намерение стрелять в меня.
Потом я снова развернулся, не зная, собственно, для чего и куда, и запутался в занавесках, быстро развернулся в них, как куколка, сдернул их и вывалился прямо из окна. Занавески предохранили меня от осколков стекла, а когда я очутился на земле, я быстро от них освободился.
Еще лежа на земле, я быстро развернулся и, увидев чью-то рожу, сразу же выпустил в нее пулю и увидел, что человек исчез. После этого я вскочил на ноги и помчался.
Помчался, как спринтер, сперва в темноту, а потом в яркий слепящий свет. Сперва я подумал, что это молния, но эта молния почему-то задержалась, осветив лучами дом, сад и высокую стену.
Я помчался дальше.
Позади себя я слышал крики и понял, что ребятки гонятся за мной. Я свернул за угол дома и, собрав последние силы, устремился к своему единственному спасению — к дыре в каменной стене.
Когда преследователи тоже завернули за угол дома, то я предстал перед ними как на ладони и сразу услышал выстрел — сперва один, потом еще и еще. Две пули просвистели так близко от меня, что мне это совсем не понравилось. Я продолжал бежать, но внезапно понял, что мне несдобровать.
В следующую секунду я снова услышал выстрел, но уже не с той стороны, что прежде. Может быть, они собираются меня окружить?
Я откинул голову назад и увидел Блютгетта. Рядом с ним и с «пушкой», направленной на меня, Счастливчика Райана, которого в комнате не было. Кто еще там был, я не мог видеть, но слышал пение пуль.
Если выбираться через дыру в стене, то мне нужно сперва лечь на живот, а потом уж выбираться потихоньку, но времени для этого не было. Пока я начну пролезать, меня могут изрешетить пулями.
Их было слишком много, они были слишком близко, а у меня было слишком мало времени.
— О'кей, Скотт, — пронеслось у меня в голове. — Если уж тебе суждено погибнуть, то по крайней мере захвати на тот свет и пару молодчиков. Повернись к ним лицом и встреть смерть достойно.
И когда мой мозг уже отдавал телу приказ и я уже хотел повернуться, я внезапно понял, что есть и другой путь.
Может быть.
Как я тогда дошел до этого, я даже сейчас не могу сказать. И не могу утверждать, что это была убедительная работа моего смелого духа. Это даже нельзя было назвать продуктом логического мышления. Я только увидел метрах в пяти от себя дыру в стене и вспомнил, что сначала направил лазерный луч немного выше, чем надо. Вспомнив также, как я превратил гранит в кучу песка, я пришел к выводу, что часть стены, лежащая непосредственно над дырой, должна стать пористой и рассыпчатой.
А может быть и нет.
Я пробежал еще два шага, а потом оттолкнулся левой ногой от земли, вложил все силы в это движение и протаранил плечом и спиной стену повыше дыры, пригнув при этом голову.
Создалось такое впечатление, будто я врезался в кучу рыхлого песка. Стена подалась, рассыпалась — и через мгновение я уже шлепнулся на землю с противоположной стороны.
Удалось! Удалось, друзья! Правда, я попал задницей в грязь, а в голову точно вонзилась тысяча иголок, да и куртка была порвана, а локоть разбит, тем не менее я был по другую сторону стены.
Если я таким чудом избежал смерти, если меня не смогли подстрелить восемь гангстеров, если я даже проломил стену, то — о, боже! — все это должно убедить меня в том, что сегодня со мной уже ничего не случится.
Я выбрался из грязи и притаился у дыры, которая теперь была почти с человеческий рост и больше была похожа на арку, чем на обыкновенную дыру. Потом взял пистолет наизготовку.
И тут я увидел его — лейтенанта Уитона. Значит, он первый бежал за мной. В этот момент он как раз поднимал пистолет, но я уже спустил курок.
Ему так и не пришлось выстрелить. Тяжелая пуля из пистолета 45-го калибра буквально отбросила его назад, словно на него наехал грузовик. Пистолет выпал из его руки.
После этого выстрела на несколько секунд воцарилось спокойствие. А потом раздался истошный крик.
— Отец небесный! Вы видели когда-нибудь такое! Видели такое! Он проломил стену! Буквально пролетел через нее!
Это был, конечно, Блютгетт.
Он стоял шагах в двенадцати, расставив ноги и вытянув руку с пальцем как раз в мою сторону.
— Проскочил сквозь стену! — опять застонал он. — Буквально пролетел сквозь нее!
И потом ручаюсь, друзья, что именно так и было, Блютгетт воскликнул:
— Я сейчас его заарканю, ребята!
Он разбежался и помчался на стену. Он мчался, словно поезд-экспресс, все быстрее и быстрее.
Когда он был метрах в пяти от стены, то громким голосом воскликнул:
— Если Скотт это смог, то я тоже это смогу, черт бы его побрал!
Глава 18
Блютгетт действительно хотел проломить стену, как только что это сделал я.
Вернее, не совсем я.
Он не хотел пролететь сквозь дыру, оставленную мной.
Да он и не смог бы этого сделать, поскольку за стеной сидел я.
Нет, Блютгетт хотел сделать собственную дыру.
Такого зрелища я не хотел упускать.
Я знал, что высовывать голову из-за стены опасно, очень опасно, так как, возможно, не все его сообщники захотят посмотреть на это и сосредоточат свое внимание на уже существующей дыре, за которой сидел я.
И тем не менее я пошел на риск. Не каждый день тебе доводится увидеть такое чудо. Я был бы не я, если бы пропустил такой спектакль. Я выдвинулся немного вперед и высунул свою голову.
Если ее не продырявили, то этим я обязан тому, что человек падок на зрелища. И вот Блютгетт помчался на стену, подстрекаемый своими товарищами.
Все наблюдали за этой сценой. И если бы один из нас оказался подлецом, он бы всех мог перестрелять.
А мы все смотрели. Мы видели, как он оттолкнулся правой ногой, отделился от земли, метра два пролетел по воздуху и целеустремленно врезался в стену.
Может быть, в этот критический момент кто-то и задал себе вопрос: «А возможно ли такое? Разве может мощный торс гориллы проломить каменную стену? Свершится ли чудо?»
Нет!
Он бежал, как я, прыгал, как я, в последний момент прятал голову, как я… Но на этом все общее и кончалось.
Чуда не состоялось. Голова его с глухим стуком ударилась о камень и на какое-то время даже повисла на нем вопреки законам тяготения. Потом вся туша грохнулась на землю. И осталась лежать без движения.
Этот глухой удар прозвучал в моей голове, как приятная мелодия. Но поскольку я мог лучше предвидеть итог этого рискованного эксперимента, то я и пришел в себя быстрее других.
Три гангстера все еще стояли на ярко освещенном дворе и не могли оторвать взора от этого почти героя.
Еще три. И в доме еще, вероятно, трое или четверо. И Лукреция.
И если я буду медлить, то эти типы либо убьют меня, либо вернутся обратно в дом и сделают с Лукрецией все, что взбредет им в голову. Если я хочу спасти Лукрецию, то медлить нельзя.
Итак, я начал свою спасательную акцию.
Счастливчик Райан, увидев меня, издал победный клич и вскинул руку с револьвером, а в трех метрах
