дорожке, воображая себе девушку, которая гармонировала бы с голосом и домом. Ведь недавно я ошибся и, к счастью, ошибся и сейчас.
Не успел я позвонить, как услышал ее быстрые шаги. Затем она появилась в ореоле света, струившегося из дома. Было уже почти полвосьмого, солнце давно зашло, и по всей улице светились окна домов.
Миниатюрная штучка — едва ли пяти футов, с темными волосами, с удивлением на юном личике.
— Привет, — произнес все тот же обольстительный голосок. — Кто вы такой?
— Привет, — откликнулся я. — Меня зовут Шелл Скотт. Нельзя ли войти и побеседовать с вами? — Не знаю почему, но я достал бумажник, раскрыл его на моем удостоверении в целлулоиде и добавил: — Я детектив, частный сыщик. Вы не против?
Она взглянула на удостоверение, сжала губы, наклонила немного голову и сказала, глядя снизу вверх:
— Почему бы и нет? Входите, мистер Шеллскотт!
Я вошел и уточнил:
— Это два слова.
— Что два слова?
— Шелл Скотт.
— Надо же! — не удержалась она от смешка. — Ну не глупо ли? Присаживайтесь, мистер Шелл, — она сделала паузу, — Скотт.
Я присел на стул, а она погрузилась в глубокое кресло в шаге от меня.
— Достаточно Шелла, мисс Грин. Вы ведь мисс, не так ли?
Это было очевидно: ей было лет девятнадцать — двадцать, к тому же лицо школьницы и стройная, почти мальчишеская фигура.
Она удивилась:
— Да, конечно мисс. Но откуда вы знаете, что я мисс Грин?
— Разве нет?
— Да, я — Катрин Грин, но все зовут меня Китти. — Она улыбнулась. — Вы тоже можете так меня называть, если хотите. Но сначала объяснитесь.
Я понятия не имел, с чего начать: она казалась такой неиспорченной малышкой. И я выпалил:
— Речь идет о мистере Сэйдере.
— О Марти? С ним что-то случилось? — В ее голосе прозвучало неподдельное беспокойство. — С ним все в порядке?
— Да, он в порядке. Пока. Но... — Как ни трудно мне было, я все же решил быть потверже, раз уж я намеревался выжить. Эта маленькая красотка вполне могла водить меня за нос. Подобные ей попадаются в любой упаковке. Поэтому я был резок: — Вы знаете Сэйдера достаточно хорошо, не правда ли?
— Да.
— Насколько хорошо?
— Ну, это уж мое дело, мистер Скотт, — насупилась она.
То-то и оно, что это было ее личное дело и в обычных условиях меня не касалось бы. Но поскольку день выдался необычным, я не стеснялся:
— Мисс Грин, я знаю о вашей... дружбе с мистером Сэйдером...
Она тряхнула головой и прежде, чем я мог продолжить, выпалила:
— Мистер Скотт, вы сюда приехали поговорить о морали, или еще что-нибудь привело вас сюда?
— Извините, но сегодня утром Марти Сэйдер приказал убить меня.
Мне пришлось ждать ее реакции. Сразу до нее не дошло, и она продолжала смотреть на меня пристальным, слегка воинственным взглядом. Наконец она поняла, и строгие черты ее лица несколько смягчились. Она вскинула голову и вымолвила:
— Что такое? Что вы говорите? Вы, должно быть...
Я не отставал:
— И после моей смерти его наемник должен был позвонить вам и сообщить: «Я доставил цветы», что означало бы, что я уже мертв.
Она была шокирована, губы ее дрогнули, и краска начала заливать ее лицо.
— Вы грязный лгун! — произнесла она еле слышно, затем перешла на крик. — Это вы! Вы только что звонили мне! Вы подумали, что я... о!
Как только ни обзывала она меня: и негодником, и подлецом, и дешевкой, и ненормальным и т.д. и т.п. Она вскочила на ноги, наклонилась ко мне, сжала свой кулачок и попыталась меня ударить. Я выставил локоть и отбил ее руку.
Она продолжала кричать, размахивать руками и с каждой секундой казалась все более взбешенной. Не добравшись до моего лица, она резко развернулась, сделала три шага в сторону от меня и схватила полуметровую вазу, которая стоила, наверное, добрую сотню, пока она с ней не разделалась. Она подняла ее над головой и швырнула в меня. Если бы я не увернулся, мне пришлось бы неделю извлекать осколки вазы из своего лица. Она врезалась в стену за моей спиной, разлетелась вдребезги и рассыпалась по полу.
Так больше продолжаться не могло.
Я встал, шагнул к ней, схватил ее маленькие кисти так, что она не могла вырваться или достать меня, и прорычал ей в лицо:
— Послушай, тигренок. Кто-то уже пытался убить меня. Кто-то уже выпустил в меня две пули и чуть не пустил мне кровь. И если это был не твой Марти Сэйдер, хотел бы я знать, кто это был.
Я прекрасно знал, что это был Сэйдер, но не мог же я играть с огнем. У пятифутовой Китти был десятифутовый темперамент.
Мои слова проникли через завесу ее гнева, и она наконец успокоилась настолько, что я мог ее отпустить. Она вернулась к своему креслу и села, растирая руки.
— Извините, — сказала она, — я была уверена, что вы лжете. И... вы сделали мне больно.
— Извините и вы меня, мисс Грин. Но вы тоже чуть не сделали мне очень больно.
Она улыбнулась и беспечно рассмеялась:
— Но что за ерунду вы говорите?
— Не такую уж ерунду, мисс Грин!
— Зовите меня Китти. Давайте мириться.
— Хорошо, Китти. Но могу я поговорить с вами так, чтобы вы не рассердились опять на меня? У меня куча неприятностей, и я пытаюсь из них выбраться.
Она кивнула:
— Я постараюсь не выходить из себя, мистер Скотт... э... Шелл.
— Прекрасно. Не забывайте об этом. А сейчас... Марти был у вас сегодня утром? Или до полудня?
Я вычислил: если Оззи сказал мне правду, — а я думал, что он таки сказал ее, — я мог бы вычеркнуть Китти как человека, кому предназначалось послание. Может быть, это выглядело не очень логично, но так выходило. В таком случае Марти, видимо, предполагал быть здесь во время ожидаемого звонка.
Но она ответила без затей:
— Нет.
— А вообще он был здесь сегодня?
— Нет, — честно ответила она и добавила:
— Он приезжает сюда, когда захочет. Быть может, он собирался приехать, но передумал.
Меня обеспокоила одна фраза: «Он приезжает сюда, когда захочет». Я оглянулся через плечо на занавешенное окно: «Черт! А если он сейчас появится?»
Во всем этом был смысл. Марти наслал своих парней на меня и собирался дождаться сообщения о результате в доме Китти, достаточно безопасном для него месте. Но когда он обнаружил исчезновение Айрис, он был слишком занят, чтобы придерживаться первоначального плана. Это почти привело его ко встрече с Бридом в то время, когда я и Айрис были у него в «Подвале».
— Послушайте, Китти. Что бы вы ни говорили, я-то уверен, что Сэйдер не желает мне добра. Я разговаривал сегодня с одним его подручным, его женой и им самим. Кроме того, сегодня случилось кое-
