Стража! Стража! (пер. С. Жужунавы под ред. А.Жикаренцева)

меня в доме, она страшно течет, а хозяин пальцем о палец не ударяет. Это же неправильно.

– А преждевременное облысение, – поддержал мужчина напротив. – Это ведь тоже неправильно.

У Ваймса отвисла челюсть.

– О да. Короли все могут исправить, – со знанием дела согласился еще один промонархист.

– Кстати, – вмешался Достабль, роясь в мешке. – У меня, по счастью, завалялась бутылочка поразительной мази, приготовленной, – он зыркнул на Моркоу, – древними монахами, живущими в горах…

– А еще они вам не хамят, – гнул свое монархист. – Так и распознается особа королевской крови. Она, особа, просто не способна хамить. А все из-за врожденного благородства.

– Забавно, – отметила женщина с протекающей водосточной трубой.

– И по деньгам их можно узнать, – монархист купался в лучах внимания. – Они ведь деньги с собой не носят. Самый верный способ распознать короля.

– Почему? Неужели кошелек – такая тяжесть? – удивился мужчина, редеющие волосы которого рассыпались по куполу его головы подобно остаткам потерпевшей поражение армии. – Лично я могу таскать с собой сотни долларов, серьезно, никаких проблем.

– Наверное, когда становишься королем, разом слабеешь. И руки тоже становятся слабыми, – мудро заметила водосточная женщина. – От махания, наверное, – король ведь все время машет людям рукой.

– Я всегда придерживался мнения, – заявил монархист, вытаскивая трубку и набивая ее с высокопарным видом человека, намеревающегося прочесть лекцию, – что одна из основных проблем королевского сана заключается в опасности, что ваша дочь чрезмерно увлечется веретеном, ну, будет играться с ним там… А потом последствия.

Последовала глубокомысленная пауза. Каждый думал о своем.

– Уколется и заснет на сто лет, – флегматично завершил монархист.

– А-а! – выдохнули остальные с безграничным облегчением.

– А затем начинается вся эта муть с горошиной, – добавил он.

– Конечно, куда ж без этого, – с некоторой долей неуверенности прокомментировала водосточная женщина.

– Поспи-ка на ней всю дорогу, – сказал монархист.

– Не говоря уже о сотне матрасов.

– Совершенно верно.

– Это что, правда так? Пожалуй, я могу уступить сотню-другую матрасов. По оптовой цене, – вмешался Достабль. Он повернулся к Ваймсу, лицо которого оледенело от ярости. – Как тебе это нравится, капитан? А ты, наверное, станешь КОРОЛЕВСКИМ стражником. Будешь ходить в плюмаже.

– О да, все обставляется очень пышно, – сделав жест трубкой, словно указкой, заявил монархист. – Это важный момент. Ведь тебе за это дают очки.

– Что, бесплатно? – оживился Достабль.

– Ну, я думаю, за оправу придется-таки заплатить… – разъяснил монархист.

– Да вы с ума посходили! – взорвался Ваймс. – Вы же понятия не имеете, что это за тип. Не говоря о том, что он еще никого не победил!

– О, это чистая формальность, – возразила женщина.

– Вы туда посмотрите! В городе изрыгающий пламя дракон! – завопил Ваймс, вспоминая ужасные раздувающиеся ноздри. – А этот выскочка, ради всего святого, да ведь он же просто мальчишка верхом на лошади!

Достабль тихонько похлопал Ваймса по грудной пластине.

– Не будь таким бездушным, капитан, – сказал он. – Когда в город, находящийся под гнетом дракона, приходит чужеземец и своим сверкающим мечом бросает чудищу вызов, результат тут может быть только один. Наверное, тут замешано предназначение.

– И это ты говоришь о каком-то гнете? – заорал Ваймс. – Ах ты торгаш, еще вчера ты толкал на улице плюшевых игрушечных дракончиков!

– Всего лишь бизнес, капитан. И ни к чему так заводиться, – любезно ответил Достабль.

