– Что?
Она немного смягчилась.
– Ладно, можешь не объяснять, – сказала она. – Ты – новенький. Ничего здесь не знаешь. Куда пойти и с чего начать. И хочешь есть. А денег нет. Верно?
– Да! Но откуда ты знаешь?
– Все с этого начинают. И ты хочешь попробоваться, верно?
– Кем попробоваться?
Она закатила подведенные черным глаза:
– О боги, попасть в движущиеся картинки!
– М-м…
«А ведь хочу, – подумал он. – Я не знал этого, но точно хочу. Да. За этим я сюда и пришел. Как же я забыл?»
– Точно, – сказал он. – Именно этого я и хочу. Хочу, э-э-э… чтобы меня, э-э, попробовали. А как это происходит?
– Некоторые ждут целую вечность. А потом – раз, и их замечают. – Девушка оглядела его с нескрываемым презрением. – Слушай, становись-ка лучше плотником. В Голывуде всегда нужны хорошие плотники.
И, повернувшись на каблучках, она исчезла, затерялась в толпе очень занятых людей.
– Э-э-э, благодарю… – произнес Виктор ей вслед. – Спасибо! – Он повысил голос: – Надеюсь, твоим глазам уже лучше!
Виктор побренчал монетами в кармане.
Ну, плотником – это исключено! Тяжелая, монотонная работа. Как-то раз он пробовал стать плотником, и они с деревом быстро пришли к соглашению – он его не трогает, а оно не колется.
В том, чтобы ждать целую вечность, есть некоторые плюсы. Только тебе тогда пригодятся деньги.
Пальцы его нащупали нечто маленькое и неожиданно четырехугольное. Виктор достал это нечто из кармана. Присмотрелся.
Карточка Зильберкита.
Голывуд, дом № 1, представлял собой пару самых обычных лачуг, расположенных за высоким забором. У ворот выстроилась очередь. Она состояла из троллей, гномов и людей. Судя по ряду признаков, они здесь стояли довольно долго. Кое-кто из участников очереди уже имел тот врожденно подавленный вид, который вкупе с манерой, оставаясь на ногах, оседать всем телом приводит стороннего наблюдателя к выводу, что он лицезреет особо выведенную породу, чьи предки стояли еще в первой доисторической очереди.
В воротах дежурил высокий человек мощного телосложения и взирал на очередь с самодовольным видом всех мелких начальников.
– Э-э, прошу прощения… – начал Виктор.
– Господин Зильберкит сегодня больше не принимает, – процедил человек одной стороной рта. – Давай, вали отсюда.
– Но он сказал, если я когда-нибудь буду в…
– А я говорю – вали отсюда, приятель.
– Да, но…
Створка ворот чуть приоткрылась. Выглянуло маленькое испитое личико.
– Нужны тролль и парочка людей. На один день. Оплата как обычно.
Ворота вновь захлопнулись. Человек приосанился и, сложив рупором, поднес ко рту покрытые шрамами руки.
– Ну, вы, чудища! – крикнул он. – Слышали, что человек сказал? – Он окинул очередь опытным взглядом скотовода. – Ты, ты и ты, – ткнул пальцем он.
– Кажется, здесь вкралась ошибка, – услужливо подсказал Виктор. – По-моему, вон тот человек стоял первым…
Его отпихнули с дороги. Три счастливчика вошли в ворота. На секунду Виктору привиделся блеск переходящих из рук в руки монет. А потом к нему повернулось красное, злое лицо привратника.
– А
Виктор внимательно посмотрел на него. Взглянул на ворота. Повернулся к унылой веренице людей, гномов и троллей.
– М-м-м, пожалуй что нет, – решил он. – Вряд ли. Но все равно – спасибо.
– Тогда убирайся!
Виктор ответил ему ласковой улыбкой. Пройдя вдоль ограды, он повернул за угол и очутился в узкой аллейке.
Виктор порылся в мусоре, которым обычно завалены такие аллейки, и отыскал клочок бумаги. Потом закатал рукава. После этого тщательно обследовал забор, нащупал пару расшатанных досок и, приложив некоторые усилия, протиснулся между ними.
И очутился на участке, заваленном строительным лесом и кипами материи. Вокруг не было ни души.
С деловым видом – ибо он твердо знал, что никому не придет в голову остановить человека с закатанными рукавами, решительно шагающего и внимательно изучающего, видимо, крайне важный листок бумаги, – Виктор отправился в путь по деревянной и парусиновой стране чудес Интересных и Поучительных Картинок.
Одни здания были нарисованы на заднике других. Деревья спереди были деревьями, а сзади – лесом подпорок. Здесь царила бурная деятельность, хотя, насколько мог видеть Виктор, никто ничего не производил.
Потом он увидел, как человек в длинном черном плаще, черной шляпе и с усами, похожими на два пучка прутьев, привязывает девушку к одному из таких деревьев. Останавливать его никто не собирался, хотя девушка от него отбивалась. Человека два-три равнодушно наблюдали за сценой, а один стоял позади большого ящика на треноге и крутил ручку.
Девушка умоляюще простирала руки и беззвучно открывала и закрывала рот.
Один из наблюдающих встал, порылся в лежащей рядом стопке дощечек и поднял одну дощечку перед ящиком.
Дощечка была черная. Белыми буквами на ней было написано: «Не-ет! Не-ет!»
Он отошел. Злодей подкрутил усы. Человек с дощечкой вернулся. Теперь на ней значилось: «Аха-а! Мая гордая красавитса!»
Другой наблюдатель поднял мегафон.
– Прекрасно, прекрасно, – сказал он. – Перерыв пять минут. Потом все возвращаемся и делаем большую сцену драки.
Злодей отвязал девушку. Они удалились. Человек перестал крутить ручку, закурил сигарету и поднял крышку ящика.
– Все слышали? – спросил он. Раздалось дружное верещание.
Виктор подошел к человеку с мегафоном и тронул его за плечо.
– Срочное известие для господина Зильберкита, – сообщил он.
– Там, в конторе. – Человек, не оглядываясь, ткнул большим пальцем себе за спину.
– Благодарю.
В первом сарае, куда он заглянул, не было ничего, кроме рядов маленьких клеток, уходящих в темноту. Тут же о прутья клеток, злобно застрекотав, начали колотиться какие-то смутные контуры. Виктор поспешно захлопнул дверь.
За другой дверью оказался Зильберкит. Он стоял у стола, загроможденного всякими склянками и заваленного кипами бумаг.
– Туда положи, – рассеянно распорядился он.
– Вообще-то, это я, господин Зильберкит, – сказал Виктор.
Зильберкит обернулся и устремил на него отсутствующий взгляд, словно именно Виктор был виноват в
