— Которая может вылиться в бо-ольшие неприятности. Но, будем надеяться на лучшее. В любом случае спасибо. И последний вопрос: предположим, мне удастся отыскать эту Мишель Романель, которая наверняка сменила если не имя, то фамилию, мне что, сразу тащить ее к тебе, а не к любимому папочке?
— Ты понял меня правильно. Мистер Романель особо подчеркнул, чтобы она и не пыталась связаться с ним, прежде чем не подпишет вышеупомянутый документ. Так что нам еще предстоит уговорить эту девицу принять десяток-другой миллионов от своего отца.
— Мне необходимо взглянуть на этот документ, и, поверь, не из праздного любопытства.
— Понимаю. Ты его увидишь… как только доставишь ко мне мисс Романель или мисс X, миссис У, кто знает?
— Великолепно. О'кей, Бентли, или, может быть, Чарли? Шишка? Я берусь за это дело. Начиная со второй половины сегодняшнего дня, как только расплююсь с полицией. Только…
— Да? Что-нибудь еще?
— Я только хотел спросить так, чисто гипотетически, если в ходе этого пустячного розыска мне придется покалечить или подстрелить десяток-другой негодяев, Бентли X. Уортингтон согласится лично защищать меня в суде и вытащить меня оттуда без щедрого гонорара?
— Естественно. И потом, клиент покрывает все расходы.
— В том числе и на похороны? Шучу. Все будет о'кей. Пока.
Мы дружно положили трубки. На лежащем передо мной листке дорогой мелованной бумаги был записан номер телефона регистратуры Скоттсдейлского Мемориального госпиталя, и номер палаты на шестом этаже, в которой лежал подстреленный какими-то крутыми ребятами Клод Романель, бывший гангстер. Почему-то мне не очень хотелось звонить ему, но я взялся за дело и у меня были кое-какие вопросы к своему нанимателю, то бишь клиенту. Однако пока что я дал лишь косвенное, опосредованное через адвоката согласие, но, поговорив с Романелем, я уже не смогу включить задний ход. Тогда остается лишь «вперед и с песней», со щитом или на щите. Для меня не были пустым звуком такие понятия как «слово чести», скаутская клятва, просто мужское слово и прочая лабуда.
С другой стороны, я тоже никогда не слышал о существовании некоего Клода Романеля, вплоть до сегодняшнего утра, и этот старый пират заинтриговал меня. Кроме того, передо мной стояла интересная загадка: как отыскать определенного человека, действуя по совершенно новой в частном сыске формуле: пойди туда, не знаю куда, найди то, не знаю что?
Но, оглядывая свою прошлую частную практику, я мог припомнить пару интереснейших дел, которые начинались с того, что меня неожиданно вырубали ударом по башке. А начинать расследование, будучи без сознания, все-таки гораздо труднее, нежели имея нормально функционирующую голову, руки и ноги и кое- какие исходные данные, как в настоящем случае. Для разнообразия я просто кое-что кое-где почитаю, позвоню по телефону одному, второму, третьему… Вполне возможно, я решу эту проблему с помощью одного указательного пальца. Но, не ковыряя им в носу, а набирая номера телефонов и разговаривая с людьми о том, о сем и… ни о чем.
Приняв такое решение, я как-то разом потяжелел, как будто притяжение земли вдруг увеличилось вдвое. Мои ноги и задница сразу налились свинцом. Куда подевался тот жизнерадостный утренний «стрекозел», готовый порхать по воздуху от избытка оптимизма?
Я придвинул к себе телефон, который весил не менее тонны.
Глава 2
Клод Романель не был похож на человека, в которого трижды стреляли всего неделю назад. Голос его был тверд, уверен, немного хрипловат.
Скучающей телефонистке, соединившей меня с палатой 608 в западном крыле Скоттсдейлского Мемориального госпиталя, я представился как Вильям В. Вильямс, и через несколько секунд в трубке раздался бодрый громкий голос моего клиента:
— Вильямс?