Охваченный мрачной яростью, Ваймс ретировался. Что там ни говори о жителях Анк-Морпорка, но чего у них не отнять, так это стойкой приверженности к независимости. Они никому не уступят своего права грабить, вымогать, присваивать и убивать на основе всеобщего равенства. С точки зрения Ваймса, это казалось абсолютно справедливым. Богач и самый последний уличный попрошайка ничем не отличаются друг от друга, разве что у первого есть куча денег, еда, власть, добротная одежда и хорошее здоровье. Но он ничем не ЛУЧШЕ. Разве что богаче, толще, имеет больше власти, более здоров и лучше одет. И такое положение дел длилось веками.

– Стоило им увидеть краешек дурностаевой мантии, как они готовы пузыри пускать от обожания, – пробормотал он.

Дракон медленно и осторожно, словно прицеливаясь, кружил над площадью. Ваймс встал на цыпочки, заглядывая через головы впередистоящих.

Должно быть, так же как у хищников в генную программу встроен силуэт жертвы, заставляя их охотиться именно на нее, – так образ человека верхом на лошади и с мечом в руке задействовал некие механизмы в мозгу у дракона. Зверюга проявляла острый, но настороженный интерес.

Теснимый со всех сторон зеваками, Ваймс пожал плечами.

– Я и знать не знал, что мы, оказывается, королевство.

– Многие века мы таковым не были, – объяснила госпожа Овнец. – Королей упразднили, а вместе с ними и чертовски неплохие должности. Ну и правильно. Короли – жалкое зрелище.

– Но ведь вы, вы ведь из богат… я хотел сказать, высокого рода, – ответил Ваймс. – Глядя на вас, я бы сказал, кто-кто, а вы горой должны стоять за монархию.

– Некоторые короли были ужасными самодурами, – беззаботно пожала плечами она. – Жен пруд пруди, рубят головы почем зря, затевают бессмысленные войны, едят с ножа, швыряют через плечо недоеденные куриные ноги и все такое прочее. Это не мой тип мужчин.

Народ притих. Тяжело качаясь, дракон не торопясь отлетел в дальний конец площади и завис почти неподвижно, если не считать редких взмахов крыльями, призванных поддержать чудовище в воздухе.

Ваймс ощутил, как что-то тихонько ползет по его спине. И вот уже на плече у него, цепко держась задними лапами, сидит Эррол. Крылышки-обрубки взмахивают в унисон с крыльями более крупного сородича. Дракончик издавал свист. И не отрывал глаз от вибрирующей в воздухе громады.

Лошадь юноши нервно заплясала по булыжникам площади. Герой спешился, обнажил меч и повернулся лицом к маячащему в отдалении противнику.

А паренек-то не слишком в себе уверен, подумал Ваймс. Однако, возвращаясь к предыдущей теме, что общего способность убивать драконов имеет со способностью править королевством?

Но меч его сверкал от души. С этим было не поспорить.

Следующая ночь, два часа. И все, как говорится, спокойно, не считая дождя. Он опять моросит.

В множественной вселенной есть такие города, которые считают себя специалистами по приятному времяпрепровождению. Места вроде Нового Орлеана или Рио вечно хвастаются, мол, умеем мы веселиться так, что гуляй душа и гори оно все ярким пламенем, но по сравнению с Анком и его сиамским близнецом Морпорком они просто захолустные уэльские деревушки в дождливый воскресный день.

Во влажном воздухе над завихряющимися хлябями реки Анк вспыхивали и разбрасывали искры многочисленные фейерверки. На улицах жарили всевозможных домашних и одомашненных животных. Между домами теснились танцующие, по ходу дела отдирая от зданий плохо укрепленные украшения. Беспрерывно осушались кружки. Люди, в обычных обстоятельствах вовсе не склонные к таким вещам, вопили во всю глотку «ура!».

Ваймс мрачно вышагивал по запруженным толпой улицам, чувствуя себя маринованной луковицей во фруктовом салате. Рядовой состав он на этот вечер распустил.

Ваймс совершенно не ощущал себя роялистом или монархистом. Не то чтобы он имел что-то против королей как таковых, но зрелище АНК-МОРПОРКЦЕВ, в верноподданническом порыве размахивающих флагами, почему-то выводило его из равновесия. До сих пор для него это было