Последний герой. Сказание о Плоском мире

— Ха, картины… — презрительно повторил декан.

— И говорят, они настолько хороши, что их глаза неотступно следуют за тобой по комнате.

— Правда? А что делает остальное лицо?

— А лицо остается на месте, — сказал завкафедрой беспредметных изысканий.

— Бегающие по комнате глаза — это, по-твоему, хорошо? — фыркнул декан, выныривая на солнечный свет.

За своим столом, обдумывая проблему управления аппаратом в разреженном воздухе, Леонард тщательно вырисовывал розу.

Злобный Гарри закрыл глаза.

— Мне как-то не по себе, — сказал он.

— Привыкнешь, — успокоил его Коэн. — Главное — правильно смотреть на вещи.

Злобный Гарри открыл глаза.

Он стоял на широкой зеленоватой равнине, которая по обеим сторонам плавно закруглялась, а впереди терялась в облачном тумане. Гребень высокого зеленого холма…

— Самая обычная прогулка, — заявил сбоку от него Малыш Вилли.

— Послушай, это ведь даже не ноги, — пожаловался Злобный Гарри. — Мои ноги в порядке. Это все моя голова.

— А ты тверди себе: земля за спиной, земля за спиной… — посоветовал Малыш Вилли.

— Не помогает, — сказал Злобный Гарри.

Странность горы заключалась в следующем. Стоило только поставить на нее ногу, как направление начинало зависеть от твоего личного выбора. Другими словами, сила тяжести переставала быть обязательной. Она находилась под твоими ногами вне зависимости от того, куда эти ноги указывали.

Злобный Гарри с удивлением огляделся по сторонам. Орда вела себя так, словно ничего особенного не происходило. Даже ужасное кресло-каталка Хэмиша Стукнутого, весело поскрипывая, катилось в направлении, которое до этого момента было вертикальным. «Наверное, — подумал Злобный Гарри, — это все потому, что Темные Властелины гораздо умнее героев. Чтобы заполнить платежную ведомость даже на полудюжину приспешников, нужно иметь функционирующие мозговые клетки…» И сейчас мозговые клетки Злобного Гарри приказывали ему смотреть прямо перед собой и пытаться думать, будто он идет небрежной походкой по широкому травянистому гребню, и ни в коем случае не оглядываться назад, даже не думать о том, чтобы оглянуться назад, потому что сзади… гн-гн-гн…

— Осторожно! — закричал Малыш Вилли, хватая его за руку. — Слушай свои ноги. Они знают, что делают.

К вящему ужасу Гарри, именно в этот момент Коэн решил оглянуться.

— Вы только посмотрите, какой чудесный вид! — воскликнул он. — Отсюда каждый домик виден!

— О нет, пожалуйста, нет…— пробормотал Злобный Гарри, падая на живот и цепляясь руками за гору.

— Просто великолепно, а? — ухмыльнулся Маздам. — Все эти моря словно бы нависают над нами… Эй, а что такое с Гарри?

— Просто немного нездоровится, — сказала Вена.

Менестрель, как ни странно, чувствовал себя как дома.

— Я вырос в горах, — объяснил тот. — Совсем не боюсь высоты.

— А мне вот везде довелось побывать, — сказал Коэн, наслаждаясь видом. — Был там, делал то… Был там же, делал се… Не вижу ни единого места, где бы я не бывал…

Менестрель внимательно оглядел его с головы до ног. Постепенно он начинал понимать. «Кажется, вот теперь я догадываюсь… — подумал он. — Хвала богам, я получил классическое образование. Осталось только вспомнить цитату».

— «И возрыдал Карелинус, ибо не осталось миров, которые он еще не покорил», — процитировал он.

— Да кто такой этот тип? Ты его уже упоминал, — сказал Коэн.

— Ты не слышал про императора Карелинуса?

— Не-а.

— Но… он же был величайшим завоевателем! Его империя простиралась от Края до Края. Только Противовесный континент и ИксИксИксИкс остались не завоеванными!

— Я его не осуждаю. На одном ни за какие деньги приличного пива не найдешь, а до другого пока доберешься, все ноги сотрешь.

— Говорят, ступив на берег За-Лунья, Карелинус разрыдался. Какой-то философ сказал ему, что существуют другие миры, которые он никогда не сможет покорить. Э-э… Ты немного напоминаешь мне Карелинуса.

Некоторое время Коэн шел молча.

— Ага, — сказал он наконец. — Это я могу понять. Но я никогда не был таким слюнтяем.

— Итак, — возвестил Думминг Тупс, — время — минус двенадцать часов.

Собравшиеся на палубе воззрились на него настороженно и недоуменно.

— Это означает, что летающая машина сорвется с Края завтра перед рассветом, — объяснил Думминг.

Все посмотрели на Леонарда, завороженно следящего за полетом чайки.

— Господин Щеботанский? — позвал лорд Витинари.

— Что? Ах, да. — Леонард часто заморгал. — Да, аппарат будет готов, только с туалетом у меня возникли некоторые проблемы.

Профессор современного руносложения порылся в бездонных карманах своего балахона.

— Где-то должен быть… Специально по такому случаю я захватил пузырек… Честно говоря, в море у меня те же самые проблемы.

— Я имел в виду проблемы, связанные с разреженным воздухом и низкой силой тяготения, — уточнил Леонард. — О которых поведал единственный уцелевший моряк с «Марии Песто». Хотя вроде бы сегодня днем я придумал конструкцию туалета, в котором посредством воздействия разреженного воздуха достигается эффект, как правило, связанный с силой тяготения. Также будет задействовано легкое отсасывание.

Думминг кивнул. Когда дело касалось механики, он соображал довольно быстро, и в его воображении автоматически возникла нужная картинка. Теперь он не отказался бы от воображаемого ластика.

— Э-э… Да. — Усилием воли он наконец прогнал жуткое видение. — Итак, вернемся. Ночью от баржи отстанет бoльшая часть судов. Даже при магическом ветре мы не рискуем подходить к Краю ближе чем на тридцать миль. Нас может утянуть течением и сбросить вниз.

Услышав эти слова, Ринсвинд, стоявший у леера и с печальным видом смотревший на воду, вдруг оживился.

— А до Крулла отсюда далеко? — спросил он.

— До Крулла? Сотни миль, — ответил Думминг. — Мы стараемся держаться подальше от этих пиратов.

— Значит, мы идем прямо в Окружносеть?

Формально возникла тишина, нарушаемая громкими невысказанными мыслями. Каждый срочно пытался придумать причину, по которой было бы глупо рассчитывать на то, что именно он должен был подумать об этом, но одновременно следовало полагать, что об этом просто обязан был подумать кто-то еще. Окружносеть считалась самым грандиозным рукотворным сооружением, она опоясывала почти треть мира. На Крулле целая цивилизация существовала лишь на том, что попадалось в Окружносеть. Крулльцы питались в основном суси, а их неприязнь к остальному миру выражалась в постоянном расстройстве пищеварения.

Сидевший в кресле лорд Витинари язвительно усмехнулся.

— Именно туда. Насколько мне известно, Окружносеть протянулась на несколько тысяч миль. Тем не