного корма, просмотрел почту, не обнаружил ничего интересного и прошел в конец коридора, где находилась телефонная станция здания.
За пультом сидела Хэйзел.
— А вот и я, детка!
— Прекрасно. Мне что, по этому поводу постоять на голове?
Это выглядело бы забавно — она была маленького роста, отлично сложена, и ей едва исполнилось тридцать три.
— Постой, пожалуйста, — попросил я.
— Иди ты… Тебе что-нибудь надо?
— Я немного приболел. Если меня спросят, я буду внизу, у Пита.
— Хочешь выпить?
— Я не пью в полдень, милая. Просто попрошу Пита приготовить мне лекарство от похмелья. — Я прочистил горло. — Не то чтобы я очень в нем нуждался…
— Еще бы, такой большой и сильный парень, как ты… — Она покачала головой.
Я пошел к Питу, но меня задержали.
Пит, кстати, умеет готовить лучшее в мире средство от похмелья. Он мне так и не открыл секрета, но, судя по вкусу напитка, это уорчестерширский соус, горькое пиво и толченый желчный пузырь. Главное — средство помогало безотказно.
Бар Пита находится тут же, на Бродвее, немного западнее Гамильтона, и это весьма удобно. Я уже толкал дверь, когда с Четвертой улицы налево, на Бродвей, завернула машина и остановилась посередине квартала.
Из машины выскочила девица с красивыми ногами и побежала, как спринтер, на высоких каблуках к входу в Гамильтон-Билдинг. Но заметив меня, она повернула в мою сторону.
Какого черта, подумал я.
Она прыгнула на тротуар и побежала ко мне, тяжело дыша. Остановившись передо мной и глядя на меня снизу вверх, она выдохнула что-то вроде:
— Помогите мне. Вы должны помочь мне, Шелл!
— Успокойтесь, — сказал я. — Какие проблемы? — Я не знал этой чокнутой и не имел понятия, о чем она говорит.
Но тут снова раздался визг шин, и из-за угла вывернул в нашу сторону огромный черный лимузин.
Девица совсем обезумела:
— Пожалуйста, Шелл. Вы должны мне помочь. Я не знаю, к кому еще обратиться. Поторопитесь! Спрячьте меня!
Меня не отпускало оцепенение, но я распахнул дверь в бар «У Пита» и подтолкнул ее внутрь. К счастью, там было пусто, если не считать самого Пита. Дверь захлопнулась сама собой, а я спросил:
— Помочь вам? Но я даже не знаю вас!
— Прошлой ночью, — запыхавшись, произнесла она. — На вечеринке. В маске.
Она прикрыла глаза и нос руками, и я наконец сообразил: маленькая «Серебряная маска», сбросившая свою юбку рядом с убитым.
— А, — промямлил я через минуту. — Припоминаю. Вы так и не явились на свидание.
— Я не могла.
— Это вы…
Она не дала мне договорить. Я услышал звуки шагов снаружи. Кто-то пересекал улицу.
— Я его не убивала, — всхлипнула она. — Нет! Шелл! Помогите мне!
Это была та самая девушка. Я разглядел ее губы и уже не сомневался. Остальные части ее тела были не менее привлекательны. Она была в туфлях на высоком каблуке и черном пуловере. Выглядела она обалденно, но лицо ее искажала усталость, словно она не выспалась. И она была близка к истерике.
Девушка держала меня за лацканы пиджака побелевшими пальцами и, глядя мне прямо в лицо, повторила:
— Я его не убивала. Помогите мне, Шелл.
Чьи-то шаги слышались уже возле входной двери, и надо было что-то решать.
— Ладно, золотце. Идите за столик в нишу. Быстро!
Опять ты попался, Скотт. Идиот. Сосунок, не можешь устоять перед дамой в беде. Но этой даме мне хотелось верить. Я шагнул к стойке бара и взобрался на табурет, как раз когда позади меня распахнулась дверь. Я громко сказал:
— Пит, приготовь твою убийственную смесь для моей бедной головы.
Пит прошел вдоль стойки, вытирая руки о белый фартук:
— Сию минуту, Шелл. Одинарный или двойной?
— Одинарный, — заказал я, повернулся, взглянул на вошедшего и тут же передумал: — Пит, я имел в виду двойной.
Парня, заполнившего своими чудовищными плечами весь дверной проем, звали Гарви Мэйс. Он был всего лишь шесть футов ростом, но его плечи казались невероятными, а бугры мышц выпирали даже из-под его каштановых усов. Его длинные ноги переходили в плоский живот и во вздутую буграми грудь, покрытую — в этом можно было не сомневаться — густыми волосами, как водорослями. Смотрелся он недурно, если Кинг-Конг в вашем вкусе.
Задержавшись в дверях, он бросил беглый взгляд на меня и повернул свою огромную голову в сторону девушки.
Она сидела за столиком в нише, уставившись в пространство и стараясь не замечать Мэйса.
Он вздохнул и подошел к ней.
— Не изображай невинность, куколка, — пророкотал он глубоким басом. — Не доставляй мне неприятностей.
Она повернула голову и безуспешно попыталась выглядеть беззаботной.
— О, мистер Мэйс! — проговорила она так, словно ожидала увидеть кого-то другого.
— Почему ты убежала, куколка? От меня далеко не убежишь.
— Я и не убегала. Я даже не знала, что… — Голос ее задрожал, и она умолкла.
Она была сильно напугана, и я мог ее понять. Газеты мало что писали о Мэйсе, но его знали как главу всего рэкета на солнечном берегу, среди пальм он был на «ты» с заправилами «Магны» и особенно близок с Вандрой Прайс, роскошной звездой этой студии.
Вандра Прайс? Я заморгал, глядя на чудовищно огромную спину Мэйса. Та самая девушка, что прошлой ночью в особняке Фелдспена упала в обморок. Что-то тут не так. Я знал, что Вандра быстро идет в гору и что «Магна» делает ей большую рекламу. Может, в этом замешан Мэйс? Однако я не понимал, чего он хочет в данный момент.
Качая головой, он тихо сказал девушке:
— Поговорим о фотографии. Но, пожалуй, лучше сделать это не здесь.
Девушка облизала губы, отпрянув от него:
