хитрым. Если есть один шанс из тысячи, он сделает все, чтобы он сработал. Если бы ему снова удалось заполучить меня и Спри, обоих сразу, и подключить Уортингтона, чтобы оформить бумаги, этот шанс сработал бы. Он сумел бы заставить нас официально передать все акции, которыми я владею по доверенности — а это сегодня два миллиона штук, — ему самому, его людям или компании-эмитенту в качестве выкупленных, и уверяю вас, что так бы оно и было. — Несколько секунд он молчал, потом медленно прибавил: — Конечно, потом он убил бы нас обоих.
— Ну что ж, благодарите судьбу, что вы не у него в лапах.
— Кстати, Скотт, — спокойно сказал Романель, — теперь ваша задача — сделать так, чтобы ситуация не изменилась.
— Конечно, какой разговор. Но я думаю, не пора ли обратиться к закону. Хотя, как вы сами понимаете, полицейские уведут меня со сцены. Я хочу сказать, будут держать меня, пока не получат ответы на некоторые вопросы.
— А мне не хочется, Скотт, чтобы вы от меня отлучались. Кроме того, на Альду работает куча народу. Например, я мог бы назвать парочку офицеров полиции. А если я знаю двоих, то их гораздо больше.
— Я уже думал об этом, но мы находимся на такой стадии, когда самое главное — обеспечить полицейскую защиту для вас и для Спри. Даже если из-за этого я некоторое время посижу за решеткой.
— Вы имеете в виду — за Китса? — спросил Романель.
— За это и еще кое за что. Я переступил грань, Романель. — Подойдя к столу, на котором стоял телефон, я придвинул стул и сел. — Сейчас я позвоню в два места, а потом мы решим, как быть дальше. В любом случае, вы останетесь моим клиентом.
— Вы будете звонить Спри?
— Нет. Сначала Уортингтону, затем еще одному парню. Надо проверить глубину, прежде чем нырнуть.
— Насчет Уортингтона у вас хорошая мысль. Мне бы тоже хотелось, чтобы он был в курсе.
Я набрал номер конторы Уортингтона, попал на его личную секретаршу и назвал себя.
Когда я попросил Бентли, она ответила:
— Он в суде, мистер Скотт. Но для вас есть сообщение.
В трубке послышался шелест: она листала страницы. Затем сказала:
— Я зачитаю так, как мне продиктовали.
— Пожалуйста.
— Записка для вас, то есть для мистера Шелла Скотта, а вот текст: «Если полиция еще не арестовала вас, имейте в виду, что она взялась за это дело всерьез. Предполагаю, что у них имеется кассета с вашей записью, где вы признаетесь в убийстве Фредерика Китса, а также в других серьезных преступлениях. В суде я пробуду до пяти вечера и советую вам ничего не предпринимать самостоятельно, пока мы не обсудим ситуацию».
Слушая негромкий голос, читавший записку Бентли, я пережил богатейшую гамму эмоций и физических реакций. Меня бросало в жар, кожа моя буквально воспламенилась, потом мне стало холодно, и по телу, будто внезапный ветер, пробежал озноб. В конце я опять распалился и физически, и умственно.
— Когда Бентли оставил это сообщение? — спросил я, стараясь не выдать голосом свое состояние.
— Он звонил из суда, мистер Скотт, и продиктовал записку полчаса назад. Так, сейчас посмотрю… в 3.03 дня. Двадцать пять минут тому назад.
Я взглянул на часы: все верно — 3.28.
— Хорошо, — сказал я. — И большое вам спасибо. Мне надо — очень надо — поговорить с Бентли как можно скорее. Вы можете сказать свое имя? Когда я позвоню, я спрошу вас.
— Конечно, Люсиль. Люсиль Уитерс, мистер Скотт.
Мы положили трубки, и я в продолжение пяти секунд набирал номер «Экспозе Инк», а еще через десять секунд услышал голос Стива Уистлера:
— Шелл? Куда ты запропастился? Я хотел связаться с тобой, но не знал, куда тебе звонить.