— Он самый. Мне бы хотелось…
— Так значит это ты тот решительный и способный частный детектив Шелдон Скотт, которого…
— Да… это я. И я бы хотел…
— Выдумка с Вильямсом — это так, для подстраховки, чтобы не оставлять следов на случай, если…
— Не оставлять следов? Но кому?
— Наш общий друг Уортингтон расхваливал тебя как самого подходящего для этой работенки человека. Обещал, что ты выполнишь ее точно в самый близкий срок, и я не буду разочарован. Так что вам лучше меня не разочаровывать. Если же этот болтливый сивый мерин надул меня, то я натравлю на него пару моих парней из Техаса, которые кастрируют его без наркоза, а тебя нашинкуют, как для салата. Это так, к слову. Но даже если ты хоть наполовину так хорош, в чем я очень сомневаюсь, даю член на отсечение, ты не нашел еще мою Мишель. Ведь я не ошибаюсь?
— Если ты не захлопнешь пасть, то будешь разыскивать ее сам.
Мне показалось, что на другом конце провода довольно захихикали. Осадив таким образом бесцеремонного клиента, я ответил:
— Нет, Мишель я еще не нашел, так что можешь быть спокоен за свой член. Я даже еще не начал ее искать.
— Так начинай. Чесаться нет времени, а то…
— Может быть, ты в конце концов заткнешься и дашь мне возможность кое-что уточнить?
На этот раз я точно расслышал смешок. Однако Романель замолчал, и я продолжил:
— Я только что разговаривал с Уортингтоном. Теперь мне нужно узнать кое-что от тебя, если ты действительно хочешь, чтобы я занялся этим делом. Прежде всего я бы хотел уточнить, что от меня требуется. Во-первых, ты хочешь, чтобы я разыскал твою дочь. Во-вторых, позаботился о том, чтобы она встретилась с Уортингтоном и поставила свою подпись под документом, который он для тебя подготовил. И, в-третьих, после выполнения первых двух условий мне необходимо доставить твою дочь к тебе домой в Парадайз Вэлли. Я правильно все понял?
— Точно в яблочко. Только из всех твоих «если» и «когда», давай оставим только «когда». И, в- четвертых, усеки, что все это нужно сделать срочно.
— Нет. В-четвертых, предполагается, что я должен выполнить три первых условия за час-полтора, вслепую и со связанными руками.
— Что ты хочешь этим сказать?
— Только то, что я должен буду искать не Мишель Романель, поскольку твоя дочь наверняка проживает сейчас под другой фамилией, и ты не можешь сказать под какой. Более того, ни при каких обстоятельствах я не должен упоминать фамилию «Романель», или даже имя «Клод» по не известной мне причине. Далее, ты полагаешь, что твоя дочь должна быть где-то в Лос-Анджелесе, а может и не быть. Итак, все, что я имею — это имя Мишель и несколько «может быть». Согласись, не густо для выполнения твоего задания. А ждать у тебя нет времени.
— Совершенно нет — это факт. Если тебе понадобится неделя-другая, то забудь об этом. Ты должен провернуть все это за несколько дней. Однако в твоих словах есть резон. Я расскажу тебе все, что смогу. Но это будет не много. — Он замолчал, и я услышал сдержанный кашель. Потом он хрипло спросил: — Так что ты хотел узнать?
— Начни хотя бы с того с чего ты взял, что твоя дочь может быть в Лос-Анджелесе или поблизости от него? И почему она, возможно, живет здесь под именем Мишель Ветч?
— О'кей… — Романель помолчал несколько секунд и сказал: — Время от времени я подкидывал своей кошелке деньжат. Главным образом на… — Он снова утробно откашлялся, и я не расслышал окончания фразы. Что-то вроде «спри» —…на выпивку и жратву.
— Повтори, что ты сказал?
