секунду его палец мог нажать на спусковой крючок.
– Хорошо, – сказал я медленно, боясь испугать, насторожить его. – Хорошо, Лендел, я займу место этого техника. Но дай мне слово, что не будешь стрелять, пока у нас есть хоть какие–то шансы договориться с теми, кто стоит за этой дверью.
Он удивился, но, подумав, не без торжественности объявил:
– Обещаю, Эл. Мы выкарабкаемся.
Поворачиваясь, я споткнулся об опрокинутый стул. Это случилось так неожиданно и внезапно, что Лендел вздрогнул и непроизвольно нажал на спуск. Автоматная очередь взрыла плитки паркета.
Еще летела щепа и грохот автомата рвал тишину, а я уже вцепился в горячее ускользающее горло Лендела. Только борясь с ним, пытаясь по–настоящему добраться до его глотки, я понял, что он действительно не в себе. Только сумасшедшие обладают такой силой.
Но я и сам был к тому моменту таким же сумасшедшим. И к моему сумасшествию примешивалось неистовое желание потерять все, до чего еще так недавно я вполне мог дотянуться. Несколько раз я бил Лендела ребром ладони, и каждый раз неудачно. Наконец удар получился. Лендел охнул и выпустил из рук автомат. Странно всхлипывая, он упал на колени и обеими руками схватился за горло. Его вырвало.
Рука Лесли опустилась мне на плечо:
– Оставь, Миллер. Хватит.
Я выпрямился.
Поразительно, как много мы успели поломать мебели.
Я ухмыльнулся. Лесли радовался. Но зря. Он, несомненно, считал, что выиграл это дело, но ведь и в бэрдоккском деле его обуревали похожие чувства. Он зря радовался. Именно сейчас я увидел тот путь, который мог привести к победе не его, Лесли, а меня – Миллера.
Ошибался ли чтец Лендел, говоря о некоей, все еще существующей неравнозначности машины и человека?
Интуитивно я понимал, что мой выигрыш заключается в верном ответе на поставленный вопрос.
Итак.
Чего хотел шеф? Уничтожить компьютер эксперта…
Чего хотел Лесли? Защитив компьютер, непременно заполучить обратно эксперта…
Чего хотел Лендел? Держать того же эксперта при себе…
Значит…
Значит, ключом к этому делу владел шеф. И этим ключом был эксперт. Значит, владея ключом, Консультация держала игру в своих руках.
Но я боялся, что шеф так не думает. Я боялся, что он начнет торопиться. Почти все зависело теперь от того, сумею ли я помешать гениальному импровизатору вернуться к своему великолепному инструменту.
Я не забывал, что одним из объектов обмена обязательно буду я, но мой мозг сам собой рисовал передо мной потрясающие картины вполне возможного будущего.
Я видел, как год за годом совершенствуется методика и машина эксперта. Одна за другой сходят со сцены промышленные фирмы страны, разоренные фирмой «Счет», отнимающей у них всю информацию, и как вся эта информация скапливается только в запоминающих блоках машины эксперта. А в итоге только фирма «Счет» растет, как ледяной айсберг, подминая под себя все и вся… Одна–единственная фирма, решающая судьбы всех граждан страны… Не в этом ли венец гениальности эксперта? И кто, как не я, мог ему противостоять?
15
Не могу сказать, что провел ночь хорошо, но я провел ее с пользой.
По крайней мере появление Лесли меня не смутило.
Меня интересовали не его плоские шутки и достаточно смешное тщеславие, а то, чем он вооружен. Я остался доволен, отметив оттопыренный карман его куртки.
Такая же игрушка несомненно болталась у него под пиджаком, но меня интересовала именно эта – в кармане. Лишь бы он не переложил ее в другое место.
– Тебе не спалось, – приободрил меня Лесли. – Я тебя понимаю.
Он всячески подчеркивал свой успех и оказываемое мне доверие. Вопрос доверия вообще, кажется, был его коньком. Его ничуть не смущала собственная субъективность. «Впрочем, – невольно подумал я, – может, мы сами и провоцируем подобное поведение. Разве не мы сами превратили правду и то же самое доверие в условность? Разве не мы сделали практически невозможным любое бескорыстное распространение технических новинок? Когда однажды НАСА, эта могущественная организация, занимающаяся Космосом, объявила, что все побочно сделанные ее сотрудниками изобретения могут быть приобретены любой фирмой, далеко не каждый решился послать открытку за двадцать пять центов, зато многие продолжали искать секреты противозаконно, то есть продолжали ломиться в настежь распахнутую перед ними дверь».
Нелепо, но это так.
16
Мы выехали под вечер.
Мощная машина с ревом разрывала тяжелый вечерний воздух.
Погруженный в размышления, я практически не замечал ни улыбающегося Лесли, ни сопящего рядом старину Рэда, ни далее бессмысленно уставившегося в ветровое стекло связанного Лендела. Он страдал и выглядел подавленным.
Не знаю, был ли в тот вечер на Земле человек, который так же остро, как я, ощущал нестабильность сегодняшней жизни и неопределенность жизни завтрашней.
Компьютер эксперта, торжество и триумф фирмы «Счет», высился над моим сознанием как гора, в бездонные пещеры его памяти уже стекалась вся мировая информация. Пройдут годы, не столь уж и долгие, и в нашем голом, начиненном подслушивающей и подсматривающей аппаратурой мире людям останется совсем небогатое право лишь на такие тривиальные истины, как, скажем, ночь – день, или завтра – сегодня. Не больше… И мы, жалкие, задыхающиеся в душном море банальностей, как чистый воздух, пресную воду, как душистый хлеб будем вымаливать у фирмы «Счет» любую информацию, лишь бы знать что–то! Неважно что. Лишь бы знать.
Свернув где–то за Степс–кан, крошечной, но достаточно известной фермой, Лесли загнал машину в тихую рощу. Выбравшись из кабины, он поманил меня за собой.
– Минут через десять тут появится и твой шеф. Надеюсь, ты понимаешь?..
Я кивнул.
– Но мне не нравится Лендел…
– Ваша вина. Не надо было его калечить.
– Разве виноват не он? Разве не он устроил всю эту шумиху?
Я недоверчиво хмыкнул:
– В любом случае развяжите его. Вряд ли он способен на фокусы. Похоже, вы отбили ему желание жить активно.
Лесли кивнул Рэду.
Я отвернулся.
Я не хотел видеть жалких гримас Лендела. Так же мало меня интересовал Лесли.
– Ты парень что надо, – Лесли вовсе не льстил мне. – Считай, что я отплатил тебе за фармацевтов. Ведь так? Постарайся не позабыть: мы всегда примем тебя, лавочка твоего шефа доживает последние дни. Потеря эксперта его раздавит.
«Возможно…» Я кивнул. Лирика меня не интересовала. Меня интересовал оттопыренный карман куртки, туго обтягивающей плечи Лесли.
«В крайнем случае, – просчитывал я, – стрелять можно прямо из кармана сквозь ткань. Все решат секунды. Главное – успеть…»
Боясь вызвать подозрения, я отвел глаза в сторону, даже взял сигарету. Пусть Лесли видит: я занят.
– Ты придешь к нам, – решил свои проблемы Лесли. – Тебе некуда будет деться, Миллер. Ты