— Это уже не важно. Как… — Я запнулся, кашлянул и продолжал: — Нет ли чего новенького насчет наших… общих интересов?
— Черт меня побери, Скотт, информация, которую ты у меня оставил… В общем, мне неприятно говорить об этом, но ее забрала полиция. Хотя вру, они взяли копию, точную копию. Но не кассету, которую я записал.
— Как же они добрались до нее, Стив? И что значит «не кассету, которую я записал»?
— Я не знаю, как. Но понимаешь, я слышал все, что ты говорил, когда шла запись, помнишь? Ты начал городить такую жуткую чушь, хотя я понимал, для чего тебе нужно было это записать. И как только ты положил трубку, я вытащил кассету из магнитофона, заменил ее чистой, а твою запись спрятал в сейф. Если ты забыл, напомню, что я на твоей стороне.
— Да, я понимаю, — сказал я. — Значит, спрятал в сейф… Она до сих пор там?
— Конечно, там. Я проверял.
— Откуда ты узнал об этом, Стив, и когда?
— Мне позвонил офицер полиции, который, так сказать, относится к нашей работе с симпатией. Он сказал мне о записанной кассете и о том, что они готовят о тебе сообщение по местному каналу, как будто ты новый Диллинджер. Это было вскоре после трех. В пять минут четвертого или почти полчаса назад.
— Прекрасно. В сообщении будет указано, что подозреваемый вооружен и опасен и его надо пристрелить на месте?
— Не знаю, что там говорится. Знаю только, что это… очень неприятно. Мне очень жаль, Шелл, но клянусь, что кассета не покидала мой кабинет.
— Кто еще знает комбинацию сейфа?
— Кроме меня только Брен… Брен Финнеган, тот самый, что был со мной, когда ты завалился ко мне сегодня утром, и еще Кей.
— Гм, Финнеган и Кей Дарк. После всего, что сделала со мной Кей, вполне естественно, что я могу подумать…
— Не думай, Шелл. Может быть, она была не очень любезна с тобой, но она предана «Экспозе» и мне. Здесь важнее то, что я не выходил из здания и торчу здесь с тех пор, как мы с тобой разговаривали. Никто не мог бы добраться до кассеты.
— Хорошо, Стив, ты был в конторе. Но ведь не все время в своем кабинете, так ведь?
— Так. Но какая разница? Поверь мне, утечки здесь не было. Давай лучше поговорим о том, что тебе сейчас делать. Тебе что-нибудь нужно? Может, мне за тобой заехать? Скажи адрес, Шелл, и я приеду.
Я верил ему, верил по-настоящему. И сказал:
— Я скоро перезвоню тебе, Стив. — И положил трубку.
Мне требовалось время подумать, упорядочить хаос из мыслей и вопросов, которые меня осаждали. На миг мне пришло в голову, что если сейчас в кабинете Уистлера сидит парочка полицейских, разговор может прослушиваться. Тогда длинная, вездесущая рука закона начнет искать телефон, с которого я звоню, и конечно, адрес, где этот телефон находится. Если только они уже не застукали меня.
Но вообще-то я в это не верил. Возможно, не было особых причин доверять Стиву Уистлеру больше, чем кому-либо другому из тех, с кем я встречался в последнее время, но, сам не знаю почему, я ему верил. Чаще всего я иду напролом с таким инстинктивным ощущением, которое возникает у меня в кишках, и на этот раз я не собирался изменять своей привычке.
Пока я говорил по телефону, Романель постоянно пытался перебить меня: «В чем дело?» и «Что там за чертовщина, Скотт?» Но я игнорировал его. В конце концов он поднялся со стула и теперь стоял в шаге от меня, продолжая нудить: «Что там стряслось? Кажется, неприятности… Скажите же, что происходит, черт побери, я же ваш клиент».
— Скажу, скажу. Погодите немного.
Я встал, отмахнулся от Романеля небрежно-успокаивающим жестом и снова принялся вышагивать взад-вперед.
