Я – имел. Я прошел через кабинеты АНБ, ибо еще находясь в колледже, поверил в то, что вступить в армию – значит посмотреть мир. Именно в полку ВВС я попал в поле зрения сотрудников АНБ. Пройдя серию сложнейших тестов и собеседований (в том числе и с доктором Хэссопом, не думавшем тогда ни о каких Консультациях), я был признан перспективным и в специальной школе в совершенстве изучил методы анализа, терминологию и методику разведывательной службы, ее структуру, наконец, основные приемы дешифровки кодов любого типа и перехвата радиосообщений.
Школу я закончил первым учеником. Это давало определенные преимущества. Например, я сам мог выбрать для себя место службы, чуть ли не в любом районе мира. Я выбрал Стамбул. Он казался мне сказочно далеким и загадочным и в какой–то мере действительно оправдал мои ожидания.
В Стамбуле я контролировал более двадцати радистов. Они вылавливали в эфире интересующую нас информацию, особенно идущую с Востока, а я анализировал ее и сопоставлял с данными других служб перехвата. Материалы, с которыми я работал, всегда относились к разряду серьезных, но, черт побери, мне приходилось видеть даже сводки погоды, на которых стоял все тот же гриф «конфиденциально»!
Я контролировал летающие платформы во Вьетнаме. «ЕС–47» всегда были до отказа набиты электроникой. Кстати, с помощью таких вот летающих платформ, снабженных инфракрасными датчиками, был обнаружен в Боливии в свое время и дядя Не. И единственное, чего я не знал: доктор Хэссоп и мой будущий шеф все эти годы внимательно следили за моим служебным восхождением.
14
Меня могли прихлопнуть в Стамбуле, в Бриндизи, во Вьетнаме, но так уж случилось, что, пройдя все это, я стоял теперь перед стволом армейского автомата, нервно прыгающего в руках растерянного и перевозбужденного чтеца нашей же Консультации.
– Ну что? – торжествующе выкрикнул Лендел. – Я же говорил, что я вывернусь! – он как–то странно хихикнул. – Я же говорил, что выручу тебя!
Ничего подобно он мне никогда не говорил, но я понимающе кивнул Ленделу.
– Мы уйдем, Эл! Они выпустят нас! Не посмеют задерживать! Ты видишь, видишь, кого я захватил? – он хитро скосил глаза, будто одному только мне указал на застывших под вентиляционной трубой заложников.
– Думаешь, – спросил я, – Лесли будет трудно списать трупы на твой счет?
– Он не посмеет!
– Боюсь, ты ошибаешься, Лендел.
– Он не посмеет!
– Но почему?
– Разве ты не видишь? Я захватил эксперта!
Он столь явно торжествовал, что я подумал: а видел ли он эксперта вообще? Не в правилах шефа обсуждать дело с двумя разными агентами.
– Он здесь, Эл! Он здесь! – возбужденно, обрывая слова, не договаривая их до конца, зачастил Лендел. Его торжество выглядело почти смешным. – Фирма «Счет» не захочет терять самого главного своего специалиста. И я знаю почему!
– Почему? – спросил я терпеливо.
– Ты забывчив. Ты забыл нашу беседу, помнишь, я рассказывал тебе об эксперте?
– Ах, да! – вспомнил я. – Человек–машина. Система!
– Вот именно! – обрадовался Лендел. Если Диогена загнало в бочку тщеславие, Лендел не желал ему уступать. Только он загнал себя не в бочку, а в западню. – Я говорил тебе: в системе человек–машина одинаково важны как первый, так и второй элементы. – Он хищно, жадно пробежал взглядом по заложникам, и его длинный нос дрогнул. – Но любую систему ведет все–таки человек, Эл. – Лендел нервно хихикнул. – Представь себе редкостный, великолепный, божественный инструмент. Ну хотя бы скрипку. Любой дурак сможет извлечь из нее звуки, тысяча – другая сможет сносно сыграть, десяток сыграет отменно, но только один–единственный, настоящий мастер, мастер от Бога, сыграет на этой скрипке божественно! Я говорю об эксперте, гении программных импровизаций, о человеке, который как самим собой владеет своим компьютером… Теперь понял? – Лендел явно наслаждался эффектом, но не забывал следить за прикрытой дверью. – У меня хорошая голова, Эл. Вы недооценили мою голову. Вы пошли на поводу у легенды, забыв об эксперте. Вы решили убить его машину, а убивать надо создателей. Дело не в машине. Дело всегда в человеке.
Так же внезапно, как начал, Лендел оборвал свой горячечный монолог:
– А ну, выясни, кто из них эксперт, Эл!
Значит, он действительно никогда не видел эксперта…
Я приблизился к заложникам.
Все они были в темных комбинезонах техников, у одного из нагрудного кармана торчала короткая логарифмическая линейка. Он был веснушчат, маловыразителен, явно испуган и тем не менее не потерял еще соображения.
– Эл! – крикнул Лендел из–за своей баррикады. – Погляди на их ладони. Я знаю, эксперт обжигал правую руку кислотой, у него, говорят, остался приличный шрам, а может, след от ожога.
– Руки! – приказал я.
Все три заложника молча, как манекены, вытянули перед собой связанные в запястьях руки. Вены на них уже вздулись, да и лица были темны от напряжения. «Еще час, – подумал я, – и заложники начнут падать». Я боялся, что люди Лесли не станут так долго ждать.
Значит…
Я обязан был разыграть свою партию.
Повернувшись, я хотел сказать, что Лендел ошибся, что эксперта среди заложников нет, но тот веснушчатый, маловыразительный и все еще не потерявший соображения опередил меня:
– Этот человек прав. Я – эксперт!
Его нелепое признание было продиктовано страхом, но Лендел по–детски обрадовался, он торжествовал:
– Эл, ты слышишь? Мы выиграли. Тащи эксперта сюда. Теперь он будет жить или умрет только вместе с нами. Энергичней, энергичней. Нам следует поторопиться, Эл!
Силу применять не пришлось. Когда я скинул петлю с шеи веснушчатого техника, он сам побрел к баррикаде, к освобожденному Ленделом проходу.
Он шел и с отчаянием повторял:
– Не стреляйте. Я – эксперт.
– Эксперт? – казалось, в сумеречное сознание Лен–дела вдруг закралось сомнение: – Почему на тебе комбинезон техника?
– Я работал в лаборатории.
– Ты слышишь, Эл?
Лендел сиял. Он готов был довольствоваться такой информацией, но я с ним не согласился:
– Почему ты веришь ему?
Реакция Лендела меня испугала. Он побагровел:
– Ты эксперт?
Веснушчатый окончательно впал в отчаяние.
– Да! Да! – закричал он. – Да! Да! Да! – повторял он в истерике.
«Они сумасшедшие. Меня застрелят вместе с ними…» Будь у меня оружие, я не колебался бы ни секунды. Но оружия у меня не было, а Лендел держал в руках армейский автомат.
– Руки! – крикнул Лендел. – Покажи руки!.. Ага!.. Смотри, Эл, у него на ладонях следы ожогов!
Я промолчал.
Никаких ожогов на ладонях техника не было. Лендел видел лишь то, что хотел видеть.
– В угол! Лечь! Лицом вниз! – приказал Лендел заложнику и, когда тот ничком упал на пол, повернулся ко мне: – Эл, я могу тебе верить?
– Как себе.
Я был искренен.
– Тогда займи место в петле эксперта, – Ленделом двигали усталость, отчаяние, лихорадка, в любую
