осложнений.
Боком я придвинулся к углу дома и с минуту наблюдал за машиной. Она остановилась у лифта, где несколько минут назад стоял я. Сидевший справа от водителя парень вышел. Он достал из кармана часы, посмотрел на них и затем убрал. Сказав что-то водителю, он скрестил руки на груди и прислонился спиной к дверце машины. Ничего особенного, похоже, не происходило, и я пошел к двери кафе «У Кларка».
Айрис упомянула подъемник для блюд, и это нацелило меня на кухню. Через окно кафе за столиками и стойкой с горячими плитами я разглядел в глубине вращающиеся двери. На моих глазах из них вышел мужчина в белой куртке и прошел за стойку.
«Тут не проскочишь», — сказал я себе и вошел в кафе. Я прошел мимо грустных посетителей, заглатывавших пищу, вдоль стойки и остановился рядом с кассиршей. Она была занята с клиентом и не видела меня.
Когда она освободилась, я наклонился к ней и сказал:
— Послушайте, мисс. Я хотел бы поблагодарить кого-нибудь за еду. Впервые за месяц я поел так вкусно.
Она вяло улыбнулась. Мол, прекрасно и почему бы вам не провалиться сквозь землю.
— Спасибо, — равнодушно сказала она.
— В самом деле, — настаивал я, — отличная кормежка, как никогда.
Она моргнула и сказала:
— Новый шеф-повар. Скажите об этом боссу, — и рассеянно кивнула в сторону входа.
— Спасибо. Новый повар, вы говорите? Давно?
— С полмесяца. — Она насупилась. — Что-то я вас не припомню, мистер.
Я улыбнулся:
— А жаль. Я-то вас прекрасно помню.
— Рассказывайте, — проворковала она.
Я отошел, подождал, пока она занялась с очередным клиентом, и прошел через вращающиеся двери.
Я очутился в кухне. Было почти половина третьего. Повар в белом колпаке длинной деревянной лопаткой мешал что-то в большом котле.
Он оглянулся на меня:
— Эй! Разве вы не знаете, что сюда вход воспрещен?
Я постарался изобразить убедительную улыбку:
— Вы, видимо, недавно работаете здесь. Я — инспектор Скотт из санэпидемстанции Лос-Анджелеса, расследую жалобу.
Пока что я чувствовал себя уверенно. Санэпидемстанция действительно разбирала жалобы на обслуживание: у меня же было на что пожаловаться, меня звали Скотт, и я проводил расследование.
Неприятно долго тянулось время, пока он пристально рассматривал меня и, вытерев наконец не слишком чистым передником свою клешню, протянул ее мне.
Я пожал ее, пока он нервно бормотал:
— Извините. Я здесь всего пару недель, но я думаю, что здесь все в порядке.
Пожимая ему руку, я тайком, на всякий случай, оглядел его ногти. Отпустив его руку, я сказал:
— Я погляжу, что тут и как. Где хозяин?
— Он сидит у входа. Позвать его?
— Не сейчас. — Я думал, что действительно было не время для этого.
Я достал блокнот и карандаш и начал осматривать котлы и кастрюли, делая короткие пометки. Кухня занимала всю заднюю часть кафе и размером была в две обычные комнаты. Входя, я заметил закрытую дверь в левой стене, выходившей в переулок, и две маленькие, не больше квадратного ярда, дверцы в правой стене. Я подошел к ним, раскрыл их и обнаружил то, что искал.
— А это что такое? — спросил я.
Он еще раз обтер руки и нервно промямлил:
— Внизу находится ночной клуб. У него нет своей кухни, и он пользуется нашей для обслуживания своих клиентов. Но я здесь ни при чем. Хозяин может посвятить вас в детали.
Я кивнул:
— Позовите его.
Я не желал видеть никакого хозяина, мне нужно было отделаться от этого парня.
Не успел он скрыться, как я подбежал к двери, ведущей в переулок, открыл ее и одним прыжком вернулся к «механическому подавальщику». Я надеялся, что открытая дверь будет воспринята как свидетельство того, что я ушел.
С большим трудом я втиснулся в подъемник лицом к дальней стенке и раскрытой двери. Я не мог не подумать, захлопывая дверцы, как трудно мне будет объясниться с хозяином, если он войдет.
Однако я успел захлопнуть дверцы, дернуть за веревочку, приводящую подъемник в действие, и отправился в путь.
Я не знал, во что вляпаюсь внизу, в «Подвале», но представлял себе, что там меня ждет мало хорошего. И пока я спускался вниз, желудок мой, казалось, хотел остаться в кухне наверху.
Глава 6
Подъемник остановился на дне шахты с легким толчком и почти неслышным в сравнении с биением сердца в моих ушах стуком. Из-под пиджака я достал свой револьвер, сжал его в правой руке и выждал минуту, прислушиваясь.
Ничего не было слышно. Сквозь щель в маленьких дверцах, которые я чувствовал перед собой, не проникал свет. Я заключил, что в комнате темно. Легонько толкнул дверцы, и они распахнулись с неслышным щелчком. Я ничего не мог различить в темноте. Высунувшись, я огляделся и увидел узкую полоску света под дверью в трех шагах передо мной. Когда мои глаза привыкли к темноте, в этом мареве я разглядел, что нахожусь в небольшой комнате, расположенной, несомненно, в задней части клуба. Здесь официанты забирали еду и разносили ее по столикам. Теперь я понял, почему кормежка в клубе была такой отвратительной.
Я осторожно спустил свои одеревеневшие ноги на пол, выбрался из подъемника и выпрямился. Мой слух уловил еле слышный разговор. Я медленно подошел к двери, мягко опуская ноги на пол и осторожно перенося тяжесть тела с одной на другую. Прижав ухо к двери, я начал различать голоса: один глубокий, грохочущий и два более высоких. Один из них, похоже, принадлежал женщине. Я слушал около минуты, но не мог разобрать ни слова. Другой высокий голос доминировал в разговоре, но было не понять, о чем шла речь. Были слышны только отдельные слова и интонации.
Раз уж я добрался сюда, не мог же я торчать здесь вечно. Но если в комнате шла обычная карточная игра, я бы выглядел чертовски глупо.
Левой рукой я сжал дверную ручку. Она легко повернулась, и дверь бесшумно приоткрылась.
Я резко распахнул ее и вошел в комнату с пушкой в правой руке, собравшись в комок так, как показывают в кино.
И хорошо сделал. Карточной игры не было и в помине, и я испытал одновременно и облегчение и испуг.
Айрис Гордон сидела на стуле боком ко мне, с руками, скрученными пластырем за спиной. Она резко повернула голову в мою сторону, отбросив свои длинные рыжие волосы и открыв рот. За огромным белым столом сидел мужчина, опираясь подбородком на руки, стоящие на столе. В дальнем углу комнаты стояли, небрежно прислонившись к стене, двое высоких мужчин — один толстый, другой худой.
Когда я ворвался в комнату, сидящий за столом вздрогнул и начал медленно опускать руки на столешницу. Худой мужчина у стены быстро развернулся влево, широко расставив ноги и резко оттолкнувшись левой ногой от пола. Движение распахнуло его расстегнутый пиджак и обнажило пушку в кобуре под левым плечом. Пока он поворачивался и сгибался, его правая рука потянулась к револьверу и
