Терри Пратчетт
Троллев мост
С гор дул ветер, наполняя воздух кристалликами льда.
Было слишком холодно, снег пойти не мог. В такую погоду волки спускались в деревни с гор, в глубине леса рвались, замерзая, деревья.
В такую погоду все разумные люди сидят дома, перед огнем, рассказывают разные истории про героев.
Лошадь была стара. И наездник был стар. Лошадь выглядела как обернутая тонкой фольгой стойка с тостами; человек, казалось, не падает лишь потому, что нет сил. Несмотря на кусающий за щеки ветер, на нем были надеты лишь малюсенький кожаный килт да грязная повязка на коленке.
Он вынул изо рта отсыревший остаток сигареты и потушил его об руку.
— Ладно, — бросил он, — давай это сделаем.
— Тебе легко говорить, — откликнулась лошадь ворчливо. — А что если у тебя голова опять закружится? И спина у тебя не в порядке. Каково мне, по-твоему, будет, если меня съедят лишь из-за того, что тебя спина не в тот момент подвела?
— Никогда этого не произойдет, — хмыкнул человек. Он опустился на холодные камни и подул на пальцы. Потом он взял из притороченной к лошади поклажи меч с краем как у пилы, о которой плохо заботятся, и сделал пару выпадов — особо не стараясь, впрочем.
— Не потерял славную умешку, — усмехнулся он. А затем сгорбился и прислонился к дереву.
— Готов поклясться, что этот меч с каждым днем становится тяжелее!
— Тебе пора покончить с этим, знаешь ли, — заметила лошадь. — Уйти на пенсию. Таким в твоем возрасте заниматься не следует.
Человек страдальчески закатил глаза.
— Будь проклят этот чертов прикуп{1}! Вот к чему приводят покупки того, что когда-то волшебнику принадлежало, — простонал он, обращаясь ко всему хладному миру. — Смотрел на твои зубы, на копыта, вот только не сообразил послушать.
— Кто, по-твоему, был твой противник в игре? — спросила лошадь риторически.
Коэн-Варвар не изменил позы. Он не был уверен, что сможет вновь встать на ноги.
— У тебя, должно быть, куча сокровищ отложена, — проговорила лошадь мечтательно. Могли бы направиться к Краю. Как тебе такая идея? Там так мило, так тепло. Нашли бы где-нибудь на пляже миленькое теплое местечко… Что скажешь?
— Нету у меня сокровищ, — отозвался Коэн. — Все потратил, пропил, другим отдал, потерял.
— Должен был на старость отложить.
— Не думал никогда, что доживу до старости.
— Однажды ты умрешь, — заметила лошадь. — Может, даже сегодня.
— Знаю. Зачем, по-твоему, я сюда приехал?
Лошадь повернулась и посмотрела вниз, на ушелье. Дорога здесь была полна ям, много в ней было и трещин. Молодые деревца продирались сквозь камни. Со всех сторон дорогу окружал лес. Через несколько лет никто и знать не будет, что здесь дорога была. Да и сейчас, похоже, никто не знал, что есть.
— Ты сюда приехал, чтобы помереть?
— Нет. Но есть кое-что, что я сто лет хочу сделать. Еще с тех пор, как мальчишкой был.
— Да?
Коэн опять попытался выпрямиться. Сухожилия на его ногах заскрипели, ноги заболели так, что и не опишешь.
— Мой папаня, — пропищал он, остановился, добился контроля над голосом и продолжил. — Мой папаня, — начал он опять, — мне сказал…
Тут ему опять пришлось прерваться, чтобы глотнуть воздуха.
— Сынок, — подсказала ему лошадь.
— Чего?
— Сынок, — повторила лошадь. — Отец сына никогда сынком не зовет, только когда собирается сообщить мудрую мысль. Все это знают.
— Это мое воспоминание, между прочим.
— Прости.
— Он сказал… Сынок… да, ладно… Сынок, если сможешь победить тролля в схватке один на один, с любой другой проблемой справишься играючи.
Лошадь непонимающе моргнула. Потом повернулась и опять глянула вниз, на забитую деревьями дорогу через мрачное ущелье. Там, внизу, был каменный мост.
У нее появилось кошмарное предчувствие.
Ее копыта нервно зазвенели, когда она переступила на разрушенной дороге.
— К Краю, — предложила она отчаянно. — Мило, тепло.
— Нет.
— Зачем вообще убивать тролля? Что ты получишь, когда его убьешь?
— Мертвого тролля. Именно. И потом, мне не надо его убивать. Только победить. Mano a… тролль. Если я не попробую, мой отец перевернется в своем холмике.
— Ты мне сказал, он тебя выгнал из племени, когда тебе было одиннадцать.
— И правильно сделал! Научил меня стоять на ногах других. Подойди-ка сюда…
Лошадь приблизилась. Коэн уъхватился за седло и наконец-то встал в полный рост.
— И ты собираешься сегодня сразиться с троллем! — фыркнула лошадь.
Коэн пошарил в поклаже и вытянул свой мешочек с табаком. Ветер хлестал по клочкам, пока он сворачивал в домике из рук новую тощую сигарету.
— Да, — бросил он.
— И ты досюда доехал, только чтобы это сделать.
— Пришлось, — откликнулся Коэн. — Когда ты в последний раз видела мост, под которым живет тролль? Когда я был юнцом, их были сотни. Теперь в городах больше троллей, чем в горах. Почти все толстяки — при том, что ни один не живет, как должен. И для чего же тогда все эти войны велись? А теперь… переходи через этот мост.
Одиноко белел мост через мелкую, белую, предательски спокойную реку в долине меж высоких гор. В таких местах живут…
Серая фигура перескочила через парапет и неуклюже приземлилась перед лошадью. Она помахала дубиной.
— Ладно, — прорычала она.
— А… — начала лошадь.
Тролль мигнул. Даже зимой, в холод, когда небо затянуто облаками, проводимость в кремниевом мозгу тролля существенно снижалась; только сейчас он осознал, что седло-то пусто.
Он опять мигнул, поскольку неожиданно ощутил, что острие ножа уперлось в заднюю часть его шеи.
— Приветик, — проговорил голос прямо у его уха.
Тролль сглотнул. Очень осторожно.
— Слушай, — бросил он отчаянно, — это традиция же! Люди обязаны ожидать встречи с троллем на таком мосту. Эй, — добавил он — доползла новая мысль, — а как это вышло, что я не слышал, как ты ко мне подкрадываешься?
— Потому что я это отлично умею, — пояснил старик.
— Точно, — подтвердила лошадь. — Он чаще подкрадывался, чем ты кого-нибудь напуганного съедал
