— Вы порете чушь. Возможно, я не был связан так крепко, как док. Откуда мне знать? В конце концов, он был важной персоной, а не я. И разве преступление иметь при себе карманный нож? Это просто счастливая случайность…
— Не такая уж случайность. Довольно беспечно со стороны похитителей оставить нож в кармане ваших штанов. Полагаю, пистолет или базуку они бы тоже оставили, так чего уж говорить о такой мелочи. Давайте взглянем на всю картину с вашей точки зрения, Дейв. Вы затеяли многомиллионную, возможно, миллиардную операцию. Будучи «похищенным» вместе с Бруно, вы имели возможность наблюдать за всей процедурой и за нанятыми вами тремя громилами, могли защищать ваши интересы — особенно формулу эровита, — но при этом, если что-нибудь пойдет не так, выглядеть не злодеем, а одной из жертв.
— Что за бред!
— Вы только что сказали чистую правду, Дейв. Важной персоной был Бруно, а не вы. Вполне понятно, почему ваши громилы заставили Андре позвонить Бруно и вызвать его в церковь. Учитывая время и недавние события, едва ли кто-нибудь, кроме Андре, мог заставить Бруно явиться туда, где его могли избить и даже прикончить. В эти дни многие хотели расправиться с апостолом греха, и Бруно это знал. Андре был идеальным орудием. Естественно, потом им пришлось его убить. Но каким образом ваши громилы узнали об Андре, Дейв?
— Что?
Я не ответил, молча наблюдая, как наморщился его лоб, а уголок рта начал слегка дергаться.
— Так как же они узнали об Андре? — повторил я. — Он сотрудничал с вами и Бруно, являясь вашим агентом в церкви Лемминга и передавая вам его планы. Никто из посторонних об этом не знал. Ни Бруно, ни Дру не стали бы сообщать это громилам. Остаетесь вы, Дейв.
На этот раз он ничего не сказал.
— Возможно, вы понимали, что в случае какой-либо заминки это может навлечь на вас подозрения, и поэтому решили представить себя жертвой вместе с Бруно. Но это была еще одна ошибка — вам следовало оставаться дома в постели.
— Что?
Он явно был встревожен — оба раза слово вылетело как пробка из бутылки.
— Если ваши громилы знали так много, они, несомненно, знали, что, заполучив Бруно, не нуждаются в Дейве Кэссиди. Им было совершенно незачем заманивать вас в церковь и похищать вместе с Бруно. Но это нужно было вам, Дейв.
Кэссиди криво усмехнулся:
— Вы построили недурное дело исключительно на нелепых догадках. Я бы и сам мог в это поверить, если бы не знал…
— Я еще не закончил. И не собираюсь ограничиваться догадками. Когда я понял, что за всем стоите вы, остальное уже не составляло труда. Например, если Андре позвонил Бруно и вам приблизительно в одно и то же время, Бруно должен был оказаться у церкви значительно раньше вас, так как он живет гораздо ближе к Уайлтону. Но вы сами говорили, что ждали дока несколько минут. Кроме того, оба звонка из Уайлтона должны были регистрироваться как междугородные. Поэтому по пути сюда я связался с телефонной компанией. Знаете, что я выяснил? Что по телефону Андре в церкви — кстати, у него тот же номер, что и у Лемминга, — звонили Бруно, но не вам, Дейв. Ни около семи вечера, ни в какое-либо другое время вечера. Как вы объясните эту «нелепую догадку»?
Кэссиди молчал добрых полминуты. Потом улыбнулся своей кривой улыбкой и промолвил:
— Вряд ли это все, чем вы располагаете.
— Вы правы — не все.
Дейв вздохнул, продолжая улыбаться:
— Ну, все вышло не так, как предполагалось, Скотт. Было задумано, что под подозрением окажется Лемминг, а не я. Это должно было сработать. И сработало бы, если бы не вы, сукин вы сын.
