— Хочу повидать Пила, — сказал я охраннику.
— Пожалуйста. Ты — впереди.
Я вышел в узкий коридор. Дверь в первую же артистическую уборную была открыта. Мне сразу стало понятно, почему эти комнаты называют «раздевалками».
— Скотт, не смотри на меня! — взвизгнула Глория Уэйн. — Она схватила желтый халат и накинула его на свои великолепные плечи.
— Привет, Глория, — улыбнулся я. — Рад тебя видеть.
— Ты противный, — ответила она, надувшись. — Почему не приехал вчера вечером? Мне кажется, я очень ласково тебя об этом просила.
— Верно. Действительно ласково, но я должен был работать. Не забывай, что я сыщик.
— Ну и как идет расследование, Скотти? Обнаружил какие-нибудь зацепки? — поинтересовалась певица.
— Так себе. Подбираю ключики то здесь, то там.
— Что-нибудь интересное?
— Да. Самое интересное — это ты. И халат, который мал тебе на два размера.
— Ты застал меня врасплох, — извиняющимся тоном произнесла она. — Я схватила первую попавшуюся вещь. Когда ты приедешь ко мне?
— Не знаю. Возможно, в ближайшее время я буду занят. У меня могут быть совершенно заняты руки… Женщина улыбнулась:
— Держу пари, Скотти, что они будут полны. Виктор Пил открыл дверь:
— Я все ждал, когда же вы придете, чтобы отчитаться, мистер Скотт. Садитесь. — Он указал мне на стул подле стола. Я сел и закурил сигарету.
— Я был занят, но дела идут. Пил пригладил свои усики и уставился на меня ледяными голубыми глазами:
— Вы выяснили, кто убил Брукса?
— Нет. Этого я пока не знаю. Но у меня появились некоторые соображения, так сказать, определенные догадки.
Я доложил Пилу все, что к этому времени раскопал. За исключением событий, связанных с Келли. Все это время мой клиент внимательно слушал, глядя на меня из-под своих густых прямых бровей. Я закончил рассказ.
— Очень хорошо, — одобрительно сказал он. — Вы хорошо поработали, мистер Скотт, многое успели за такое короткое время. Надеюсь, что расследование и дальше пойдет столь же успешно.
— Я тоже надеюсь на это. Собственно говоря, теперь оно должно пойти быстрее. Основы заложены. Возможно, уже завтра я смогу сообщить вам что-то определенное. У меня имеются кое-какие соображения. Я хотел бы над ними потрудиться, поэтому ухожу, чтобы сразу начать. Просто я хотел вас проинформировать.
Я встал.
— Хорошо. Я очень ценю ваше старание, мистер Скотт. Может быть, выпьете чего-нибудь перед уходом?
— Нет, спасибо. Я это сделаю в зале за ужином. У меня урчит в желудке.
Дверь в кабинет немедленно раскрылась, и в комнату втиснулся краснорожий тип. Я вышел впереди охранника в холл и у арки сказал ему:
— Чарли, ты влезаешь и вылезаешь без всякого предупреждения.
Он указал на стену за бархатной занавеской.
— Звонок, — сказал он. — Босс звонит, когда я ему нужен.
— Ну, я уже взрослый мальчик и теперь сам найду вход и выход.
Он покачал головой:
. — Приказ босса. Он хочет, чтобы было так. И я не стану с ним спорить. — Его большое лицо расплылось в широкой улыбке. — Я же должен хоть что-то делать.
Я ответил, что он прав, и вышел в зал. В меню опять были ребрышки, но я заказал толстый бифштекс. Глория вышла из своей уборной и выпила со мной, пока я разделывался с бифштексом. Она затеяла легкий разговор и старалась выудить из меня что-нибудь по поводу дела. В своем золотистом вечернем платье с большим вырезом, открывавшим предмет ее гордости, она выглядела роскошно. Я убедил певицу, что не смогу сегодня вечером проводить ее домой. Она надулась и позволила мне уйти.
Когда я шел к выходу, пересекая гардеробную, Максайн сказала:
— Не верю своим глазам! С тобой никто не идет под руку!
— Наверное, кто-то проскользнул раньше, — рассмеялся я. — А если серьезно, я решил: мне нужна одна тоненькая блондинка — или никто.
— Эта тоненькая блондинка — я? — кокетливо спросила девушка.
Она закинула руки за голову и принялась покачиваться из стороны в сторону. Она была очень гибкой и делала это изящно. Я сделал ей комплимент. Сказал, что она вылитая Саломея. Разве что без покрывал. И ушел, не дожидаясь, пока Максайн начнет изгибаться еще сильнее. Нельзя сказать, чтобы мне это не нравилось.
Я оставил «кадиллак» припаркованным на углу. Было уже больше семи часов вечера, и на Уилширском бульваре, рассеивая темноту, зажглись огни. Я вошел в аптеку, нашел телефонную будку и позвонил Сэмсону.
— Сэм, это Шелл, — сказал я. — Сообщил тебе Келли о том, что произошло вчера вечером?
Его голос был каким-то натянутым, напряженным. Я почувствовал: что-то случилось.
— Нет, — ответил капитан. — И не думаю, что сообщит. Ты его видел?
— Да, а что? — заволновался я.
— Когда это было? — прервал он меня.
— Примерно пару часов назад. А что случилось? Разве Келли не говорил с тобой?
— Нет, не говорил. Шелл, Келли мертв. Его слова дошли до меня не сразу, но все же дошли. Сначала я подумал, что Сэмсон меня разыгрывает, но потом осознал весь ужас сказанного. Значит, они схватили его. Спектакль, который Томми разыграл прошлой ночью, закончился тем, что малыша убили. И я отчасти был в этом повинен.
— Шелл! Шелл! — громко окликал меня Сэм.
— Да, Сэм, — медленно произнес я, — ты меня просто сразил. Я отправил его к тебе примерно полтора часа назад. Я боялся, что с малышом может что-нибудь случиться. Будь оно проклято! Я думал, что, если он доберется до тебя, все будет в порядке. Как это произошло? Когда?
— Мне сообщили буквально несколько минут назад. Я позвонил в твой офис, но тебя не было. Кто-то позвонил дежурному, и мы немедленно выслали машину. Очевидно, его здорово избили, а потом на большой скорости выбросили из машины. Все было точно так же, как и со всеми остальными. Только на этот раз не очень старались замести следы.
— Ясно. Так и должно было быть, Сэм. Таким способом бандиты предупредили нас, чтобы мы отстали.
— Что ты хочешь сказать?
— Вчера вечером малыш сумел проникнуть в эту шайку убийц и попытался сочинить для них историю. Это не сработало. Вот они и схватили его. И вероятно, здорово отделали, прежде чем убить. Опять тот же почерк — «сбить и скрыться». Словом, опять утерли нам нос.
— Так что Келли действительно совершил эту сумасшедшую выходку, о которой ты сейчас рассказал?
— Да. Это с самого начала была глупейшая игра. Если бы я сразу серьезно отнесся к словам малыша, может, ничего бы и не случилось.
Я коротко передал Сэмсону суть разговора с Келли в ночном клубе.
— Ах, проклятый дурак! — воскликнул он.
— Ладно, Сэм. Что сделано, то сделано. — Мой совсем было оцепеневший мозг постепенно начал работать. — Фил, — сказал я, — мы расстались с ним незадолго до шести вечера. Еще не стемнело. Он
