Сильвия не ответила. Облизала свои яркие губы и попросила:
— Сдвиньтесь, пожалуйста, немного. Вы ужасно тяжелый.
— О, простите, Сильвия. — Я повернулся, чтобы освободить ее. — Так хорошо?
— Да, намного лучше. Уже могу говорить. А то вы мне даже дышать не давали.
— Ну вот и ладно, давайте поговорим. Прежде всего избавимся от всех неясностей. Имейте в виду, моя единственная цель — найти Уилфреда Джелликоу. В отеле, где он проживает, его нет. Известно только, что в пятницу вечером он был жив и, кажется, здоров. Дай бог, чтобы с ним ничего не случилось. Но все же меня гложет червь сомнения, что его уже нет в живых. Больше того, боюсь, как бы его не убили. Единственная ниточка, которая может привести меня к нему, — это то, что вечером в четверг он был с вами.
— Вечером в четверг и утром в пятницу.
— Его видели вечером в пятницу, так что вы вне подозрений. По крайней мере, убить его вы не могли.
Сильвия улыбнулась:
— Наверное, к тому времени он уже пришел в себя.
— А?.. Ну да. А после этого вы его видели? Может, говорили с ним?
— Нет. А зачем? Та ночь была результатом сделки. Правда, доверять вымогателям нельзя. Вы согласны?
— Сильвия, вы уже несколько раз упоминали о вымогательстве. Сказали, что были девушкой по вызову. Называли Уилфреда и Гидеона. Вы имели в виду Гидеона Чейма?
— Да, этого старого хрыча. С каким удовольствием я скормила бы его акулам! — Она помолчала немного. — Шелл?
— Да?
— У меня затекла нога.
— Простите. — Я подвинулся еще немного. — А что… Уилфред вас шантажировал? Почему? Он что-то знал про вас?
Сильвия опустила шелковистые веки, повернула в сторону голову:
— Ну, одно время я ходила по вызовам. Я думала, вы знаете. Это было довольно давно. И до четверга я считала, что никто в Голливуде не знает о моем… распутном прошлом. Кроме Гидеона. Я ведь снималась у него. Еще когда он в «Премьере» был боссом. В трех фильмах… Два были дрянные, а третий — хороший, имел большой успех.
— Ага. А Джелликоу?
— Он тоже знал. Гидеон наверняка ему и рассказал. — Сильвия поджала губы. — Я занималась этим с полгода, не больше, и очень давно. Я не горжусь этим, но и не очень стыжусь. Я была молодая, сидела без гроша, но была привлекательной… и глупой, конечно.
— Вы мне совсем голову заморочили.
Она медленно повернула голову, приподняла веки и взглянула на меня:
— Значит, слабая у вас головка.
Какое прелестное было у нее лицо! Светлая кожа, изумрудные, влажно поблескивающие глаза. Чуть приоткрытый рот с полными мягкими губами. Потрясающая грудь. Слегка округлый живот, пышные бедра, которые прикрывала лишь узкая полоска желтых кружев…
— Может, поднимемся и сядем на кушетку?
— Как хотите.
Я неуклюже поднялся и уселся на кушетку. Сильвия же неторопливо встала, потянулась, потирая рукой спину, потом села рядом.
— А почему бы вам заодно и не одеться? — сказал я.
— Это было бы довольно глупо. Теперь, когда я уже не представляю для вас никакой тайны. Сделанного не воротишь.
«Интересно, что она имеет в виду», — подумал я.
— Ну ладно. Только уж трусики не снимайте, идет?
— Вы прямо зациклились на этих трусах.
Но она все-таки отодвинулась подальше, и мне стало чуть легче. Немного погодя она сказала:
— Если о моем прошлом узнают, то, даже если кому-то это будет безразлично, найдется много других, которые раздуют скандал, и я не смогу больше здесь оставаться. А это значит — прощай, моя карьера. Жаль, мне так нравилось сниматься в «Девичьей спальне»! У меня там такая симпатичная роль. И наряды красивые.
Сильвия встала с кушетки и заходила взад-вперед по комнате, как часто делают люди в задумчивости. Но на ней были только эти желтые бикини и туфли на высоких каблуках. И будь на ее месте даже гений, вряд ли процесс мышления мог бы доставить мне большее удовольствие.
Первые фразы, которые она произнесла, я прослушал, но потом до меня дошло, что она говорит:
— Уилфред прекрасно знал о моем прошлом. Знал, в каком году это было, в каком городе, знал даже мой тогдашний адрес. Не все, конечно, подробности, но вполне достаточно.
— И угрожал, что обнародует ваше прошлое?
— Да. Обещал, если я не выполню его желаний, рассказать обо всем, да еще с такими подробностями, которые желающие смогут проверить. Расскажет продюсерам, охочим до сплетен журналистам, актерам. В общем, всем, кого это может заинтересовать и кто сможет причинить мне наибольший вред.
Она остановилась посреди комнаты, подняла правую руку и легонько погладила левую грудь.
— Перестаньте, — сказал я.
Сильвия, казалось, не слышала.
— Уилфред знал, что я не могу этого допустить. Я предложила заплатить ему любую сумму за молчание. — Опустив руку, она снова заходила по комнате. — Но он не хотел денег. А только… меня.
— Когда он впервые заговорил об этом?
— В прошлый четверг. Днем.
— Незадолго до того, как вы отправились в клуб?
— Да. Он поставил условие: сначала клуб, шикарный ужин. Шикарный! Мразь такая! Напился до невменяемости! Да и меня напоил. — Сильвия помолчала. — Потом мы приехали сюда.
— И вы с тех пор больше его не видели? И ничего о нем не знаете?
Она покачала головой, повернулась, прошла в конец комнаты, потом вернулась. Лицо ее было задумчиво.
— Сильвия, — строго сказал я. — Остановитесь, пожалуйста, в том углу. Или уж сядьте на кушетку. Только перестаньте вышагивать.
Она засмеялась, но подошла к кушетке и села подальше от меня. Потом взяла подушку огненно- красного цвета, взбила ее и, положив под голову, откинулась назад.
— Так лучше? — спросила она, хотя прекрасно знала, что не лучше.
Я отвернулся. Меня вдруг осенило. Я сердито взглянул на Сильвию и спросил:
— Так вы, наверное, решили… решили, что я добиваюсь от вас того же, что Джелликоу? Но это же смешно!
— А мне не смешно. Я еще ото всего этого не отошла. Стоит мне вспомнить об этом подонке Уилфреде, как все остальные мысли вылетают из головы.
— Сильвия, ну как же вы могли подумать, что я…
— А почему нет? Я вас в первый раз увидела: стоит этакая громадина и смотрит на меня так, будто готова сорвать с меня одежду, даже не заходя в дом.
— Какая чепуха!
— Я здороваюсь, а вы отвечаете какими-то грязными намеками: мол, мы пока незнакомы, но вы меня знаете…
— Да разве есть мужчина, который не знает, кто такая Сильвия Ардент?..
— Самое главное, — продолжала она, — вы не сказали, чего вам надо, а просто глазели на меня, как… не знаю даже, как кто. Скалились во весь рот, сверкали глазами…
