После этого, конечно, я почувствовал облегчение. Они выпустили меня. Я снова был на свободе. Вы не можете себе представить, как это здорово. Даже смог показался мне удивительно ароматным.
Они увезли меня для безопасности на полицейской машине. Мне грозила опасность со стороны ничего не понимающих граждан, которые были основательно сбиты с толку развернутой против меня кампанией.
Мы прямиком поехали в штаб партии, выступающей за избрание Эмерсона на президентский пост. Это было место неподдельного восторга и стихийного праздника.
Естественно, Эмерсон был там, Хэмбл уехал с час назад, когда стало известно, что Калифорния голосовала за Эмерсона.
Минут пять я поговорил с самим Президентом. Он поблагодарил меня за помощь, на что я ответил, что выполнял задание клиентки. Он сказал, что это прекрасно. Упомянул, что когда устроится «на новом месте», возможно, снова пожелает со мной потолковать. В Вашингтоне. Я ответил, что в любое время и в любом месте я буду там. Во всяком случае, казалось, что он вполне доволен тем, что сделал я, хотя, возможно, это и было не совсем ортодоксально. Но, черт возьми, любой парень, у которого в жилах течет горячая кровь, а не водица, сделал бы то же самое!
Меня особенно радовало, что Дэвид Эмерсон был доволен, ибо в силу сложившихся обстоятельств я сам не смог отдать за него свой голос.
Потом все кончилось. Пора было возвращаться к нормальному образу жизни, намечать планы на будущее. Конечно, фактически неприятности еще не кончились. Будут ночи, когда я стану неожиданно просыпаться, в голове будут оживать фрагменты того ночного кошмара. Будут дни, когда я вновь услышу звенящий девичий голосок. Я буду с непонятной печалью вспоминать Джонни Троя. Его и Чарли Вайта. Если бы не эти подонки, все могло бы повернуться иначе.
Это еще не кончилось и в другом отношении. Дуерфизм не исчез, он только слегка пошатнулся. Потребуется очень много усилий, чтобы разобраться, какое это по сути дела надувательство.
И до чего же было легко дурачить такую массу людей, внушать ей самые нелепые идеи, ловко «руководить» общественным мнением. Если верить газетам, реакция еще была в самом разгаре.
Множество людей, черт возьми, были на моей стороне. Но некоторые весьма влиятельные люди меня люто ненавидели, и никто и ничто не мешало им об этом трезвонить на все лады. Они били меня всеми доступными и даже не совсем доступными средствами. Обсуждали мои действия, которые, возможно, на самом деле немного сводились к тому, чтобы «умыкнуть» множество избирателей у их героя Хэмбла.
Себастьян и Рэйс, среди остальных, да и сам Хэмбл тоже были преступниками. Они были виновны в тяжких преступлениях. Но как-то получилось, что я стал тем «радикальным крылом», занимающимся «затуманиванием мозгов» этим бедным глупеньким людям.
Я только посмеивался.
Эти именитые дуерфы обладали редкостным даром валить все с больной головы на здоровую, причем так аккуратно и незаметно, что даже если вы ожидали этого, вы ничего не замечали до самого последнего момента.
Вам нужен рецепт? Пожалуйста.
Возьмите факт, сделайте из него неверное заключение. Потом припишите не один, а несколько таких искаженных выводов человеку, которого вам хочется дискредитировать, а потом притворитесь, что он не один, а это целая группа негодяев.
Что может быть проще?
Это часть весьма хитроумной методики, в итоге можно сделать заключение настолько далекое от истины, что начинаешь сомневаться, действительно ли оно ошибочное. Скажем, начать всем внушать, что нормальный человек в действительности безумец. Где же тут логика, спросите вы. К черту логику! Важно умение оказать эмоциональное воздействие.
Поэтому в будущем я не ожидал для себя спокойной жизни, да я никогда и не был любителем спокойствия. Жизнь продолжается даже среди сражений и бурь. Сегодняшний вечер мой, надо продумать, как его провести.
Поесть в первую очередь. Этим я займусь сейчас же. Буду есть, есть и есть. Правда, голод начал о себе заявлять каким-то непристойным урчанием. Надо найти спокойное местечко, где меня никто не узнает. Но что за удовольствие есть в одиночестве, когда мир заполнен очаровательными голодными женщинами.
Оказавшись в своей квартире, уже после того как я покормил рыбок и поздоровался с Амелией, сбрил трехдневную щетину и переоделся в самый шикарный костюм, я перебрал в уме все свои возможности. Имелась некая Лидия… Кармен, Наташа, Лулу… И Полли Плонк. Да, Полли Плонк! Затем Эвелин, Кира, Майра. А еще… Конечно, вот эта. Но, возможно, она не согласится отправиться куда-нибудь со мной, в особенности после всего этого шума? А вдруг удастся ее уговорить? Кто знает?
Человек никогда не может знать заранее, что у него получится, пока не попробует. Я схватил телефон и набрал номер.
Раздался приятный, довольно страстный голос:
— Хэлло-у?
— Привет, — сказал я, — это Шелл…
