Я надену чёрное

— Миссис Прост!

Та села и принялась отряхиваться от соломы.

— Я не читаю мысли, — повторила она, отряхнувшись. — Я и вправду способная, но не обладаю сверхъестественными способностями. Прошу не забывать, это способности, которые я оттачивала до остроты. Надеюсь, они, во имя милосердия, не оставят нас тут без горячего завтрака.

— Но проблемо, чо пожелаете? Мы быро смотаемся.

Они разом посмотрели вверх и увидели сидящих на балке наверху Фиглов, которые весело болтали ножками.

Тиффани вздохнула.

— Если я спрошу, что вы делали прошлой ночью, вы непременно солжете, так?

— Совершенно нет, потому как мы кристаллически чесные Фиглы, — ответил Роб Всякограб, положив руку туда, где по его мнению было его сердце.

— Что ж, очень убедительно, — встав, заявила миссис Прост.

Тиффани покачала головой и вновь вздохнула:

— Да нет, все не так просто, — она снова посмотрела вверх на балку и сказала: — Роб Всякограб, ответ который ты только что дал мне был абсолютно честным? Я спрашиваю тебя как карга холмов.

— О, айе!

— И этот тоже?

— О, айе.

— И этот?

— О, айе.

— И этот тоже?

— О… ну, может чуточек брехни, даже не брехня, а кой-чо, о чем тебе не должно быть ведомо.

Тиффани повернулась к улыбающейся миссис Прост:

— Нак Мак Фиглы считают, что правда настолько ценна, что ею не стоит разбрасываться направо и налево, — как бы оправдываясь пояснила она.

— А, эти парни мне по сердцу, — ответила миссис Прост, и потом, словно что-то вспомнив добавила: — Если оно у меня есть.

Раздался топот тяжелых сапог, который быстро приближался. Оказалось, что сапоги принадлежат высокому и худому стражнику, который вежливо отдал честь миссис Прост, приложив руку к шлему и кивнул Тиффани.

— С добрым утром, дамы! Меня зовут констебль Хаддок, и мне необходимо вас уведомить, что вас отпускают с предупреждением, — сказал он. — Но должен добавить, насколько могу сказать, никто не знает о чем именно вас следует предупредить. Поэтому на вашем месте я бы подумал, что делать в ситуации, когда вас предупредили, как сейчас, в общем и целом, но не определенным образом, и слегка наказали за проступок. Но я уверен, ничего личного. — Он покашлял и продолжил, нервно взглянув в сторону миссис Прост. — И Командор Ваймс просил меня прояснить, что личности, известные как Нак Мак Фиглы до заката должны убраться из города.

С потолка послышался хор возмущенных голосов. В чем Фиглы, по мнению Тиффани, добились не меньшего успеха, чем в воровстве и пьянстве.

— Ух, ты ба не обвинятил нас, когда б мы были большаками!

— То были не мы! То наделал верзила и смылся.

— Нас тама не было! Спроси вона у них! Их, кстати, тама тоже не было! У меня ишо есть такие ж засвидетели, ага.

Тиффани загрохотала своей оловянной миской по решетке, пока вокруг не установилась тишина.

Потом она сказала:

— Прошу прощения, констебль Хаддок. Уверена, они все очень сожалеют о кабаке… — начала было говорить она, но коп махнул рукой.

— Если хотите совет, мисс, просто тихо уходите и ни с кем не обсуждайте тему кабака.

— Но, постойте… мы все знаем, что они разрушили «Голову Короля», и…

Констебль вновь ее прервал:

— Я буквально этим утром проходил мимо «Головы Короля», и здание вполне определенно не было разрушено. На самом деле, вокруг него толпился люд. Все собрались на него взглянуть. Насколько я могу судить, «Голова Короля» точно такая же, как и была, кроме одной малюсенькой детали. Теперь кабак стоит задом наперед.

— Что вы подразумеваете под «задом наперед»? — спросила миссис Прост.

— Я подразумеваю, что он стоит не той стороной на улицу, — спокойно пояснил коп. — И поскольку я только что там был, то могу поспорить, теперь его нельзя будет назвать «Головой Короля».

Тиффани нахмурила лоб.

— Значит… они называют его «Шеей Короля»?

Констебль улыбнулся:

— Мда, как я погляжу, вы очень воспитанная юная леди, мисс, потому что большинство как раз называют его Королевской…

— Я не потерплю непристойностей! — жестко заявила миссис Прост.

«Вот как? — подумала Тиффани. — Это при том, что половина витрины ее магазинчика забита розовыми надувными штуками и другими таинственными предметами, которые я не имела возможности внимательно рассмотреть. Но полагаю, это был бы довольно странный мир, если б все люди были одинаковыми. Особенно такими, как миссис Прост».

Сверху доносилось шушуканье Нак Мак Фиглов, и при этом Вулли Валенок производил больше чем обычно шума:

— А то я твердил те, ага твердил, что та штуковина наперед, а не назад, но нетушки, ты дажно не утрудился послухать! Может я и валенок, но не тупой.

«Голова Короля» или другая его часть анатомии, как бы она не называлась, была не далеко, но уже в ста ярдах от заведения ведьмам пришлось проталкиваться через огромную толпу, и большая часть собравшихся людей держали в руках кружки. Миссис Прост с Тиффани носили подбитые гвоздями ботинки, что было подарком для человека, собирающегося пробиться сквозь толпу быстро и туда, куда надо. А перед ними была… — если хотите слово получше, хотя Фиглы часто пользуются другим словом, и нисколько не стесняясь — и там правда была, к большому облегчению, спина «Головы Короля». Здесь красовалась задняя дверь, которая сейчас выполняла роль входной двери.

Стоя в проеме, хозяин заведения, господин Вилкин, одной рукой выдавал кружки с пивом, а другой собирал деньги. Вид у него был как у кота в день, когда с неба пролился мышиный дождь.

Между своим героическим делом, он ухитрялся сказать пару слов худой, выглядящей целеустремленной даме, которая записывала его слова в свой блокнот.

Миссис Прост толкнула Тиффани.

— Видишь ее? Это мисс Крипслок из Таймс, а там… — она ткнула пальцем в высокого мужчину в форме Стражи, — видишь? Мужчина с которым она разговаривает Командор городской Стражи Ваймс. Достойный человек, всегда выглядит суровым, и не терпит чепухи. Это будет интересно, поскольку он не любит ничего королевского, и один из его предков отрубил голову последнему королю.

— Но это же ужасно! Он это заслужил?

Миссис Прост мгновение помолчала, а потом ответила:

— Ну, если то, что нашли в его личной темнице, было правдой, тогда ответ огромными буквами «да». Они предали предка Командора суду, поскольку отрубание голов королям всегда вызывает ненужные пересуды. Когда он вышел на эшафот, то сказал: «Если бы у чудовища было сто голов, я бы не отдохнул ни секунды, но отрубил бы каждую». Его повесили, а позже поставили ему памятник, что говорит о людях больше, чем хотелось бы знать. Его прозвище было Старик Камнелицый, так что если хорошенько приглядишься, у них это наследственное.

Тиффани так и сделала, тем более, что командующий шел прямо к ней с видом человека, у которого