— Сильвия, перестаньте! Это же смешно…
— А потом, когда я снова спросила, какое у вас ко мне дело, вы перестали ухмыляться, свирепо уставились на меня и рявкнули: «Уилфред Джелликоу!»
— Да будет вам…
— Вы мне показались очень подозрительным. И что, по-вашему, я должна была думать, коли вы так смотрели на меня и так себя вели? После того как Уилфред пригрозил все рассказать про меня? К тому же вы заявили, что вам многое известно обо мне и Уилфреде и что вы хотели бы так сказать, пройти по его следам, но только вам не хочется этого делать в дверях…
— Прекратите! Довольно! Я не желаю больше слушать…
— Теперь вы понимаете, почему я решила…
— Хватит!
— И точно так же, как Уилфред, вы отказались от денег. Естественно, я и подумала…
— Сильвия Ардент, ради бога, если вы не замолчите, я не знаю, что с вами сделаю!
— Раз вы не подлый вымогатель, о чем я теперь знаю, то особенно возражать не буду.
— Я совсем не это имел в виду, — ледяным тоном сказал я и вдруг увидел, как уголки ее сочных губ насмешливо приподнялись, а глаза озорно сверкнули. Я в сердцах потряс кулаками и уставился в потолок, обвел взглядом стены, мебель, потом снова взглянул в конец кушетки, на Сильвию.
Она лежала, скрестив ноги. Изгиб белого бедра почти скрывал от глаз тонкую желтую полоску бикини. Она по-прежнему опиралась спиной на подушки, прислонившись к подлокотнику кушетки. Одна рука была закинута за голову, другая вытянута вдоль тела. Полуприкрыв зеленые глаза, она смотрела на меня почти сонно.
— Прекратите свои проделки! — сказал я.
Шелковистые веки чуть приподнялись.
— Но я ничего не делаю.
— Ладно, хватит! Вы тут много говорили о Гидеоне, об Уилфреде, обо мне, о том, что у вас возникла эта дурацкая мысль по поводу моих намерений, и намекнули, что все началось с Гидеона. Вы не могли бы объяснить, что имели в виду?
Она вдруг села, выпрямила ноги и сложила руки на груди. Потом покачала головой и сказала:
— Если я вам это расскажу, у меня вообще своих секретов не останется.
— Так что насчет Гидеона?
— Это произошло, когда я снималась в его фильмах. О двух первых картинах я вам уже говорила. Фильмы были дрянные, но не умирать же мне с голоду. Играла я ужасно, у меня был долгосрочный контракт, но платили мне гроши. Гидеон все время приглашал меня к себе в офис. Мы просто болтали. Он был очень добр ко мне, но я понимала, что он старается завоевать мое доверие.
— Как, как?
— Однажды он дал мне посмотреть сценарий, — продолжала она. — Отличный сценарий. И роль прекрасная. Слишком хорошая для меня. Ведь актриса я неважная.
— А по-моему…
— Дайте закончить. — Сильвия придвинулась ко мне и положила руку мне на плечо. — Гидеон предложил мне заключить новый контракт. Сто тысяч долларов за эту роль. В десять раз больше, чем за прежние. Роль была выигрышной, и благодаря ей я могла бы стать звездой. Но тут-то и был подвох.
— Я, кажется, догадываюсь, что последовало дальше.
— Нетрудно догадаться. Та же история, что с Уилфредом, только еще не с ним. — Сильвия помолчала. — Но это не все. Если бы я не согласилась на роль, Гидеон предупредил, что сможет здорово мне навредить. В то время он был в Голливуде могущественной фигурой. — Сильвия сделала еще одну паузу. — Короче говоря, я снялась в этой проклятой картине.
Я молча ожидал продолжения. Но видно, добавить ей было нечего. Сильвия пристально посмотрела на меня и сказала:
— Ну?
— Что — ну?
— Разве мораль читать не будете? Какая я скверная и что возмездием за грехи станет моя смерть?
— Детка, если грехи оплачивать смертью, то я уже много лет пытаюсь покончить с собой.
— Я поняла, что вам можно доверять. Разве стала бы я вам все это рассказывать, если бы не поверила вам?
— Наверное, нет. Но скажите честно, откуда вы знаете, что я не растрезвоню эти пикантные подробности по всему городу?
— Нет, не растрезвоните. Я вам верю. Вы запросто могли меня изнасиловать, но ведь не сделали этого.
— Сильвия, сколько раз повторять, я не насилую.
— Не орите на меня, папочка. — Она пожала плечами. — Ну что ж, у вас была возможность. Держу пари, завтра утром вы об этом пожалеете.
— А я и сейчас уже жалею. Послушайте, мы досконально обсудили всю глубину вашего падения, но я все еще не понимаю, как Чейм докопался до вашего прошлого.
— Ну, вы уже знаете, мне очень хотелось получить хорошую роль, но для этого надо было согласиться на его условия. И мы… договорились. — Она вздохнула. — Я сдержала свое слово. Только ведь до этого он обходился со мной как отец, и я чувствовала себя так, будто совершаю инсект. [2]
— Что?! Здорово донимал вас?
— Это было такое испытание, которое я стараюсь никогда не вспоминать, если только мне удастся его забыть. Да еще если в он не был таким синильным.
— Каким, каким? Ну и что?
— А то, папочка, что вам, может, это и все равно, а мне было очень неприятно.
— Каким он был, вы сказали?
— Синильным. Ну, значит совсем старым, одной ногой стоял в могиле.
— Вы хотели сказать сенильным?
— А что это такое?
— Да ладно, не важно. Так на чем мы остановились?
— Вот поэтому я чувствовала, будто… ну, вы, я думаю, знаете, что означает «совершать инсект»?
— Может, ловить насекомых и сажать их в банку? А если уничтожать их, то с помощью инсектицидов…
— Вот еще, придумали!
— Ага.
— Ну так вот. Неделю за неделей после этого он мне все подмигивал, да пощипывал за разные места и вел себя так, будто осчастливил бедную девушку. И однажды, когда он так щипал меня и ходил петухом, мне все это надоело и я ему все выложила. Сказала, что нечего так задаваться и воображать, будто он первый мужчина в моей жизни. Рассказала, что одно время с полгода была продажной девчонкой и что он у меня не первый клиент, а может, миллионный. Я, конечно, приврала, чтобы позлить его.
— Надеюсь, здорово приврали, а?
— Я ему наговорила грубостей, и он так разъярился, я думала, его удар хватит. Вот тогда он, видно, и начал обо мне разузнавать. Нанял детективов. У него их было полно, пока он заправлял студией. Они и разнюхали, что я была шлюхой. Я бы никогда не призналась ему в этом, если бы он меня так не разозлил.
Пока я переваривал то, что мне рассказала Сильвия, она вскочила и заявила:
— Как хотите, но мне надо походить.
Она прошлась до двери, обратно, потом подошла к деревянному бару в углу комнаты, уселась на стул, свесив руки между ног.
— Но я все-таки не понимаю, зачем Чейм рассказал о вашем прошлом Джелликоу.
Сильвия потрясла головой:
