подробностями, что тот в восхищении комкал в ладони свою рыжую бороду.
Но для самого Эдика смысл путешествия определился только в Стамбуле.
В том волшебном месте древнего города, которое всегда называлось Капалы Чаршы — Крытый рынок. С открытым ртом слушал Эдик басню о том, как на одном иностранном военном корабле, пришедшем в Стамбул, вышел из строя какой-то сверхсекретный механизм. Час простоя обходился иностранному капитану в весьма чувствительную сумму, а доставить сверхсекретный механизм могли только специальным рейсом, в проведении которого Турция иностранным гостям отказывала Тогда-то отчаявшемуся капитану и посоветовали заглянуть на Капалы Чаршы, заметив, что там, в принципе, можно купить весь его корабль, только, конечно, в разобранном виде.
Капитан угрюмо отшутился, но на рынок заглянул.
К великому его изумлению, первый же торговец свел его с нужными людьми и через три часа корабль вышел из Стамбула. Все его механизмы, в том числе самые сверхсекретные, работали, как часы.
На Крытом рынке Эдик даже растерялся. Это странно, но там действительно было все.
Зерно, джинсы, медные подносы, кофе, обувь из Австралии, редкие марки, бельгийские кейс-атташе, парижские галстуки, романы капитана Мариетта на двадцати шести языках, пресный лед, севрский фарфор, чукотская резьба на клыке моржа, золотые перстни, медали и ордена всех стран, поддельные облигации, ценные бумаги государственного Банка Венесуэлы, рубашки из марлевки, чешская обувь, итальянская сантехника…
Даже водный гараж здесь можно было купить.
И не где-нибудь на отшибе, а прямо под знаменитым дворцом Гёксу.
Пока Илья Ковров (новгородский) изучал бедекеры, а Илья Ковров (новосибирский) встречался с читателями, Эдик тщательно выпытывал у опытных людей, сколько стоит килограмм белого египетского золота и что можно получить за десяток химических карандашей или пару расписных деревянных ложек.
Он так и впивался в каждого человека. Он не упускал возможности понять, кто перед ним и как его можно кинуть. Если честно, Эдик только один раз в жизни лопухнулся. В детстве. Когда встретил в лесу шпиона. Непонятно, что мог делать шпион в нашем темном, затерянном среди болот селе, но это был настоящий, это был иностранный шпион.
Сперва Эдик услышал шаги и они показались ему незнакомыми.
Эдик отлично знал шаги всех жителей нашего села. Он с закрытыми глазами мог сказать, идет по улице его мама, или хромает кузнец Харитон, или мчится, сшибая репьи, его приятель Илья, или, скажем, хлюпает по грязи председатель сельсовета Хромов.
И, подняв голову, действительно увидел чужого человека.
Мужики в нашем селе ходили в телогрейках, ну, кое-кто в бушлатах и в шинелях военных лет, а на появившемся перед Эдиком шпионе поскрипывала удобная кожаная куртка с металлическими застежками. На голове красовался плоский берет, на ногах узкие сапоги и такие же узкие брюки из простого, но, видимо, крепкого материала. Чувствовалось, что это дорогие добротные вещи. Они нигде не жали и не давили. Они в принципе не могли доставлять хозяину неудобств. Шел тысяча девятьсот пятьдесят второй год. Холодная война была в разгаре, она не могла обойти наше село. Имей Эдик возможность, он, конечно, сразу бы бросился в сельсовет или в стройконтору за подмогой, но шпион присел на корточки прямо посреди узкой тропинки и уставился на Эдика так печально, что в какой-то момент тот подумал, что шпиону надоело служить врагам социализма.
«Ты играй. Я тебе не буду мешать».
Не наш, не наш человек, получил Эдик новое подтверждение.
Любой местный мужик поинтересовался бы, какого черта Эдик здесь делает, а этот сразу —
«Думаешь о Будущем?»
Эдик похолодел. Шпион видел его насквозь!
С истинным ужасом Эдик уставился на коробочку, которую шпион извлек из кармана
«Это тебе. Покажи при случае Илюхе».
«Он все знает! — догадался Эдик. — Он даже про Илюху знает. Сейчас он меня подкупит. Сейчас я продам ему все секреты».
Повинуясь шпиону, Эдик коснулся металлической, холодной на ощупь, коробочки. На крышке алела кнопка, как на аппарате кинопередвижки. «Сейчас нажму на нее и все село, а вместе с ним новая грейдерная дорога взлетит на воздух!»
Но нажал.
И отбросил коробочку.
Внутри ее послышалось гнусное старческое брюзжание, будто там проснулся какой-то мерзкий старичок. Что-то там зашевелилось, забухтело, заругалось. Понятно, без слов, без слов, но Эдик прекрасно знал, какие именно слова произносят в таких случаях, скажем, конюх Ефим или кузнец Харитон. А потом из- под металлической крышки высунулась механическая кривая ручка, похожая на обезьянью, и злобно ткнула в алую кнопку.
Крышка закрылась и все смолкло.
«Шпион!» — не выдержал Эдик и бросился сквозь кусты к деревне.
7
Кузнец Харитон и одноногий дядька Эдика, вооруженные топором и старой берданкой, никого, конечно, не нашли у реки, и Эдик так никогда и не узнал, что встретил в тот день меня, проводившего первые сложные испытания МВ. А я никогда не рассказывал об этой истории Илье, боясь, что это повлияет на его решимость участвовать в эксперименте. Ведь Илья считал, что внутренне мы меняемся слишком мало. И все технические достижения человека никак не соответствуют внутреннему медленному его развитию. Искусственные спутники? Высадка человека на Луну? Точные технологии? МВ, наконец? Да нет, считал он. О прогрессе человечества следует судить по поведению людей в общественном транспорте.
И показывал старую газету.
«…по
«…в
«…в
— Ну, какую из перечисленных проблем мы решили?
8
Рукописи Ильи Коврова (новгородского) я не читал.
Но догадываюсь, что его герой должен был спасти душу.