Глава 18
Расслабившись, Кэссиди закинул ногу на ногу, скрестил руки на груди и продолжал:
— Если бы все получилось как надо, эти вопросы никогда бы не возникли — их просто было бы некому задавать. Даже если бы Дру отказалась доставить конверт с документами, Док ни на момент не заподозрил бы меня. Я бы мог даже сделать новую попытку, иным способом, и добиться своего. Очевидно, вы поняли, что я — единственный, кто мог бы этого добиться. Я кивнул:
— Это и привело меня сюда. Любой, кто бы вытянул формулу из Бруно, конечно, был бы вынужден убить его. Но, запустив эровит в продажу, даже под другим названием, он автоматически вешал на себя ярлык парня, прикончившего Бруно ради формулы. Если только он уже не был человеком, который знал эту формулу или мог заявить, что знал ее, так как производил и продавал эровит. Кем-то вроде вас, Дейв. Точнее, именно вами.
— Не возражаете, если я закурю? Я не смогу застрелить вас из трубки.
— Валяйте. Мне бы не хотелось всаживать две-три пули вам в брюхо, но я это сделаю, если вы начнете дурить. Полагаю, вы помните, во что мои пилюли превратили Монаха.
Дейв вынул из кармана пиджака трубку и кисет с табаком.
— Помню, — сказал он и добавил, набив табаком чашечку трубки:
— Вы говорили, что у вас есть и другие факты, Скотт.
— Прошлой ночью на Пятьдесят восьмой улице Бруно и Андре сначала отвели в заднюю комнату, чтобы вы остались наедине хотя бы с одним из похитителей, чтобы схлопотать от него «фонарь» под глазом в качестве дополнительного свидетельства вашей непричастности и дать ему последние указания. В том числе прикончить красивую девушку, которая видела Стрэнга с одним из ваших людей на стоянке у церкви, а может, узнала и вас на переднем сиденье машины. Стрэнг ведь тоже был убит не только для того, чтобы заставить Бруно написать записку Дру, или потому, что он мог опознать двух ваших громил, но и из-за того, что он с самого начала знал о вашей роли в этой истории, так как не звонил вам вообще, а позвонил Бруно, потому что вы его вынудили это сделать.
Дейв зажег трубку и затянулся.
— Это не так уж трудно, если преступник делает столько ошибок, сколько сделали вы. — Я немного помедлил. — Минуту назад, Дейв, вы упомянули, что под подозрением должен был оказаться Лемминг, а не вы. Можете это объяснить?
Кэссиди помолчал несколько секунд, глядя на меня, потом медленно произнес:
— Вообще-то я не возражаю, чтобы хоть кто-нибудь знал, как хорошо все было задумано. Но вам-то какая разница?
— Так или иначе вам придется все рассказать. Кроме того, возможно, единственное, что меня удерживало до сих пор от подозрений в ваш адрес, была почти навязчивая идея, что больше всех людей на земле мог хотеть убить или уничтожить Бруно и вместе с ним эровит именно Фестус Лемминг. Если бы Фестус не был таким придурком и не выражал бы так явно свою ненависть к доку, вы бы с самого начала стали подозреваемым номер один.
— Вполне естественное предположение, Скотт, — как для вас, так и для сотни миллионов других. Это и сделало мой план таким ловким. — Он снова помолчал. — Если полстраны было готово поверить, что Лемминг в состоянии убить Эммануэля Бруно, то почему бы не помочь им верить, что он и впрямь это проделал?
— Не понимаю.
— Используйте ваше воображение. Допустим, все бы сработало по-моему. Бруно мертв, никто точно не знает, кто его убил, но полстраны думает, что Лемминг может иметь к этому отношение. Нож или пистолет были бы не в стиле святого пастора. А вот неизвестный яд, введенный в вену, — другое дело, не так ли? Никаких баллистических экспертиз и отпечатков пальцев. Антихрист мертв — хвала Господу! — Кэссиди широко улыбнулся. — Должен похвастаться, что я учел это заранее. В четверг я узнал от Андре, что Лемминг собирается объявить Бруно архидемоном через два дня — в субботу вечером. Я понял, что надо
