Джимбо бинтовал Грохту руку.
– Э-э-э, спасибо, – ответил Клифф. – А что это с тобой случилось?
– Чем-то в нас кинули, – объяснил Грохт.
– Чем?
– Я думаю, Простаком.
То, что было, скорее всего, грохтовым лицом, расколола широкая и ужасная улыбка.
– Но мы сделали это! – сказал он. – Мы сыграли музыку рока как надо! А когда Джимбо разнес свою гитару, их просто растащило!
– Разнес гитару?
– Ага, – подтвердил Джимбо, излучая гордость творца. – Об Подонка.
Бадди стоял, закрыв глаза. Клиффу показалось, что его окружает едва различимое сияние, вроде тумана, в котором мерцают искорки. Временами Бадди выглядел весьма по-эльфийски.
Асфальт вбежал за кулисы.
– Ну, все готово, – сообщил он.
Все посмотрели на Бадди. Он все также стоял с закрытыми глазами, как будто заснул на ногах.
– Ну что… пойдем, или как? – сказал Глод.
– Да. Пойдем играть, что ли? – сказал Клифф. – Э-э-э, Бадди?
Глаза Бадди неожиданно распахнулись.
– Дадим коксу! – прошептал он.
Клиффу казалось, что шум в зале совершенно оглушителен, пока они не вышли из-за кулис и он не обрушился на них, подобно дубине. Глод поднял свой рог. Клифф уселся и нашарил молотки.
Бадди прошагал в центр сцены и, к удивлению Клиффа, остановился там, глядя себе под ноги.
Приветственные вопли начали затихать. И, наконец, смолкли совсем. Огромный зал заполнила тишина, издаваемая сотнями затаивших дыхание людей.
Пальцы Бадди шевелнулись. Он взял три простых аккорда. И поднял глаза.
– Привет, Анк-Морпорк!
Клифф почувствовал, что музыка поднялась волной и понесла его по огненному, искрящемуся, полыхающему тоннелю. Он обрушил молотки на камни. И это была Музыка Рока.
С.Р.Б.Н. Достабль стоял на улице, где ему не мешали звуки музыки. Он курил сигару и производил калькуляцию на обратной стороне просроченного счета за черствые булочки.
Так, аренда… ладно, все это будет где-нибудь на свежем воздухе, так что никакой аренды… допустим, десять тысяч человек, сосиски в тесте по доллар пятьдесят штука, нет, скажем, по доллар семьдесят пять, бесплатная горчица по десять пенсов, десять тысяч маек с Бандой Рока по пять долларов штука, сделаем по десять долларов штука, взносы с других торговцев, поскольку людей, любящих Музыку Рока, вероятно, можно склонить к покупке чего угодно…
Чуть раньше он услышал цокот копыт, приближающийся вдоль по улице. Он не обращал на него никакого внимания, пока не раздался женский голос:
– Как мне попасть внутрь?
– Никак. Все билеты проданы, – отозвался Достабль, не поднимая головы. Например, к покупке постеров Банды Рока, люди тратят по три доллара за постер, и тролль Чалки сможет выколотить еще сотню…
Он посмотрел вверх. Лошадь, белая и удивительно огромная, безразлично разглядывала его. Достабль огляделся по сторонам.
– Куда она делась?
У входа болталась пара троллей. Сьюзан проигнорировала их. Они проигнорировали ее.
В зале Прудер Стиббонс посмотрел по сторонам и осторожно открыл деревянный ящик. Натянутая внутри струна начала дрожать.
– Все это неправильно! – крикнул он в ухо Ридкулли. – Все это никак не согласуется с законами природы звука!
– Так, может, это никакие и не законы! – заорал в ответ Ридкулли. Слышно его было не более чем за шаг. – Может, это просто общие пожелания!
– Нет! У природы звука обязательно должны быть законы!
Ридкулли увидел, как Декан в величайшем возбуждении попытался вскарабкаться на сцену. Массивная нога Асфальта тяжело обрушилась ему на пальцы.
– А, отличный выстрел, скажу я вам! – отозвался Аркканцлер.
Покалывание в затылке заставило его оглянуться.
Несмотря на то, что Каверна была набита битком, в центре зала вдруг образовалось свободное пространство. И хотя люди были плотно спрессованы друг с другом, никто не пытался покусится на этот круг, как если бы его окружала стена. Центром круга являлась девушка, которую он видел в «Барабане». Она двигалась через зал, изящно придерживая юбку.
Ридкулли прищурился, сконцентрировался и шагнул вперед. Если вы сконцентрировались, вам все под силу. Кто угодно мог бы войти в этот круг, если бы его чувства подготовили его к тому, что круг перед ним. Внутри круга звук был слегка приглушен. Ридкулли похлопал девушку по плечу. Она испуганно обернулась.
– Добрый вечер, – сказал Ридкулли.
Он оглядел ее с головы до ног и продолжил:
– Я Маструм Ридкулли, Аркканцлер Незримого Университета. Не в силах понять, кто вы такая.
– Э-э-э… – девушку на секунду охватила паника. – Ну, формально… считается, что я смерть.
– Формально?
– Да. Я сейчас не при исполнении.
– Очень рад это слышать.
Пронзительный визг донесся от сцены. Это Асфальт швырнул Преподавателя Современного Руносложения в публику, которая разразилась аплодисментами.
– Не сказать, что я так уж часто виделся со Смертью, – заметил Ридкулли. – Но насколько я мог заметить, он, скорее… ну, это был он, для начала. И весьма худощавый…
– Он мой дед.
– А. А. Правда? Никогда не знал, что он мог… – Ридкулли запнулся. – Хорошо, прекрасно, подумать только! Ваш дед? А вы занялись семейным бизнесом?
– Заткнитесь, глупец, – сказала Сьюзан. – Не смейте говорить со мной покровительственным тоном. Видите его? – она указала на сцену, на которой запиливал Бадди. – Он очень скоро умрет… по глупости. И если вы ничем не можете помочь, убирайтесь!
Ридкулли уставился на сцену. Когда он повернулся, Сьюзан уже не было. Он напрягся и, как ему показалось, уловил какое-то движение чуть в стороне от того места, где она была. Но теперь, когда она знала, что он ее высматривает, у него не было ни маллейшего шанса ее найти.
Асфальт вернулся в гримерку первым. Есть что-то очень печальное в пустых гримерках. Отчасти они напоминают выброшенные за негодностью старые трусы. Они были свидетелями активности, возбуждения, познали всю полноту страстей человеческих. И вот от всего этого не осталось ничего, кроме неотчетливого запашка.
Маленький тролль бросил сумку с камнями на пол и снес горлышки двум бутылкам пива.
Появился Клифф. Он дошел до середины комнаты и упал как подкошенный, обрушившись на доски пола всеми частями тела одновременно. Глод переступил через него и плюхнулся на бочку. Он посмотрел на пивные бутылки. Он снял шлем. Он наполнил его пивом. И упал лицом в шлем.
Вошел Бадди и уселся в углу, прислонившись к стене.
И наконец появился Достабль.
– Ну, что я могу сказать? Что я могу сказать? – вопросил он.
– Нас не спрашивай, – отозвался с пола Клифф. – Нам откуда знать?
– Это было великолепно! – сказал Достабль. – Что с гномом? Он топится?
Глод не глядя нащупал еще одну бутылку, отбил горлышко и вылил пиво себе на голову.
– Мистер Достабль, – сказал Клифф.
