— Но ты же пришел сюда…
— По необходимости, а не ради удовольствия.
Мы смущенно замолчали. Разговоры вокруг нас возобновились.
— Джакопо тебе показал это место? — спросил я.
— Однажды я случайно узнал, на какие деньги он живет. А он знал, что я в нужде, и предложил мне последовать его примеру.
— Подозреваешь кого-нибудь в его убийстве?
Джузеппе замялся.
— А почему я должен тебе доверять? Тебе мало, что я спас тебя от взбучки?
— А ты не подумал, что убийца не остановится? Что, если он продолжит убивать? Никто, включая и тебя, не будет в безопасности.
Он вздохнул.
— Согласен. Что ты хочешь знать?
— Во-первых: давно ли ты был с ним знаком?
— Поселился я в том доме около шести месяцев назад. Джакопо уже жил там несколько недель. Мы не сразу подружились, он почти не общался с нами. Впрочем, кажется, и работы у него постоянной не было, как у нас. Я работаю у одного обойщика на улице Шляпников. А он всегда вставал поздно. Однажды вечером я встретил его на набережной Тибра с каким-то пожилым мужчиной. Поведение их было недвусмысленным.
— Ты разглядел лицо того мужчины?
— Плохо. Да и прошло с тех пор уже месяцев пять. Но нетрудно было догадаться, что это один из клиентов. Позже я спросил Джакопо. Он объяснил, чем занимается, а так как денег мне не хватало, то после долгих колебаний я… все-таки пришел в «Волчью голову».
Он отпил из моей кружки.
— А он тебе говорил, как он сам нашел это место?
— Только намеками. Но я думаю, он не был протеже папаши Альберго. Он подчинялся какой-то женщине. Скорее старой… — Он улыбнулся. — Ты должен знать, что заниматься таким делом без покровителя невозможно.
— Так ты говоришь, женщина… А я-то думал…
Вспомнилась бумажка, найденная у Джакопо Верде.
Изображение головы волка, «do ghirardi», обжигальщик… Все наши умозаключения потеряли смысл.
— Зовут ее Джульетта. Время от времени она обычно приходит сюда. Но после убийства Джакопо почему-то не показывается. То ли за свою жизнь боится, то ли желает что-то скрыть.
Еще одно предположение пришло мне на ум: вторая голова в колонне Траяна — голова старухи.
— Где можно найти эту Джульетту?
— Она живет в небольшом доме за церковью Святой Цецилии. Однако баба суровая, и я бы на твоем месте…
Я прервал его:
— Тебе знакомы некоторые из клиентов Джакопо?
— Как правило, мужчины приходят сюда в масках. Из осторожности, разумеется.
— Само собой. И Джакопо никогда не рассказывал тебе о своих встречах?
— И да, и нет. С некоторых пор Джакопо стал реже появляться в «Волчьей голове». Он сказал, что один из его клиентов обещал пристроить его. Пристроить — это значит взять на содержание. Подыскать ему жилье получше, хорошо платить, устроить на работу к знакомому ремесленнику. Короче, дать ему шанс.
— Или отрубить ему башку… Известно что-либо об этом щедром меценате?
— Ничего, кроме того, что он был влиятельный и богатый. Ты считаешь, он убил Джакопо?
— Не исключается. В Риме хватает людей влиятельных и богатых. Может быть, и следовало бы снять обвинение с…
Я чуть было не произнес имя обжигальщика извести, но вовремя сдержался. Тот все еще находился в подвалах замка Сант-Анджело, и никому не полагалось знать о его предполагаемой причастности к этому делу.
— А не навестить ли нам Джульетту, Джузеппе?
Тот отвел глаза.
— Я сюда не развлекаться пришел, как ты понял. Мои кредиторы проявляют нетерпение. К тому же я не уверен, что Джульетта обрадуется мне.
Я не стал его уговаривать, уточнил местонахождение дома Джульетты и незамедлительно покинул таверну.
Ночь была холодной.
Я поискал Салаи, но не нашел. Я здорово рассердился: не вмешайся Джузеппе, долго мне пришлось бы ждать помощи! Однако такое предательство не изменило моего решения, и я один отправился к сутенерше Джакопо Верде. Кстати, церковь Святой Цецилии находилась к югу от Лунчаретта, если спускаться к порту: путь не должен был занять много времени.
По дороге я припоминал, что говорила моя матушка о святой Цецилии, которую она чтила, как и большинство римлян. Согласно легенде, Цецилия, ревностная христианка, в эпоху гонений на христиан была обезглавлена, но прожила еще три дня.
Однако двенадцать-тринадцать столетий спустя мало было надежды на подобное чудо со старой Джульеттой…
Дом был типичным для жилых зданий квартала: постройка из кирпичей и камня, с нависающим вторым этажом и выступающими окнами. Нелишне добавить, что сорок лет назад эта часть города была заселена меньше, нежели сейчас, так что найти дом мне не составило труда.
Вокруг царили тишина и спокойствие. Я условным стуком постучал молоточком по наличнику, но никто не ответил. Тогда я подвигал щеколду, и, как я и ожидал, дверь открылась сама.
Внутри стоял знакомый тошнотворный запах…
Оставалось лишь поставить в известность полицию.
Несмотря на поздний час, капитан Барбери без лишних слов оседлал лошадь, я сел на круп сзади него, и, проскакав через город, мы нашли квартал таким же безмятежным, каким он был, когда я покинул его.
Переступив порог дома Джульетты, капитан тоже был поражен невыносимым запахом.
— Похоже, ты нашел ее, Гвидо.
Он взял факел, который мы привезли с собой, и быстро поднялся по лестнице. Очутившись на этаже, открыл первую дверь слева, дверь спальни.
В колеблющемся свете нам открылось зрелище, о котором предупреждал убийца: на кровати ничком лежал обнаженный и обезглавленный труп старухи. Кровь длинными черными полосками спеклась на ее спине и ногах; труп уже начал разлагаться.
— Какая мерзость! — бросил Барбери.
Преодолевая отвращение и зажав нос, я приблизился к телу.
— Кажется, это та самая женщина, чья голова оказалась в колонне Траяна. Способ, которым перерублена шея, не оставляет никакого сомнения.
Наклонившись над телом, я заметил две необычные детали.
— Вам такое встречалось, капитан?
Барбери, в свою очередь, нагнулся. Между ног убитой торчало окровавленное лезвие большого ножа.
— Орудие труда убийцы… — предположил он.
— Возможно. Но зачем втыкать его туда, да еще лезвием кверху?
— Наверное, это намек на пороки, изобличаемые убийцей у жертв: «Eum qui peccat, Deus castigat»!
— Допустим. Тогда что вы думаете об этом?
Я показал на маленькую черную штуковину в форме развернутых крыльев, аккуратно положенную между плечом и шеей мертвой.
