Оба топора, словно пущенные из лука, вылетели из рук Моркоу и закурлыкали в воздухе, подобно стае куропаток. Один из них ушел по самую рукоять в дворцовые ворота. Второй попал в эту рукоять, расщепив ее пополам. Следом прибыл Моркоу.
Ваймс встал, присел на ближайшую скамейку, не торопясь скрутил папироску. И наконец, сказал:
– Пожалуй, на этом можно закончить, констебль. Вряд ли они
– Да, сэр. А в чем они обвиняются, сэр? – осведомился Моркоу, на каждой руке которого висело по обмякшему телу.
– Оскорбление офицера стражи при исполнении им служебных обязанностей и… ах да, конечно. Сопротивление при задержании.
– В соответствии с разделами г, д и е Указа об Общественном Порядке от 1457 года? – уточнил Моркоу.
– Ага, – торжественно ответил Ваймс. – Именно в этом самом соответствии.
– Но они не очень-то и сопротивлялись, – указал Моркоу.
– Но попытка сопротивления все же была. Можно оставить их здесь, около стенки, пусть полежат, пока мы не вернемся. Сомневаюсь, что они куда-то захотят пойти.
– Это верно, сэр, – Моркоу всегда отличался добросовестной точностью. – Заключенные, которым предъявлено Обвинение, имеют Права, сэр. Так сказано в соответствующем разделе Указа о Человеческом Достоинстве (Гражданские Права) от 1341 года. Я без конца твержу об этом капралу Шноббсу. У всех ведь есть Права. Это значит: не стоит пускать в ход руки.
– Хорошее объяснение, констебль.
Моркоу отыскал в книжке нужное место.
– У вас есть право хранить молчание, – начал он. – У вас есть право не наносить себе вреда, падая на лестнице по пути в камеру. У вас есть право не выпрыгивать из окон. Вы не обязаны ничего говорить, ребята, – но все, что вы скажете, в общем, я должен это записать, и потом оно может быть использовано как свидетельство против вас.
Он извлек из кармана блокнот и полизал карандаш, после чего принялся усердно выводить буквы.
– Прошу прощения, сэр? – обратился он к Ваймсу. – Как пишется «стонать», сэр?
– С-Т-А-Н-А-Т-Ь. Так, наверное.
– Спасибо, сэр.
– Э-э, констебль, у меня есть вопрос…
– Да, сэр?
– А зачем топоры?
– Стражники были вооружены, сэр. Я сбегал на Рыночную улицу к кузнецу и одолжил там топоры, сэр. Сказал, вы позже подойдете и заплатите.
– А вопль? – слабым голосом спросил Ваймс.
– Гномский боевой клич, сэр, – гордо объяснил Моркоу.
–
– Само собой, сэр.
– И в письменном виде.
Библиотекарь продвигался вперед. Медленно, потому что не слишком поднаторел в обращении с некоторыми существами, которые попадались ему на пути. Честно говоря, он предпочел бы вообще их не встречать. Эволюция живых существ заполняет абсолютно все ниши в окружающей среде – и некоторым из продуктов этой эволюции, угнездившимся в пыльной безмерности Б-пространства, лучше не попадаться на глаза. Они были гораздо более необычными, чем большинство необычных существ.
Как правило, признаком приближения опасности служило изменение поведения настенных крабиков. Надо было только внимательно следить за ними. Если они мирно пасутся в пыли, значит, все в порядке. Если же вид у них делается испуганный – стало быть, пора прятаться. Несколько раз пришлось прижиматься к полкам, когда мимо, громыхая, проходил какой-нибудь огромный словарь-тезаурус. Однажды мимо библиотекаря проползла стая зубастиков – эти странные существа паслись на страницах с содержанием и оставляли позади себя след из тонких брошюрок литературной критики. Были другие твари – такие, от которых лучше держаться подальше и не рассматривать слишком внимательно…
А особо следовало опасаться всяческих клише.
Забравшись на складную лестницу, которая бездумно паслась возле высоких полок, библиотекарь доел последний орех и осмотрелся.
Этот участок местности определенно отдавал чем-то знакомым. По крайней мере, у библиотекаря возникло чувство, что вскоре он станет знакомым. В Б-пространстве время имеет свои особенности.
Очертания некоторых полок… Где-то он такое уже видел. Названия книг, хотя и по-прежнему нечитаемые, выглядели все же очень четкими – и это противоречие вызывало мучительное чувство. Даже в затхлом воздухе витал какой-то призрачно-знакомый запах.
Он быстро проковылял по боковому переходу, повернул за угол и после краткого мгновения дезориентации оказался в комплексе измерений, который люди, за недостатком информации, называют нормальным.
Библиотекарю стало необыкновенно жарко. Энергия времени постепенно рассеивалась, отчего шерсть у него стояла дыбом.
Со всех сторон его окружал мрак.
Осторожно вытянув руку, библиотекарь ощупал корешки книг на полке справа от себя. Ах вот оно что. Теперь он понял, куда попал.
Он попал домой.
Только неделей раньше.
Теперь главное не оставить следов. Но для него это не составляло проблемы. Он вскарабкался на ближайшую этажерку и, освещаемый струящимся с купола звездным сиянием, заторопился к своей цели.
Волч Воунз зыркнул красными от усталости глазами из-за груды громоздящихся на столе бумаг. Ни один человек в городе не имел ни малейшего понятия о коронациях. Приходилось импровизировать на ходу. Одно он знал точно: должно быть много предметов, которыми размахивают.
– Да? – отрывисто произнес он.
– Э-э, тут пришел капитан Ваймс, – ответствовал слуга.
– Ваймс из Ночной Стражи?
– Да, ваша милость. Говорит, вопрос чрезвычайной важности.
Воунз пробежал глазами список других вопросов не менее чрезвычайной важности. Во-первых, помазание. На эту честь претендовали первосвященники пятидесяти трех религий. Ну и свалка будет. А потом еще эти фамильные драгоценности на короне…
Точнее, их отсутствие. Похоже, фамильные драгоценности завалились в какую-то щель между предшествующими поколениями. И сейчас один ювелир с улицы Искусных Умельцев трудился не разгибая спины, чтобы поспеть вовремя с позолотой и яркими стекляшками.
Ваймс может подождать.
– Скажите ему, пусть придет в другой день, – приказал Воунз.
– Как любезно с твоей стороны, что ты согласился уделить нам чуточку времени, – раздался голос показавшегося в дверях Ваймса.
Воунз разъяренно воззрился на него.
– Что ж, раз ты уже здесь… – сказал он.
Ваймс – в оскорбительной, как показалось секретарю, манере – швырнул шлем на стол Воунза и уселся в кресло.
– Тогда присаживайся, – закончился Воунз.
